История византийских войн - Джон Хэлдон

Военный флот поздней Римской империи был относительно небольшим. Небольшие флотилии находились на Дунае, в Равенне и в Константинополе. Транспортные суда обычно реквизировались у частных владельцев, а возможно, и из снабжавших Константинополь зерном кораблей. Вместе с учреждением квестур появились также транспортные флотилии, но в большинстве своем квестуры просуществовали лишь до славянского и аварского вторжения на Балканы, хотя регион Эгейского моря продолжал оставаться источником людей, кораблей и ресурсов. В конце VII в. были созданы карабисианы (karabisanoi), или «морские войска», вероятно являвшиеся остатками квестуры. База их находилась на Родосе, хотя солдат для них набирали и на материке. Учитывая возникшую в 660 гг. угрозу со стороны арабского форта для приморских районов Византии, эти военно-морские силы постепенно превратились в ядро провинциального флота Византии. К 690-м гг. изменился и флот, находившийся в регионе Эллады. В то же самое время, вероятно, была увеличена и константинопольская флотилия. Начиная с 650-х гг. она участвовала во многих морских боях с мусульманскими флотами и сыграла значительную роль в обороне столицы в 674–678 гг. и 717–718 гг.

Осознав необходимость создания надежного флота, империя обратилась к расширению собственных ресурсов. Около 830 г. были созданы три больших военно-морских округа — в Эгейском регионе, на Самосе и в Кибирриоте — в дополнение к константинопольскому флоту и флотилии Эллады. Эти меры позволили сдерживать, а иногда и отражать морские нападения врагов, однако на западе складывалась обратная ситуация. Потеря в 690 г. Карфагена и побережья Северной Африки означала утрату важных баз для военного флота империи. По-видимому, после этого империя пользовалась для военных целей Сицилией и в какой-то мере пыталась опереться на Балеарские острова. Однако с 840-х гг. на этих островах укрепились пираты и морские разбойники, и к началу IX века византийцы, по-видимому, утратили интерес к Западному Средиземноморью. Неспособность отстоять Сицилию и Крит дорого обошлась империи: именно с этих островов после 840-х гг. осуществлялись морские набеги на приморские регионы Византии.

Как и в случае с сухопутной армией, распространение денежной оплаты за службу на флоте с конца IX по XI в. было связано с ограниченностью ресурсов провинций. Начиная с Василия II императоры полагали, что дешевле не содержать самим постоянный военный флот в Константинополе, а получать военные корабли для империи от данников или союзников (например, Венеции). В результате имперский военный флот к XI в. сильно сократился, а зависимость Византии от иностранных государств (чьи интересы были ей потенциально враждебны) стала фактором, сыгравшим большую роль в тех военно-политических трудностях, которые империя переживала в XI–XII столетиях.

Византийский военный флот пережил временное возрождение при императоре Алексее I. Сначала он полностью зависел от военно-морской помощи венецианцев в борьбе с норманнами, но затем император реорганизовал командование флотом, объединив остатки провинциальных флотилий с флотом Константинополя и назначив верховного командующего военно-морскими силами империи — великого дуку (megas doux). Византии в этот период удалось восстановить свое господство на Эгейском и Адриатическом морях. Тогда же на жителей Эгейских островов была возложена обязанность поставлять для флота определенное количество военных кораблей и моряков, или платить денежный или натуральный налог. Правда, император Мануил отказался от обязательного взимания такого рода налогов. При нем империя еще располагала сильным военным и транспортным флотом для крупных операций, причем основную роль, как в армии, играли моряки-наемники или «союзники». Однако при преемниках Мануила флот империи приходит в упадок. К концу XII в. Византия была бессильна против морской мощи итальянских городов-государств. Только при Михаиле VIII была сделана попытка воссоздать собственный военный флот, но она не удалась из-за недостатка ресурсов в стране, разоренной в XIV столетии тяжелейшими гражданскими войнами.

ЖИЗНЬ ГОРОДА И ДЕРЕВНИ

РИМСКИЙ ГОРОД И ЕГО РАЙОН

Классический античный город, полис (polis) или цивитас (civitas), в римские, позднеантичные времена играл ключевую роль в социально-экономической и административной структурах империи и тех районов Северной Европы, куда он был импортирован. Такие города-полисы могли являться местными торговыми центрами, специализировавшимися на обмене сельскохозяйственной продукции на продукцию ремесленников, а в том случае, когда речь идет о портовых городах, они становились центрами региональной и международной торговли. Все города так или иначе имели статус самоуправляющихся центров определенного района и были ответственны перед правительством за сбор налогов. Там, где городов не существовало, но они были нужны, как административные единицы, государство создавало их заново или на основе прежних, более мелких поселений, получавших структуру и статус, соответствовавший civitas. Города эти обыкновенно зависели от своих непосредственных окрестностей с точки зрения их весьма ограниченного рынка и производственных предприятий — там, где таковые существовали, — и возможности снабжения населения продовольствием. Они исполняли роль местных центров, но на практике всегда паразитировали на своих территориях. И поскольку социальные и экономические структуры империи эволюционировали в сторону от тех, которые породили города и поддерживали их существование, все перемены в первую очередь обрушивались именно на городские центры.

Изменения эти принимали разнообразные формы, однако по сути своей отражали развитие конфликта между государством, городами и частными землевладельцами, стремившимися присвоить избыточный продукт, производившийся населением, и неспособностью городов сгладить противоречия между собственной автономностью и требованиями государства и богатых землевладельцев. Существуют свидетельства того, что на востоке до первой половины VII в. многие куриалы (curiales) — члены городских советов или курий — соблюдали свои обязанности перед государством и городом. Являясь крупными землевладельцами и первыми из граждан своих городов, эти куриалы отвечали за поддержание городских сооружений, а также за сбор, учет и поступление в государственную казну всякого рода налогов, доходов и выплат. Однако, поскольку немалая часть советников могла добиться статуса сенаторов в Риме или Константинополе, это освобождало их от указанных обязанностей, и они ложились на плечи менее богатых и привилегированных горожан, которые обладали гораздо меньшими возможностями обеспечивать денежные поступления в казну, тем более что богатая часть общества стремилась уклониться от уплаты налогов с помощью разных хитростей, подкупа, а то и прямого сопротивления властям. Вот почему в IV–V вв. государство должно было все чаще прямо вмешиваться в процесс взимания налогов и организации повинностей. Это делалось, например, путем назначения в города государственных управляющих, путем конфискации муниципальных земель (поскольку получаемая с них рента хотя бы отчасти гарантировала государству необходимые налоговые поступления) и, наконец, назначения сборщиков налогов в каждый район. Городские магистраты еще продолжали выполнять часть фискальных функций, но от сбора основных налогов они, очевидно, были освобождены в правление императора Анастасия (491–518). Это облегчило бремя, лежавшее на городском населении и отчасти способствовало расцвету некоторых восточных городов в VI столетии, но не могло возродить прежней независимости городов-общин.

Все свидетельствует о том, что в начале VII в. благосостояние городов империи ухудшается по сравнению с концом VI в. Однако это не предполагает упадка городской жизни, или же обеднения правящей элиты и землевладельцев, или того, что города хотя бы отчасти утратили роль местных центров ремесла и торговли, Они, конечно, продолжают исполнять роль центров товарообмена и мелкого производства. Похоже, что в городском обществе обращаются столь же внушительные средства, но города имеют теперь существенно более ограниченный доступ к ним. У них изъяли существенную долю земельных владений и доходов от них. В частности, в конце VI в. местные богатеи стремились вкладывать свои состояния в церковные или родственные им сооружения, и важно иметь в виду как изменение характера капиталовложений, так и возможное сокращение их. Кроме того, начиная с IV в. церковь все более начинает конкурировать с городом как потребитель материальных ресурсов. И вне зависимости от того, сколько могли принести отдельные или коллективные пожертвования богатых горожан, компенсировать потери из этого источника едва ли удавалось. Судя по археологическим данным, полученным в первую очередь при исследовании таких позднеримских городских центров, как Эфес, Анкара, Смирна, а также многих городов Балкан и Леванта, наблюдается сокращение населенной части их территории, а также сокращение торговой деятельности. Однако это отнюдь не означало утрату этими городами функций центров товарообмена.