Социальная философия - Олег Романов

Способом решения этой проблемы было введение акойтии (от лат. а – не + coitys – половой акт) на время, предшествовавшее охоте, войне и иным значимым для рода совместным действиям. Нарушение запрета рассматривалось как тяжелейший проступок и каралось, как правило, смертью. Общей тенденцией в развитии первых человеческих сообществ было постоянное увеличение продолжительности акойтии вплоть до полного запрета половых отношений между членами одного рода. Культурным обоснованием этого запрета стала тотемная форма мышления, т. е. представление о том, что весь род является потомком какого-то животного, являющегося священным. Очевидно, что вступление в половую связь с кем-либо из представителей рода означало то же самое в отношении тотемного животного, что рассматривалось как святотатство. Тем самым на смену родственному браку приходит групповой брак. В чем его суть? Все члены одного рода должны были искать себе полового партнера среди представителей другого рода. С кем устанавливалась связь, на какое время и условия отношений определялись доброй волей брачных партнеров, но безусловным требованием было установление такого отношения с представителем определенного рода. Поэтому, если сформулировать более определенно, групповой брак – это отношения между родами, где один род выступал как групповая жена, а другой – как групповой муж. Причем один и тот же род по отношению к разным родовым группам мог играть обе эти роли. Для группового брака характерна дислокальная и дисэкономическая формы брачных отношений. Это значит, что брачные партнеры жили раздельно в поселениях своих родов и не вели совместное хозяйство. Дети, рождающиеся в результате брачных отношений, принадлежали к роду их матери. В дальнейшем развитии предписание вступать в брак лишь с членами определенных родов постепенно исчезает. От всей старой системы остается лишь запрет вступать в половую связь, а значит и в брак, с членами своего рода. С переходом к классовому обществу исчезает и он. В результате индивидуальный брак становится единственной формой регулирования отношений между полами.

Первоначальный индивидуальный брак с тем, чтобы отличить его от более поздних форм индивидуального брака, именуют парным. Это название не самое удачное, ибо наводит на мысль, что он всегда был союзом лишь одного мужчины только с одной женщиной. Таким он являлся чаще всего, но далеко не всегда. Как свидетельствуют данные этнографии, один мужчина мог состоять точно в таких союзах с несколькими женщинами одновременно, т. е. иметь несколько жен, а женщина – иметь несколько мужей. Подобный брак не исключал ни многоженство, ни многомужество. Но главная претензия к термину заключается в том, что он не выражал сущности этой формы брака, которая состояла в равенстве мужчины и женщины. Оба супруга в равной степени принимали участие в общественном производстве, оба трудились и имели равные права на получение доли общественного продукта. Так было и на той стадии развития первобытного общества, когда люди получали свою долю в соответствии с потребностями (фаза раннепервобытного общества), и на фазе позднепервобытного общества, когда наряду с распределением по потребностям возникло и получило развитие распределение по труду. Поэтому они в равной степени выступали по отношению к детям как иждивители (кормильцы). Вклад каждого супруга в семью в качественном отношении был равен вкладу другого. В экономическом отношении они выступали как равные стороны. А экономическое равенство супругов влекло за собой их равенство и во многих других отношениях. Конечно, это равенство было не абсолютным, но тем не менее оно было.

На смену парному браку приходят патриархальный брак и патриархальная семья. Они складываются в условиях перехода от варварства к цивилизации. Примеры патриархальных семей: это в той или иной форме досуществовавшие до XIX в. южнославянские задруги, семейные общины в России. В социальном порядке патриархальной семьи первостепенную роль играет мужчина. Счет родства ведется по отцовской линии (патрилинейностъ). Род, взорванный патриархальной семьей, теряет хозяйственное и организационное единство. Жена теперь селится в общине мужа (патрилокальностъ). Парный брак через патриархальные обычаи постепенно перерастает в моногамию.

Моногамия представляет собой одновременное брачное сожительство одного мужчины с одной женщиной. Таким образом, многовековая история ограничения половых связей достигает своего предела. На основе патриархата формируется и частная собственность, хозяйственная основа моногамной семьи. При этом женщина занимает подчиненное положение не только в семье, но и в обществе, не только в сфере приватного, но и в сфере публичного. Ф. Энгельс называл возникновение моногамии, основанной на патриархате, всемирно-историческим поражением женского пола.

Чем прочнее были половые и имущественные связи супружеской пары, тем все более биологическое родство совпадало с социальным положением родителей по отношению к своим детям. Родителями стали называться лишь кровные родители. Социальный институт моногамной семьи возникает как разрешение противоречия между необходимостью индивидуальной ответственности в процессе производства вещей (частная собственность) и необходимостью коллективной (парной) формы производства новой жизни, т. е. между социальной и природной сторонами жизни общества в сфере приватного.

Сформировавшись, моногамный брак эволюционировал, усиливал или отбрасывал какие-то функции, решал различные общественные задачи. Если говорить о современной семье, то надо отметить, что тенденции ее развития глубоко противоречивы. Во-первых, индустриальное общество подрывает основы семьи, широко вовлекая женщин в процесс общественного производства. Это объективно приводит к уменьшению количества детей в семье, хотя само индустриальное общество нуждается в рабочей силе. Это противоречие частично решается за счет третьего мира и так называемого внешнего пролетариата (А. Тойнби). Во-вторых, современный уровень материального производства сделал возможным весьма комфортный, даже изнеженный образ жизни для огромного числа людей в составе золотого миллиарда. И это немедленно привело к глубокому кризису семьи, ибо семья с необходимостью предполагает аскезу, жертвенность и отказ от эгоизма.

Если сегодня вся незападная часть населения мира все же в большей или меньшей степени сохранила стремление иметь детей, а стало быть и стремление сберечь свои общества, народы, их веру и культуру, то Запад, обогнавший весь мир по уровню научно-технического прогресса и экономического преуспевания, осуществивший множество всяких революций во всех сферах своей жизнедеятельности, к настоящему времени, похоже, утратил или, в лучшем случае, утрачивает это желание. Бесконечная модернизация, радикальное изменение базовых ценностей жизни, всех традиционных основ человеческого существования, получивших теперь свое теоретическое оправдание в философии постмодернизма, с удивительной легкостью привели к вырождению в глубинных недрах западноевропейского социума пассионарной энергии.

Конечно, падение рождаемости, отказ от многодетности как поведенческой нормы имеет, как и всякое сложное явление вообще, множество причин, каждая из которых под определенным углом зрения может показаться главной. Нельзя, например, серьезно говорить о современной демографической ситуации на европейском континенте без учета того обстоятельства, что именно Западная Европа, первая вступившая на путь индустриализации и, соответственно, интенсивной урбанизации, тем самым привела в действие активный процесс экономического раскрестьянивания в своих странах. В этнодемографическом плане этот процесс возымел далеко идущие последствия в современном мире. Там, где оказалась разрушенной или вытесненной на периферию социально-экономической и повседневно-бытовой жизни общества традиционная крестьянская семья и почти тотально возобладал городской образ жизни, там повсеместно наблюдается резкое снижение рождаемости. Именно город, легализовавший аборты и контрацептивы, возвел сначала в норму 1—2-детную, а затем и совсем бездетную семью.

Исторический опыт свидетельствует, что наиболее надежной социальной базой промышленного производства являются не граждане третьего-четвертого поколения, ориентированные на изнеженный, комфортный образ жизни, а сохранившие традиционную аскезу вчерашние крестьяне, которые умеют сочетать в себе трудолюбие, терпение, скромность, способность к жестким ограничениям и сдерживанию своих субъективных притязаний. Известный российский философ А.С. Панарин пишет, что по этому критерию Китай и Индия выступают в качестве стран, сохранивших самую большую социальную базу продуктивной экономики в лице аграрного большинства населения, поставляющего материал для гигантских промышленных армий. На Западе, где процесс урбанизации давно завершился, такая социальная база уже утрачена. Горожане третьего-четвертого поколения стали дезертирами продуктивной экономики, предпочитающими легкий хлеб новых рантье, держателей ценных бумаг и азартных игроков глобальных финансовых рулеток (пирамид). Акцентируем внимание: депопуляция белой расы, нарастающая в современном мире, тесно сопряжена с получившей распространение в Западной Европе эпидемией потребительства ради потребительства. Наблюдаемый ныне процесс распада института семьи в значительной мере является следствием сформировавшегося во всех экономически развитых странах потребительского общества. Распад института семьи – важнейшее проявление общества данного типа. «Семья – это прежде всего ответственность, это ресурсы, это время и деньги, а значит, резкое ограничение потребления. Поскольку альтернативные (содержанию семьи) пути использования имеющихся ресурсов обеспечивают более высокий уровень потребления, постольку потребитель (будь то мужчина или женщина) не заинтересован в семье, причем пропорционально расходам, необходимым для ее содержания»[41].