Убийцы Мидаса - Питер Аспе

– Фу, – поморщился Версавел.

– Даже на солнце есть пятна, – философски заметил Ван-Ин.

Версавел сразу же принялся за поиски. Он был рад, что Ван-Ин опять включился в работу.

– Но мне кажется, что убийство немца никак не связано со взрывом памятника, – осторожно заметил Версавел.

– Ты совершенно прав, Гвидо. Но убийство немца может быть связано кое с чем другим. Я сейчас тебе об этом расскажу.

Версавел взял ручку и приготовился записывать все, что ему скажет Ван-Ин. Он был заинтригован. Как эти два совершенно разных дела могут быть связаны между собой?

– Я хотел бы, чтобы к мэру приставили круглосуточную охрану. Выдели, пожалуйста, для этой цели кого-нибудь потолковее. И пусть они оденутся неприметно, – заключил Ван-Ин. Выражению его лица в эту минуту позавидовал бы сам Тиль Уленшпигель.

Служба государственной безопасности выполняла много разных функций. Но в действительности от этой организации было мало толку. Даже большинство политиков считали, что штат этой службы непомерно раздут. Но сделать с этим ничего не могли и воспринимали эту организацию как неизбежное зло. Основной задачей службы было собирать информацию. И потому в ее архивах скапливалось огромное количество всякого рода документов. В архивы службы попадала информация о любой деятельности, которая грозила подорвать государственные устои. Там хранились досье на горожан, принимавших участие в митингах левых сил. Досье на членов коммунистических партий и брабантских убийц. Самое смешное, что досье на участников митингов и членов коммунистических партий были толще, чем досье на настоящих государственных преступников.

Думая обо всем этом, Ван-Ин набрал номер Бельгийской секретной службы. Трубку долго не брали. Наконец секретарь ответила на звонок. У комиссара создалось впечатление, что она уходила покурить. Когда секретарша поняла, что ей звонит фламандец, тут же перешла на ломаный голландский.

Ван-Ин несказанно удивился, когда секретарь соединила его с кабинетом Бостоена. Бостоен – начальник секретной службы – для простых смертных был недоступен, словно китайский мандарин.

– Добрый день, сэр. Вас беспокоит комиссар Ван-Ин из полиции Брюгге. Я начальник специального бюро расследований. – Ван-Ина затошнило от всей этой напыщенной чепухи, которую он вынужден был произнести. – Я звоню по поводу недавнего взрыва. – Он коротко пересказал последние события в городе. – Преступники не оставили подписи на своем послании, и я не удивлюсь, если…

– Да, нам уже обо всем сообщили, – бесцеремонно прервал его Бостоен.

Ван-Ина настолько поразила бесцеремонность Бостоена, что он потерял дар речи.

– Насколько сильно пострадал памятник Гвидо Гезелле? – спросил Бостоен.

Ван-Ин не знал, шутит Бостоен или говорит серьезно. Из этого разговора комиссар не смог понять, есть у директора службы государственной безопасности чувство юмора или нет. Зато сразу же заметил западнофламандский акцент, который Бостоен усиленно пытался скрыть.

– Могло быть и хуже, – отделался Ван-Ин ничего не значащей фразой.

Бостоен надел очки и бегло просмотрел досье, лежавшее перед ним на столе. За последние сутки он успел хорошо его изучить.

– Рад это слышать, – сказал Бостоен спустя минуту.

Ван-Ин попытался представить себе Бостоена. Из этого телефонного разговора он заключил, что директор службы государственной безопасности наглый и самоуверенный тип. И решил, что Бостоену нужно было стать адвокатом.

– И вы считаете, что взрыв памятника – дело рук экстремистов? – спросил Бостоен.

– Во всяком случае, все на это указывает, – ответил Ван-Ин.

– Хм, может быть, вы и правы, – снисходительным тоном проговорил Бостоен. – Кажется, в нашем архиве есть досье на Валлонское революционное движение. Но все эти события происходили так давно… Оставайтесь на связи, я сейчас посмотрю.

Ван-Ин взял ручку и принялся терпеливо ждать. «Такое ощущение, что у этого Бостоена уйма времени и ему совершенно нечем заняться», – с неприязнью подумал он.

– На протяжении двух лет они распространяли брошюры. И наша организация безуспешно пыталась доказать, что шесть поджогов – дело их рук. В их манифесте говорилось, что они готовы бороться с фламандским империализмом всеми способами и не побоятся пойти на крайние меры, – сообщил Бостоен.

– Звучит многообещающе, – заметил Ван-Ин, сделав вид, что все, о чем рассказал ему Бостоен, очень интересно.

– Эта организация распалась в 1980 году, – с легким сожалением в голосе продолжил Бостоен. – Но, возможно, они до сих пор где-то тайно собираются. Просто мы об этом не знаем.

Ван-Ин слушал очень внимательно, ловя каждое слово.

– Если хотите, я могу переслать вам это досье, – предложил Бостоен.

– Я был бы вам очень благодарен, мистер Бостоен, – ответил Ван-Ин.

Он отложил ручку и закурил. Бостоен услышал, как чиркнула спичка, но воздержался от комментариев.

– Тогда я прямо сейчас сообщу в архив, чтобы вам переслали это досье, – сказал Бостоен. – Если повезет, оно прибудет в Брюгге послезавтра.

– Прекрасно, – сказал Ван-Ин. – Большое спасибо вам за сотрудничество.

– Всегда рад помочь, комиссар. – С этими словами Бостоен повесил трубку. Затем с трудом поднялся и поплелся к холодильнику за своим лекарством.

А Ван-Ин, как только закончил разговор, сразу стал звонить в лабораторию судебной экспертизы. Сегодня у комиссара был на редкость хлопотливый день.

– А я как раз собирался тебе позвонить, – весело проговорил Ванмаэль. – Полчаса назад Тимперман послал отчет о вскрытии тела Фиддла.

Профессор Тимперман был живой легендой для судмедэкспертов. Этого скромного патологоанатома боготворили студенты с факультета судебной медицины. Его имя было известно не только в Бельгии, но и за рубежом.

– И каковы же результаты вскрытия? – прервал Ван-Ин затянувшееся молчание.

Лео обожал испытывать его терпение.

– Секундочку, – ухмыльнулся Лео. – Что касается причины смерти, то мы уже и так ее знаем. Фиддл поступил в больницу с субдуральной гематомой и умер от кровоизлияния в мозг.

– Расскажи мне об этом поподробнее. Важна каждая деталь.

– Хорошо, что именно тебя интересует? Состояние его печени? – насмешливо проговорил Ванмаэль.

– Лео! – нетерпеливо прервал его Ван-Ин.

– А, я понял, ты хочешь знать о содержимом его желудка? Тимперман пишет, что в его желудке были обнаружены следы trigla lucerna и stizostedion lucioperea.

– А что это такое?

– Это – морской петух и судак.

– Морепродукты?

– Совершенно верно.

– Значит, Фиддл любил морепродукты, – задумчиво произнес Ван-Ин.

– Да. И я думаю, что он ел рыбный суп под названием попурри. Это излюбленное блюдо жителей берегов Средиземного моря. Главными ингредиентами этого супа являются морской петух и судак, – уточнил Лео.

– Думаю, эта информация нам очень поможет, – со вздохом сказал Ван-Ин. – В отчете о вскрытии есть еще что-нибудь важное?

Лео колебался.

– Крейтенс запретил разглашать информацию об этом расследовании. А Крус нем как рыба и потому… – неуверенно начал он.

– Я никому ничего не скажу. Буду нем, как морской петух, из которого сварили суп, – поспешил заверить Лео Ван-Ин.

– Ну хорошо, – неохотно согласился Лео. – Тимперман обнаружил фрагмент ткани под одним из ногтей Фиддла.

Сделав это сообщение, Лео подумал, что, если Крейтенс узнает, что он выдал Ван-Ину данные отчета о вскрытии, то очень скоро он будет мыть полы в здании суда.

– Большое спасибо. Ты мне очень помог, – радостно проговорил Ван-Ин. – Можешь посылать отчет. С меня «Дювель».

– Ты и так должен мне ящик «Дювеля», – порадовался Лео. – Ведь ты проиграл пари. Значит, сегодня вечером мы встречаемся в баре?

– Нет, я сегодня вечером останусь дома и никуда не пойду. Передай привет Крейтенсу. Пока, Лео.

Ван-Ин еще пару минут сидел и задумчиво смотрел на телефонную трубку. Фрагмент ткани, найденный под одним из ногтей Фиддла, – очень важная улика, подтверждающая, что это был не несчастный случай, а совершено убийство. Получается, версию о том, что Фиддл, будучи пьяным, поскользнулся, упал и ударился головой, можно отправлять в печку. Убийца, кем бы он ни был, попытался сымитировать несчастный случай. Все это выглядело очень интригующе.

Ван-Ин позвонил саперам. Добросовестный дежурный четыре раза пытался соединить Ван-Ина с лейтенантом Грамменсом, но безуспешно. Грамменса не было на месте. Он как сквозь землю провалился. Ван-Ин повесил трубку. Комиссару неудобно было просить дежурного соединить его со столовой. Ведь именно там, скорее всего, и обретался Грамменс.

В половине четвертого вернулся Версавел. На него было жалко смотреть. Весь занесенный снегом, с обледеневшими усами, в эту минуту он больше всего напоминал моржа. Однако настроение у него было просто отличным.