Темный Властелин Деркхольма - Диана Джонс

— Готова? Пошли!

И Блейд не без труда перенес их домой. Эльда была почти вдвое больше его самого, и проделать это было очень нелегко. Что-то получилось не так — или, по крайней мере, так на мгновение показалось Блейду. Он метил на террасу и попал на нее — но та вдруг встала перед ним стеною. Блейд рывком развернул ее в правильном направлении — или, может, не ее, а себя с Эльдой (этого он точно сказать не мог) — и тут словно бы увидел синее мерцание. Только исходило оно сзади — а Блейд не умел видеть затылком, — и это сияние отодвинуло террасу в сторону. Эльда снова запричитала.

— Прекрати немедленно! — рявкнул Блейд на демона.

Он уселся на террасу, прижимая лохматое тело грифонши к себе и изо всех сил стараясь вернуть террасу на ее законное место.

— Ей же страшно, ты что, не видишь?

Блейд вспомнил, как Эльда сравнила демона с каустической содой, и мысленно согласился с ней. У него было такое ощущение, словно голова его превратилась в миску с белильной известью — а демон копался в ней, приговаривая: «Хм. И что у нас тут?»

— Убирайся! — велел ему Блейд.

Демон расхохотался. Его все это чрезвычайно веселило. Смех демона волнами прошел через Блейда. Больно, однако! Блейд почувствовал, как демон сказал: «Я ухожу. Но мы вскорости увидимся».

Блейду хотелось сказать что-нибудь вроде: «Только попадись мне на глаза, и я тебя убью». Но это было бы уже полной чушью. Да и сил на разговоры у него не осталось. Даже от этой мимолетной стычки с демоном Блейда бросило в пот, и теперь он затекал в глаза. Блейду и самому хотелось расплакаться, как Эльде.

— Он ушел! — с облегчением вздохнула Эльда, потом проклекотала: — Ой, что это?

Раздался глухой стук и звон: это Дерк свалился в стоящее на веранде кресло и попутно задел арфу Шоны.

— Папа! — вырвалось у Блейда.

Дерк подошел к ним и посветил фонарем.

— Что стряслось?

— Тут был демон! — хором воскликнули Блейд с Эльдой.

— И он сказал Блейду, что он еще вернется! Не пускай его сюда! — добавила Эльда.

Дерку не хватило мужества объяснить им, что его колдовство не удалось. Он лишь сказал успокаивающе:

— Он все равно нам пока не нужен — ну, пока я не устрою Цитадель. Не волнуйся. А где все остальные?

— Скоро будут, — ответила Эльда.

Но на самом деле прошло никак не менее часа, прежде чем измотанные Кит с Калеттой доставили домой Шону. Дон и Лидда вернулись еще через полчаса. Лидда едва держалась в воздухе.

— Ты подбросил ее вверх, когда исчез вместе с Эльдой, — сказал Блейду Дон. — И хорошо — а то ей, наверное, пришлось бы возвращаться домой пешком. Ужас просто! Она постоянно твердила, что сейчас, вот прям сейчас сядет. Пришлось всю дорогу на нее орать, чтобы она летела.

— А стоило нам подойти к трактиру, как папа оттуда исчез, — с негодованием произнесла Шона. — Куда он делся?

— Ужинает, — сообщила Эльда. — Там все остыло и сделалось невкусным, но он ест — аж за ушами трещит!

8

На следующий день Эльда была весела и бодра как птичка, зато все остальные чувствовали себя препаршиво. Лидда валялась ничком на диване в гостиной, свешиваясь с него по краям.

— Готовить сегодня будет кто-то другой, — сообщила она. — У меня плечи болят.

— Ну не я, во всяком случае, — сказала Шона, изучая ободранные о веревку ладони. — Я даже на пианино не могу играть. Мама просила, чтобы я сегодня вместе с Калеттой и Эльдой отправилась туда, в тетин домик, ей на помощь, а у меня никаких сил нет. А где Калетта?

Калетта сидела у себя в сарае и хандрила. Как она заявила, ей было скучно, потому что все штуковины закончены. Дон высказал предположение, что у Калетты тоже все болит, как и у остальных, но она из гордости не хочет в этом сознаваться. Сам Дон валялся на спине, раскинув крылья; он занял собою всю столовую, но перебираться куда-либо и вообще двигаться с места отказывался. Он говорил, что он не гордый.

Блейда терзали странные ощущения — ему казалось, будто демон все переворошил у него в голове.

— Интересно, а душа моя все еще при мне? — обеспокоенно спросил он у Кита.

Тот сердито посмотрел ему в глаза:

— Конечно при тебе! Дурак!

Кит встал на рассвете и сделал круг над долиной, дабы убедить себя, что он в полном порядке. Но практика доказала обратное. В результате Кит вернулся домой в таком паршивом настроении, что к нему никто не решался подходить — кроме Блейда.

Дерк думал, что следует, пожалуй, отчитать детей за то, что они так рисковали — отправились в ночной полет, да еще на такое дальнее расстояние, потащили Шону и Блейда на качелях и с разгона налетели прямиком на демона. Но после вчерашней двойной неудачи он пребывал в столь угнетенном состоянии духа, что так им ничего и не сказал. Он сидел у себя в кабинете и страдал — сейчас он был не в состоянии нормально думать даже о новом почтовом голубе. Дерка глубоко тронуло, что Эльда кинулась за ним следом. А кроме того, она послушно сберегла кожуру и семечки апельсина. Ну как тут будешь ее ругать? И Дерк, вздохнув, отправился сажать эти самые семечки.

Но около полудня об унынии пришлось забыть. На террасу влетела Эльда, а следом за ней — Красавчик. Эльда вопила:

— Дракон! Дракон летит!

Никто — кроме Дерка — драконов еще не видал. Тут же поднялась великая суматоха. Кит и Калетта мигом повыскакивали из своих берлог. Лидда с Шоной столкнулись в дверях гостиной — каждая пыталась пройти первой. Дон, вскакивая на лапы, посшибал все стулья в столовой. Блейд стремглав слетел с деревянно-мраморной главной лестницы. Даже Дерк выскочил из своего кабинета. Все кинулись к воротам, в которых уже торчали Эльда и Красавчик — и стадо свиней в полном составе. Собаки и гуси требовали, чтобы их выпустили из загонов и дали посмотреть на диковинку, но на них никто не обращал внимания. Дружелюбные коровы и Большая Клуша тоже подняли шум — просто так, за компанию.

Дракон уже одолел половину долины; казалось, будто его распахнутые крылья перекрывают долину от края до края. Блейд с благоговейным трепетом пробормотал:

— Я и не знал, что они такие большие!

— На самом деле она средней величины, — сказал Дерк.

— Они летают совсем не так, как мы, — заметил Дон.

— Да, скорее как чайки, — согласилась Лидда.

Драконица вскинула крылья и изящным скользящим движением опустилась на зеленый склон холма у ворот. Она вообще была очень изящная и стройная, бледно-сиреневая сверху, а живот — цвета топленого молока. Когда драконица сложила крылья, она сделалась похожа на громадную ящерицу.

Свиньи принялись обеспокоенно принюхиваться и пятиться. Красавчик задрожал. Когда драконица приблизилась к воротам — она была выше всех, не считая Кита, — и, остановившись, выпустила из ноздрей тоненькие струйки дыма, Красавчик не выдержал. Он пронзительно заржал и поскакал прочь, лихорадочно размахивая своими еще не до конца отросшими крыльями.

Свиньи, вереща, припустили следом и вскоре для скорости перешли в полет. Красавчик был так испуган, что вслед за ними тоже поднялся в воздух. Но никто не заметил его первого полета. Все любовались фиолетовыми и зелеными прожилками кровеносных сосудов на крыльях драконицы, ее чешуей, сверкающей на солнце подобно драгоценным камням, и пурпурными глазами.

Тем временем в загонах и загородках за домом поднялся жуткий гомон — животные учуяли драконий запах.

Драконица вежливо сделала вид, будто ничего не замечает.

— Полагаю, мне надлежит забрать некоторое количество предметов, — сказала она.

Голос ее напоминал пение виолончелей и кларнетов. Шона вздохнула.

— Сейчас принесу! — крикнула Калетта и со всех ног рванула к своему сараю.

Драконица ждала, глядя куда-то поверх голов, и во взгляде ее светилась такая мудрость, что никто не решился произнести ни слова. Наконец Калетта вернулась, волоча увязанные в простыню штуковины.

— Вот! — сказала она, осторожно положив тючок в трех ярдах от морды драконицы.

Узел звякнул.

Заслышав этот звук, драконица резко повернула голову.

— Могу я на них взглянуть? — спросила она.

— Конечно! — ответила Калетта.

Драконица осторожно подцепила тюк огромной когтистой лапой и, действуя с еще большей осторожностью, развязала его. Блейду показалось, что представшее ее глазам зрелище разочаровало драконицу. Но она явно отличалась отменной вежливостью.

— Но это же сокровища! — воскликнула она своим певучим голосом. — О, как они блестят! Какая изумительная работа! Просто чудо!

Калетта, никогда прежде не страдавшая застенчивостью, вдруг смутилась и закрыла лицо крылом.

— Их сделала Калетта, — объяснил Дерк. — Здесь должно быть сто двадцать шесть предметов. Не желаете ли проверить?