Вадим Козин: незабытое танго - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
♦ Вера Лещенко[29]:
Был май 1959 года. Наша бригада от Москонцерта выступала в магаданском театре, художественным руководителем которого был Вадим Козин. Первый концерт прошел успешно при аншлаге. Мне сказали, что в зале Козин. Я очень хотела с ним познакомиться, но первой подойти, конечно, не решилась бы.
Знала, что он досрочно освободился, что не захотел возвращаться в Москву. И у себя столичных коллег не жаловал. И вдруг наутро через администратора я получаю приглашение посетить Козина у него дома. Он жил рядом с театром. Я приняла приглашение и встретилась с певцом, творчеству которого давно симпатизировала.
Не могу не привести слова Петра Константиновича о Козине. Еще в начале нашего знакомства с Петей я стала допытываться, кто ему нравится из советских певцов.
Первым он назвал Козина. «Репертуар близок. Манера исполнения созвучна. Музыкален. Артистичен». Все это Петр Константинович перечислил. Потом пауза последовала и так раздумчиво, с улыбкой добавил, что Козин умеет петь не надоедая.
В исполнении танго такая загадка – не открываться до конца – должна быть. Козин не форсирует эмоции зрителя.
Честно признаюсь, тогда не поняла, о чем он говорит. Только когда стала работать с Петром Константиновичем на одной сцене, когда появилась возможность слушать записи Козина, я поняла, что это значит. Часто вспоминаю те слова Петра Константиновича. Очень тонко он подметил. Может быть прекрасная песня, голос красивый и артист выкладывается до донышка. Сильно. Талантливо. Но больше тебе нечего ждать от этого исполнителя. Он все выдал. Мечтать не о чем.
Я постаралась Козину передать, что думал о нем Лещенко. Вадим Алексеевич улыбнулся и говорит: «Я всегда старался недодать зрителю. Но откуда было Петру знать об этом? Значит, почувствовал. Жаль, что судьба лишила нас возможности общения».
Когда незадолго до ухода из жизни Козина на его юбилей из Москвы отправился самолет с нашими артистами, только ленивый не рыдал по Козину, который плохо выглядел, даже фото тиражировали по всем СМИ. Я, как глянула, не по себе стало, но увидела хитрый взгляд «бомжа» в одноухой ушанке и поняла – спектакль, хорошо срежиссированный Мастером спектакль. Козин подготовился к показательным выступлениям москвичей и ответил своими не менее показательными: отказался от торжеств, в дом не пригласил, оделся соответственно своему демаршу.
Конечно, нелегко ему было жить. И финансы пели романсы, и здоровье уже было не ах, и он заслужил иного отношения от властей, иного признания. А его сломали и выкинули, по праздникам вспоминали, да он не откликался на подачки. Тогда хорошую отговорку нашли, мол, характер сложный. Мне этого тоже довелось хлебнуть, но никто не задумывается над тем, кто сделал этот характер сложным.
Говорю это, потому что знаю, какой Вадим Алексеевич может быть открытый, хлебосольный, когда рад встрече. В том далеком 59-м Козин встретил меня очень щедро накрытым столом. По-домашнему одет был, но элегантен и красив. Мы с ним долго и о многом говорили. Козин хорошо знал репертуар Петра Константиновича, ему была ближе лирика. Я от Вадима Алексеевича услышала, как его ломали, а когда не согнулся, то и статью нашли. На вопрос, почему после освобождения он не пытается объяснить народу, что его осудили несправедливо, он ответил: «Не хочу. Доказывает виновный, а я не буду».
Не обошлось без музыки. Вадим Алексеевич сел за пианино, пел «Осень», «Прощай, мой табор», «Пару гнедых», «Утро туманное» и, конечно, «Нищую». Я тоже рискнула, смелее стала после его комплиментов о моем выступлении в концерте, села за инструмент.
Начала с «Мамы», потом спела «Синий платочек» и «Любимая», «Черные косы». Даже дуэт у нас сложился.
Козин подписал и подарил мне фотографию свою: «На долгую и добрую память Верочке. Желаю от души всего хорошего. Уважающий Вас. 7.5.59. В память концертов».
Просил писать, мол, поодиночке пропасть можно.
Какое-то время мы переписывались, потом только на поздравительные открытки по праздникам нас хватало да на телефонные звонки. У меня был очень плотный график, да и ему было не проще. Но я часто фантазирую, представляя их встречу с Петром Константиновичем. Мне кажется, я слышу, о чем они говорят, что поют. Сколько таких праздников души могло быть, да не случилось.
Да, грешна, любила и люблю я одного-единственного певца, равных ему, на мой взгляд, нет. Но есть имена исполнителей, слушать которых могу с удовольствием.
Мой Магадан и то, что было…
♦ Анатолий Костырин[30]:
Оставляя подробности своей биографии, скажу лишь: к 35 годам, приобретя три «кормящие» специальности на жизнь, я отправился в Магадан. Оформился электриком в областной типографии; позже окончу энергетический факультет политехнического института и буду работать инженером отдела энергоуправления. Работа в издательско-печатном производстве сыграла самую значительную роль в моей жизни и в моих новых увлечениях (чтение и сбор редких изданий). Умение играть на гармошке еще в юные годы не забылось до дней сегодняшних.
Помню, году в 1990-м в Магаданской филармонии – в концертном зале театра в числе других гармонистов я выступал с Заволокиными – пел «Андрюшу». Когда пришел к Козину, рассказал ему про свое выступление: он, оказывается, видел это по местному телевидению, спросил: «А почему же ты не спел мою песню?» – «Не посмел», – ответил я.
В. Козин, А. Костырин. Магадан, 1984
Однажды, в 1975 году, в только что отпечатанном номере местной газеты прочитал:
«…в филармонии продаются абонементы на концерты Вадима Козина…»
С особой признательностью вспоминаю годы работы в Магаданской областной типографии, где издавалась пресса, печатались газеты, журналы, художественная, научная, тематическая литература; много интересных книг можно было прочитать «на выходе» из-под печатного станка.
Прочитав объявление о концертах Вадима Козина, я поинтересовался у коллег – старожилов Магадана: кто такой Козин. Коллега, – как я понял, почитатель старой эстрады – коротко рассказал, что это певец из плеяды знаменитых Л. Утесова, Л. Руслановой, К. Шульженко, И. Козловского, С. Лемешева и др.; некоторые из них (К. Шульженко, И. Козловский) до последних дней переписывались с Козиным, посылали свои фотографии, обменивались поздравлениями. Сослан в Магадан по каким-то делам после окончания войны. Но не сразу прибыл в пункт назначения по причине прозаической по форме и интригующей по содержанию. Начальство пересыльного лагерного пункта города-порта Ванино не хотело этапировать знаменитого певца дальше в Магадан, всячески задерживали,
