Полное собрание сочинений. Том 8. Мир за нашим окном - Василий Песков

Утром мы снова увидели Гагарина, на этот раз среди большого числа людей, и поняли: гагаринской сердечности, доброты, уважения к людям хватит на всех.

…Бывает, поверив первому впечатлению, мы ошибаемся в людях. В Гагарине мы не ошиблись.

Фото автора. 13 апреля 1971 г.

Песня

(Окно в природу)

Леса и неодетые рощи полны сейчас птичьими голосами. Остановитесь на две минуты, и вы непременно услышите зяблика, стрекотание дроздов, тонкий свисточек синицы. Если тропа увела вас поглубже в лес, вы непременно услышите гулкую, как пулеметная очередь, дробь. Это дятел. Но это не добывание пищи. На высокой сосне дятел нашел сухой упругий сучок, дробный стук клюва — и сучок-резонатор загудел, как струна. Пауза. И опять почти слитая в одну строчку гулкая дробь… На залитых водою лугах, над лесными болотами с нехитрой, однообразной и милой песней «чьи вы?» кувыркается чибис. На свой лад поет, пикируя с неба, бекас.

Неискушенному человеку покажется: в лесу заблудился барашек — упругие перья бекаса издают блеющий звук.

В особо глухих, малодоступных местах можно сейчас услышать тревожные трубные звуки. Остановитесь, запомните эту минуту — вы услышали журавлей… Таким же подарком в жизни можно считать глухариную песню. Но если журавлей слышно издалека, то к глухарю, навостряя по песне ухо, надо подойти близко.

Надо знать потайные места глухариных токов, надо ночью идти по весеннему топкому лесу, надо с замиранием сердца слушать, а потом короткими перебежками двигаться в направлении песни. Возбужденный глухарь в момент бормотания неспособен услышать даже и выстрела, но в перерывах он чуток, и надо замереть, в какой бы момент ни застало тебя окончание песни.

Зато подойти удается прямо под дерево, на котором, распушив хвост, сидит лесной великан.

Бормотание глухаря — древнейшая на земле песня. Она появилась, возможно, в столь туманные времена, когда человека еще и не было…

Сколько птиц — столько и песен. Немного людей знают все песни и по голосу смогут назвать певца. Весь гомон лесной мелюзги мы принимаем за единый хор радости. Кое-что, однако, из хора нетрудно и выделить. Вот на опушке на самой вершине сосны торжествует ворона.

Песня ее груба и предельно проста. Но посмотрите, как старательно каркает, как в лад своей песне бьет поклоны земле эта очень интересная птица. Тот, для кого предназначено карканье, наверняка ценит его, как самую дорогую из песен. Для нас же главный певец — соловей. Он в самом деле непревзойденный искусник. И если вороний крик, данный птице в наследство, не очень разнообразен, то соловей наследство свое шлифует: учится у собратьев, бережно и не как зря собирает в свои рулады все звуки, которые могут годиться для песен. Он певец и композитор одновременно.

Токующий глухарь.

Почему и зачем птицы поют?.. В не так уж далекие времена, когда человек начал осмыслять свое место в земном бытие, считалось, что пение птиц «творцом» предназначено услаждать человека. Потом догадались: разнообразная жизнь существует независимо от людей и могла бы существовать и без них. Объясняя поведение животных, люди (и даже ученые люди!) пошли по простому пути — все стали мерить человеческой меркой. Животным были приписаны человеческим разум, человеческая мораль. Их поведение объяснялось так же, как объяснялись поступки людей. В этом свете пение птиц было не что иное, как «страдание от любви», выражение радости, горя, «предчувствие разлуки».

В поэзии, в сказках и в бытовой обыденности подобные толкования жизни природы существуют поныне. (Например, мы считаем, что журавли кричат осенью, потому что «тоскуют, покидая родные края».) Но трезвые наблюдения за природой показали: подобные объяснения — заблуждение. Заблуждение было названо словом антропоморфизм (очеловечивание). Это слово стало символом ненаучного подхода к объяснению жизни животных. На смену умозрительным заключениям пришли эксперименты.

Они дали множество ценных сведений. Но, как это часто случалось, маятник качнулся в другую крайность. На первом этапе учение о рефлексах не давало животным ни малейшей частицы того, что мы называем умом. Животных стали считать живыми автоматами, в которых все запрограммировано, все рассчитано наперед.

В это время было сделано наблюдение: пение птиц — это способ обозначить свой жилищный участок. Наблюдение было верным и точным. Оно получило радостное признание всех борцов с антропоморфизмом, но именно вследствие этого сделалось ограниченным.

Один авторитетный биолог писал: «Соловьиная песня не означает ни страданий, ни радостей, ни экстаза — это всего лишь предупреждение другим соловьям, что данный соловей утверждает право на данный участок. Он и предупреждает своих противников, чтобы они держались поодаль от его личных владений».

Сегодня многие скажут на это: верно, но лишь отчасти. В последние годы было накоплено множество наблюдений, сделанных не в клетках лабораторий, а прямо в природе, где животные ведут себя естественным образом. Понятие «живой автомат» нынче так же неверно, как и очеловечивание природы. Сегодня уже немногие отказывают высшим животным в способности мыслить, накапливать жизненный опыт, проявлять гибкость в изменяющейся обстановке. В последние годы заговорили даже об эстетическом чувстве в природе…

Птицы стоят не в первом ряду высокоразвитых организмов. Многое в их поведении «запрограммировано». Но посмотрите, как точно отличает ворона идущего с ружьем охотника от старика с палкой. Как ловко две вороны обманывают собаку: одна клюнула в хвост, а другая в момент, когда собака метнулась, схватила кость из кормушки. Значит, и в пернатом мире не все глупы так же, как курица. И даже «наследственная программа инстинктов» не так проста, как показалось вначале.

Так почему же поет в парке зяблик? Почему над полем звенит жаворонок, самозабвенно бормочут тетерева и барабанят дятлы? Да, в этих звуках есть и «заявка на жизненное пространство». Но не только. Тетерева слетелись попеть сообща. Территория тут ни при чем. Тетерева собрались на турнир, и песня тут — демонстрация жизнеспособности: «Вот я какой, полюбуйтесь — красивый, сильный, горластый».

Сидящая невдалеке самка выберет лучшего певца-драчуна. Наверняка и для многих птиц песня есть способ заявить о себе, о своей силе и способности продолжить жизнь. Для многих птиц песня служит способом найти, обнаружить себе подобных. И потому голосок маленькой птахи в лесу — это призыв: «Приди, я здесь!..» Но вот влюбленные встретились. Начинается песня в два голоса. «Один из супругов поет несколько нот, затем их подхватывает другой, и оба исполнителя чередуются с такой удивительной точностью, что пока их обоих не увидишь, нельзя понять, поют две птицы или одна». Эту песню можно назвать радостным единением двух влюбленных существ.

Точные наблюдения с помощью звукозаписей обнаружили тончайшие оттенки в пении птиц.

Один только дрозд исполняет пятьдесят разных песен. Песня у птиц — это «разговорный язык», это способ не потеряться в лесу, сигнал о занятой территории, демонстрация жизненных сил, это радость любви. Наверняка у песен есть и еще какой-нибудь, пока что скрытый для человека смысл.

…На самой верхушке вековой ели сидит крошка-певец. Раннее утро. Вот-вот из-за гребня туманного леса выглянет солнце. Птица повернула голову на восток, и лес услышал первую трель. Очень возможно, что этой песне не надо искать мудреного объяснения. Это просто крик жизни: «Я вижу солнце, я радуюсь, что живу!»

Фото автора. 18 апреля 1971 г.

Солнце

(Окно в природу)

«Я спросил у Дерсу: что такое Солнце? Дерсу удивился: как что? Солнце есть Солнце!» Это приведенный по памяти разговор Арсеньева со своим знаменитым спутником Дерсу Узала.

Что такое солнце? Это, наверное, один из самых древних вопросов. Люди не могли объяснить природу светила и потому считали его божеством: бог Солнца Ярило у древних славян, бог Солнца Ра у египтян. И в наше время Солнце осталось главным символом жизни. Солнце — на флаге японцев. Солнце на нашем Государственном гербе. Солнце — в стихах и поэмах, «красно солнышко» в песнях и поговорках. В последнее столетие стало известно, как энергию Солнца растения обращают в зернышки хлорофилла — «зеленое начало» жизни. Зеленый покров планеты составляет пищу многих животных. Те, в свою очередь, служат пищей для плотоядных. Таким образом, тепло и свет — источник всей жизни.

Но Солнце посылает не только тепло и свет.

В январе 1969 года мы с приятелем фотографировали заиндевелый парк в Коломенском, под Москвой. Был морозный туманный день. Солнце глядело, как из мешка — можно было не отводить глаза. Делая снимок красноватого солнца, я вдруг явственно увидел на нем черные пятна.