Письма о науке. 1930—1980 - Пётр Капица

В этом письме я выдвигал следующие основные положения, на основании которых должна была быть предпринята реорганизация финансово-бухгалтерского учета:

1) Гибкость штатов, зарплаты и фонда зарплаты;

2) Возможность вести расходы, ограничиваясь только общими лимитами отчетности;

3) Упрощение учета материальных ценностей;

4) Создание системы отчетности, характерной для научного института.

Письмо свое я сопроводил проектом инструкции, которая удовлетворяла бы этим основным пунктам изменения финансово-бухгалтерского учета.

Рассматривая проект приказа по НКФ СССР, видно, что он не только не принимает выставленные мною основные положения, но, главное, не отвечает основным принципам тех изменений, которые были развиты в моем письме.

Проследим это по пунктам:

1) Гибкость штатов, зарплаты и фонда зарплаты.

В проекте приказа Наркомфина указано, что «фонды и ставки зарплаты утверждаются в обычном порядке», в то время как мы предлагали совершенно иной порядок. Единственное отступление от своих канонов, на которое соглашается Наркомфин,— это выделение 10%, из которых, по-видимому, и должны черпаться средства для всякого рода дополнительных видов оплаты работников. Основные же ставки по проекту Наркомфина определяются госнормированием, тогда как по моему проекту оклады устанавливаются самим директором института в пределах до 1100 руб. (Эту сумму мы обсуждали с Вами.)

Тут, конечно, встретились в основном два совершенно различных принципа.

Основной принцип оценки труда в Советском Союзе совершенно ясно и точно сформулирован Сталинской конституцией: всякому по его труду и способностям[66]. Во всем стахановском движении этот принцип проводится с чрезвычайной последовательностью и дает блестящие результаты. В нем колоссальные просторы для развития отдельной индивидуальности; выдающийся, умеющий организовать свой труд рабочий добивается многократного превосходства норм и компенсируется согласно его труду в соответствии с проявленными на дело способностями.

Принцип ставок по госнормированию, как он сейчас практикуется, противоречит этому принципу. В чиновничье-бюрократических учреждениях обычно подбираются люди, любящие спокойно работать, не склонные к проявлению инициативы, даже наоборот, стремящиеся возможно более точно исполнять указания свыше — для них система госнормирования, строго регламентирующая их оплату, возможно, и является вполне нормальной. Система эта практиковалась у нас прежде, практикуется в западноевропейских странах и в результате ее создается тот чиновничий дух, картинно описанный Мопассаном, которого, по-видимому, не удалось еще избежать ни одной стране.

К сожалению, никто еще не изобрел такой системы оплаты, при которой в чиновничье-канцелярской работе можно было бы ввести стахановские методы, учитывать ее производительность и в зависимости от нее поднимать оплату труда.

Применять систему строгого госнормирования к научным институтам совершенно неправильно. Наша работа не терпит чиновничьих методов; в ней раскрывается широкий простор улучшению труда и развитию индивидуальности н проявлению способностей человека. Система твердых ставок по госнормированию здесь совсем непригодна. Ввести же систему оплаты труда, подобно стахановской по превышению норм, в научных учреждениях невозможно. Главным препятствием для ее введения является то, что у нас отсутствует производство, и выработать какие-нибудь твердые установки для оценки работы по продукции не представляется возможным. Поэтому надо искать другие методы. Это и есть основное.

Единственным достоверным способом оценки работы в научном институте является мнение дирекции института, которое я считаю единственно компетентным и при установлении ставок, так как она дает задания, знает всю их трудность, руководит работой и потому может лучше, чем кто-либо, оценивать ее. Другого выхода нет.

Теперешняя система госнормирования непригодна, и ярким фактором этой непригодности является хотя бы то, что все научные учреждения всевозможными путями обходят эту систему, ставки подтасовываются — существует самая сложная комбинаторика, которая тонет и искусно прячется от контролирующего ока чиновничьего Наркомфина в раздутой сметной системе, которую сейчас приветствуют как лучшее защитное средство от строгого соблюдения бюджетной дисциплины, противоречащей основным нуждам научного хозяйства. Мне это самонадувательство глубоко претит!

Очевидно, всякая финансирующая и контрольная система должна строиться, исходя из характера хозяйства, к которому она применяется. Этого пока нет, но к этому надо стремиться! И предлагавшиеся изменения были опытом в этом направлении.

Таким образом, по существу в рассматриваемом приказе политика Наркомфина остается неизменной, если не считать маленькой уступочки. Рубикон менаду двумя принципами не перейден.

Поэтому я считаю необходимым принять для проведения опыта те основные установки в области оплаты персонала, которые были выдвинуты в исходном письме, а именно:

а) Штат научно-технических работников института устанавливается директором института в зависимости от масштаба и характера научных работ и необходимости его пополнения работниками той или иной научной квалификации;

б) Штаты административно-хозяйственного персонала устанавливаются директором института с учетом возможного выполнения одним работником разнородных функций (истопник-водопроводчик, счетовод-библиотекарь, пожарник-полотер и т. п.);

в) Оклады содержания научно-технических работников определяются директором института в зависимости от выполняемой в данный момент каждым сотрудником работы, но не свыше 1100 руб. в мес.

Примечание: Персональные ставки свыше 1100 руб. в мес. устанавливаются директором института с утверждением Президиума Академии наук.

г) Для научно-технических работников директор может устанавливать оклады не ниже их среднего заработка на местах предыдущей работы по представлении ими соответствующих справок. Повышение их квалификации или интенсификация загрузки дают основания для повышения основного оклада и добавочной оплаты. <...>

д) Административно-хозяйственный персонал может совмещать несколько должностей с соответствующим повышением зарплаты.

2) Возможность вести расходы, ограничиваясь только общими лимитами отчетности.

С этим пунктом Наркомфин почти полностью согласился, требуя лишь выделения фонда зарплаты. Я по вижу смысла в этом требовании. Что оно может дать Наркомфину? Меня, как директора, будь оно выполнено, только [бы] стеснило.

Какова главная задача организации расходования средств? Первое и главное: нужна такая система, при которой институт функционировал бы с максимальным коэффициентом полезного действия, т. с. средства тратились бы наиболее рационально, действенно. Как это выполнить лучше всего, об этом может судить дирекция института.

В жизни института могут, например, встретиться моменты, когда для изготовления каких-нибудь приборов придется выбрать между увеличением штата мастерской или передачей работы на сторону. Выбор будет определяться целым рядом обстоятельств, как-то: темпами работ, точностью, взаимоотношениями с заводами, стоимостью работы у себя и на стороне и т. д. Положим, выбирают первое — это сэкономит средства на научные приборы, но увеличит расходы по зарплате. Средства надо будет соответственно передвинуть. В иной момент, быть может, придется поступить наоборот. Сейчас, когда у меня идет стройка всех гелиевых и других ожижителей, новых машин, постройка новых приборов, необходимых для развития техники низких температур (это будет продолжаться еще год-полтора),— мне важно увеличивать штаты своей мастерской. Когда же это время пройдет и мы, по всей вероятности, углубимся в систематическую научную работу на установленном оборудовании, часть мастерской, возможно, можно будет свернуть впредь до появления новых задач, которые ознаменуются новым ростом внутренних заказов на приборы и т. д. Как я могу предвидеть все это заранее? Как я могу это предсказать в начало года?

Есть только один разумный и правильный способ организации распределения средств институтов: он практикуется во всех английских лабораториях, и я лично был им очень доволен. Весь контроль определяется общим лимитом. Директору, например, П. Л. Капице, Академией наук дается такая-то сумма, представляющая собою часть средств, которые государство может в данный момент отпустить на научную работу, и директору предлагается использовать эту сумму наиболее рационально для решения научных проблем, которые он поставит. Кто же, как не я, знает, как наилучше провести эти проблемы? Если я этого не знаю, не умею их провести и если институт работает плохо (чиновники Наркомфина тут никак и ничем не помогут), нужно не зажимать мою работу в тиски нелепых ограничений, от которых только один вред, а просто гнать меня в шею!