Библия Эльфов - Алексей Юрьевич Булатов

которым я был знаком. Я ковал его больше трех лет, и у меня было единственное условие, что после смерти эти мечи и доспех вернутся к эльфам. И они вернулись, а теперь они у тебя.

– Не переживай, после моей смерти они тоже вернутся к эльфам, я это обещал.

– Это замечательно, дай мне, пожалуйста, их сейчас.

Я вынул мечи из перевязи и протянул их Ландилусу. Он взял мечи, с любовью вынул из ножен и заговорил с ними на каком-то древнем языке полушепотом, и мне показалось, что мечи ему отвечали. Но если его язык я еще мог разобрать и даже понять в силу особенности моего нового устройства, то язык мечей был для меня закрыт. Но Ландилус, видимо, остался доволен своей беседой с мечами, он вернул их мне через пару минут и сказал:

– Хорошо ухаживаешь, молодец. И кровью поишь, они тебе будут служить верой и правдой. Правда, завладел ты ими скорее хитростью, чем силой.

– Они тебе это сказали?

– Да.

– И это что-то меняет?

– Нет, хитрость – это тоже сила. Но я обязательно узнаю в деталях, как ты ими завладел.

– У Элронда прямо узнавай, он мне в этом и помог.

– Ого, сам Элронд? Ну да, он славится своей любовью к вам, людям.

– Ты издеваешься?

– Нет.

– Какая там любовь? Ой, ну да ладно, пойдем уже.

Мы вышли во двор и двинулись по тропе. Несмотря на раннее утро, в лагере уже кипела жизнь. Она тут кипела круглые сутки, тут было много отрядов из разных миров и разных часовых поясов. И спали все по очереди, лагерь в любой момент был готов отразить нападения, которые сейчас стали регулярными. Вот и сейчас на краю леса было явное движение. Система оповещения в армии работала отлично, разведчики докладывали о размере отряда нападающих и координировали размер необходимого отряда в ответ. Все основные места проникновения орков в это измерение были уже вычислены и обозначены, и потому все эти попытки были, по сути, самоубийством орков. Но они продолжали самоубиваться с завидным упорством.

– Нам нужно выйти за охраняемый периметр, там есть необходимая нам струна, по ней перейдем в мир более безопасный для перемещения, по нему пройдем основное расстояние и уже будем переходить в Сумеречный мир, до него около двенадцати переходов, на одиннадцатом мы остановимся.

– Нам бы только побыстрее все это по времени, до финальной стадии времени уже совсем мало осталось, мы должны обернуться за месяц.

Ландилус поморщился. Вот что эльфы не любили, так это торопиться. Они, не ограниченные во времени, могли двигаться из пункта А в пункт Б и год, и два, и их это не сильно напрягало. Они спокойно находили себе пищу в любом лесу и поэтому любили путешествовать неторопливо. Поэтому тут, конечно, ему путешествие с человеком, который торопится, было крайне неприятным. Хотя я, может быть, тоже не против с ним погулять не торопясь.

Мы прошли заставу и двинулись через лес в сторону большой реки. По реке ходил паром, на котором мы переправились на другой берег, и оттуда перешли в другое измерение.

Я не сразу понял, куда мы попали. Ландилус сказал, что по этому измерению мы более-менее безопасно преодолеем существенное расстояние, но он не сказал, что это за измерение. Он только добавил, что тут какие-то начались неприятные для него изменения, и это измерение прекратило быть спокойным маршрутом, но он надеется, что мы преодолеем все-таки тут все достаточно спокойно. То, что это Гаремы, я понял, когда мы остановились в таверне, чтобы перекусить.

В таверне было несколько мужчин и ни одной женщины. И я узнал саму таверну, это была одна из таверн, через которую мы двигались в Город Городов вместе с Мазуром из Эгиля. Я немного напрягся, что меня тут могут узнать, а какое тут обо мне мнение, я не имел ни малейшего понятия. Но сильно опасался, что мнение обо мне тут могло сложиться крайне дурное. Когда мы сели за стол, Ландилус опустил капюшон, который скрывал его эльфийские уши, закрывал глаза, и попросил меня распорядиться, чтобы принесли поесть. В качестве оплаты он дал мне небольшие слитки золота, которые служили универсальной валютой во всех измерениях со средневековым развитием общества. Я подошел к трактирщику и поздоровался на местном, которым владел:

– День добрый, мы с товарищем хотели бы перекусить.

– Есть свиная рулька и пиво.

– Отлично, то, что надо.

– Конечно, отлично, сейчас хорошую свиную рульку не так-то просто достать.

– А почему?

– Вы издалека?

Я вспомнил свою старую легенду и название удаленной страны, из которой я тут был в прошлый раз.

– Да, мы из Стерлии с другом, идем в Эгиль.

– Да, сейчас все идут в Эгиль, с тех пор как он стал великим Городом Городов, это стало лучшее место на земле. Да будет имя Мазура восславлено в веках. И будь проклят Эндель, который не хочет изменений.

– Не хочет изменений? Расскажи подробнее, что тут произошло за последние два года. С момента как большой турнир выиграл Эндель.

– А у вас что, новости не ходят?

– Ходят, но я провел в глуши среди отшельников большое количество времени, и хотелось бы узнать сейчас все основные новости.

Трактирщик не был бы трактирщиком, если бы не был в курсе всех новостей и не любил бы про них рассказывать.

– Ну, после большого турнира произошло несколько очень интересных событий. Первое значимое – это когда на празднике осени святой Алексей вознесся с группой женщин и святым старцем Фартином на небеса. Ох, сколько это вызвало споров. Множество людей видели это событие, но церковники напрочь отказывались признавать это. В конце концов, они нашли этому оправдание и вывели постулат о святости Алексея и Фартина. И с этого момента все понеслось со скоростью звука. В Эгиль потянулись ремесленники и бойцы, которые хотели жить в новом Городе Городов. В этом, в общем-то, ничего нового бы и не было. Но так сложилось, что Эндель не хотел отдавать статус просто так, да еще и обвинил Эгиль в ереси и наложил анафему на отца Фатия. И теперь вроде как два Города Городов осталось, и это вызывает очень много сложностей в торговле и перемещении. И я не побоюсь этих прогнозов, но, по-моему, грядет большая война. Эгиль набрал огромную силу, в этом городе сразу несколько живых святых. И они лечат воинов после турниров: за два года на восьми турнирах от ран умерло всего человек десять. Но коварный Эндель обещает огромное денежное содержание