Серпентина (ЛП) - Синди Пон

— Она должна понять, — повторила леди Юань дрожащим голосом, вытирая слезы с щек. — Мы не можем делать то, что хотим. Мы делаем то, что должны…

* * *

Няня Бай и Золотой Воробей вывели леди Юань из спальни, за ними шли служанки с огромными глазами, что пришли посмотреть причину шума. Чжэнь Ни и Скайбрайт не отпускали друг друга какое-то время, пытаясь унять дрожь в телах.

Тишину нарушила Лэн.

— Чжэнь Ни? — сказала она робким голосом.

Скайбрайт и забыла, что она оставалась в комнате.

— Лэн, — тихо ответила Чжэнь Ни, и то, как мягко она произнесла ее имя, сказало Скайбрайт достаточно.

Скайбрайт сжала зубы, пытаясь превозмочь боль, от которой тряслись руки, а из-за спины болело все тело. Покрывало зашуршало, она услышала легкие шаги Лэн, она протянула госпоже халат, нежно убрала черные волосы со лба Чжэнь Ни, погладив ее по щеке.

— Мне так жаль, — сказала Лэн, ее голос сорвался. Госпожа кивнула и забрала халат. Чжэнь Ни поднялась и, протянув руку Скайбрайт, отвела ее к туалетному столику, усадив на пуфик перед ним.

— О, Скайбрайт, — с болью выдохнула она. — Лэн, можешь принести теплую воду и пару тряпок?

Девушка поспешила выбежать.

— Нужно это смыть, пока твоя кровь не высохла, — Чжэнь Ни расстегнула пуговицы на тунике Скайбрайт. Ее руки дрожали и подпрыгивали. — Подними руки, — сказала она, справившись с пуговицами.

Скайбрайт так и сделала, морщась, когда напряглись мышцы плеч и спины. Чжэнь Ни медленно сняла с нее тунику. Шелк был мокрым и липким, словно вторая кожа. Она кричала, пока с нее снимали одежду.

— О, Скайбрайт, — повторила госпожа, уронив тунику.

Скайбрайт увидела, что спина была исполосована, пропитана ее кровью. Пальцы Чжэнь Ни пробежались по ее плечам, рукам, словно она не знала, что прикосновения приносят боль. Скайбрайт схватила госпожу за запястье.

— Все хорошо. Я вылечусь.

По лицу Чжэнь Ни потекли слезы, она покачала головой.

— Мне так жаль. Это на мне должны были быть все эти раны. Это моя вина.

Скайбрайт выдавила слабую улыбку.

— Какой бы я была служанкой, если бы не встала на место госпожи?

Чжэнь Ни склонила голову, тихие слезы заставляли ее тело дрожать, а Скайбрайт смогла лишь положить ладонь на руку госпожи. Наконец, когда рыдания утихли, она спросила:

— Где ваша матушка нашла те штаны?

— Дура я, — сказала Чжэнь Ни с горечью. — Я запаниковала тем утром и сунула их в шкаф, забыв об этом. Мама, наверное, нашла их, когда проверяла мою одежду, — она схватила Скайбрайт за пальцы и посмотрела на нее. — Я люблю Лэн, Скайбрайт. Ты понимаешь? Я люблю ее.

Скайбрайт вздохнула, но ничего не сказала, а госпожа опустила голову на ее колени, и она гладила волосы госпожи. Она помнила, что спрашивала Чжэнь Ни, любит ли она Лэн, когда нашла их вместе. «Разве это важно», — ответила тогда Чжэнь Ни.

Мы делаем то, что должны.

Лэн вернулась с большой фарфоровой миской, полной теплой воды, и Чжэнь Ни нежно смывала кровь со спины и рук Скайбрайт. Скайбрайт вертелась на пуфике, хваталась за ткань на груди, сжимала зубы от боли. Няня Бай пришла позже и нанесла на ее раны мазь.

Лэн отправили домой следующим утром.

Глава шестая:

Только привычные дневные дела заставляли Чжэнь Ни двигаться по дому, после того как Лэн выгнали из особняка Юань. Она едва говорила. Она не ела. Она больше не смеялась. Озорные огоньки в ее глазах померкли, она смотрела пустым взглядом и ничего не видела. Казалось, что госпожа таяла на глазах у Скайбрайт. Она пыталась приободрить Чжэнь Ни, предлагая поиграть на лютне, спев для нее, и раньше это всегда ее развлекало. Но она отказывалась. Скайбрайт заказывала все любимые блюда Чжэнь Ни: суп из крабового мяса, тушеные свиные ребрышки с морковью, обжаренную креветку в остром соусе. Но госпожа ела так, словно у блюд не было вкуса, словно помнила лишь о том, что еду нужно подносить ко рту.

Не забывала Чжэнь Ни лишь промывать раны Скайбрайт и наносить на них каждый день мазь няни Бай. Госпожа радовалась, что раны быстро заживали. Скайбрайт же была истощена физически, каждое утро она спала, оставляя заботы по одеванию Чжэнь Ни Розе. Госпожа настаивала, чтобы та отдыхала, когда ей это нужно. Но из-за ран она не могла часто присутствовать с госпожой, а ведь Чжэнь Ни это было просто необходимо.

Дваждый за ночь Скайбрайт просыпалась в змеиной форме, чтобы прохладой превратить себя обратно в девушку. Она долго не могла спать в одежде, но засыпала каждый раз человеком. Последний сон приводил ее к Кай Сену, к теплу его смеха и жару объятий.

Так прошло девять дней, каждый из которых был лишь отражением ее, медленным и невыносимым. Была середина восьмого месяца, ночи были невероятно жаркими. Спина Скайбрайт была покрыта затягивающимися ранами, они дико чесались. Она крутилась с боку на бок на узкой кровати, не в силах уснуть. Сдавшись, она оделась и вышла в теплую летнюю ночь на узкую аллею за своей спальней. Алтарь для предшественников убрали, но она все еще приходила сюда, надеясь на визит Кай Сена, надеясь, что она увидит его согнувшийся темный силуэт на стене, услышит, как он шепчет ее имя.

Она могла лишь думать, где он, и надеяться, что с ним все в порядке.

Тень замерцала во тьме, и призрак, в котором она признала главу духов, возник из этого света. Он пришел один.

— Госпожа Скайбрайт, — сказал он, поклонившись.

— Мне пришлось убрать алтарь с окончанием Фестиваля призраков.

Дух кивнул.

— Многие духи вернулись и остались в загробном мире, как только фестиваль закончился. Мы благодарны за ваши подношения. Но брешь еще открыта, так что я прорвался в этот мир, чтобы собрать новости.

— И демоны тоже прорываются, — сказала я.

Призрак подплыл к ней. При жизни он был крупным мужчиной.

— Да. Монахи сражаются день и ночь. Я видел и юношу с меткой на горле, что тоже может нас видеть. Вы зовете его Кай Сеном.

Смесь эмоций нахлынула на нее с такой силой, что она прижала ладонь к сердцу. Кай был живым.

— Я могу отвести вас к нему.

— Можешь? — она могла увидеть Кай Сена, лично убедиться, что с ним все в порядке. — Я пыталась сама найти его, но мне не удалось.

Дух светящейся сферой вел ее по лесу. Скайбрайт остановилась под большим деревом, чтобы сбросить с себя одежду, не думая о скромности. Она не могла быстро и безопасно передвигаться по лесу в человеческом облике, она была беспомощна без своих змеиных чувств. Дух завис над ней, когда она остановилась, а потом понесся дальше, когда она разделась. Она преследовала его, превращаясь на бегу в змеиный облик, меняя его с легкостью. Мир открылся ей, пока она скользила за ярким призраком, и ее тело дрожало от удовольствия быть свободной и полной жизни.