Ликвидатор - Валерий Горшков

Но он с готовностью сообщил:

— Саркисов попросил отпустить его из структуры. В таких случаях мы делаем вид, что согласны, находим человеку замену и тихо, без суеты, увольняем его… Посмертно.

Персиков говорил так непринужденно, будто вел разговор не о человеческой жизни, а о замене износившихся ботинок на новые. Он явно хотел как можно скорее закончить наш разговор.

— Когда я смогу жить вне бункера? Или моя работа включает в себя пожизненное заточение в этой земляной норе?

— Нет, вы сможете жить самостоятельно. Как только примете руководство базой, отработаете два месяца, а затем ещё два будете готовить себе смену. Дело в том, что мы увольняем обоих начальников охраны. — Персиков поморщился. — Чёрт знает что! Как только введете в курс обязанностей преемника, вам определят регион проживания либо в России, либо в соседних республиках, что, впрочем, маловероятно. Жить будете в собственном доме, с охраной из двух человек. Месяц там — месяц здесь. Сможете свободно распоряжаться своими деньгами. Впрочем, до этого еще далеко. У вас есть ко мне вопросы?

— Да. Как дела в «Золотом ручье»? Меня всё ещё ищут?

— Разумеется! Квартиру опечатали, личное дело отправили в Службу безопасности. Но пусть вас это не беспокоит. Скоро вы умрете. Для них, — и Персиков ткнул пальцем куда-то за стену, имея в виду скрывающийся за пределами базы мир простых, не посвященных в дьявольские игры людей.

— Каким образом?

— Авария, обыкновенная автомобильная авария. Похороны, венки, все по полной программе. Когда будете выходить отсюда, получите новые документы. Еще вопросы? — Владимир Адольфович уже хотел встать из-за стола, но своими последующими словами я намертво пригвоздил его к креслу.

— Если вас интересует Центр Славгородского, то я вчера вспомнил одну интересную деталь, которая вполне может помочь проникнуть туда и быть в курсе всех разработок. Может быть, даже удастся похитить дискету с программой, — забросил я самую яркую блесну, и поклевка крупного хищника последовала мгновенно.

— Что?! — Персиков снял очки и положил их на стол. — Говорите, я слушаю.

— Но в обмен на эту информацию я хочу получить возможность съездить в Пярну, на недельку.

— Даже разговора быть не может! — вскипел мафиози. — Только через полгода, не раньше. Я не знаю, насколько ценной может оказаться информация, что бы отпустить вас с базы!..

— Она такая и есть.

— Я могу снова прибегнуть к электрическому току… Но не стану делать этого, потому что хочу иметь начальником охраны базы не озлобленного пса, а преданного сотрудника, с перспективой дальнейшего роста, — ответил Персиков. — Говорите, и если я сочту, что вы сообщили действительно ценные сведения, то дам вам трое суток подышать морским воздухом и насладиться общением с вашей дамочкой. Но только в сопровождении охраны.

— Правильней сказать — конвоиров…

— Я слушаю.

— За несколько месяцев до попытки переворота я слышал разговор Славгородского с Крамским, случайно. Славгородский говорил, что хочет взять нового сотрудника, некоего ученого Прохорова из «подшефного института». Вам это о чем-нибудь говорит?

— Разумеется! Продолжайте.

Мне показалось, что в следующую секунду Персиков начнет грызть ногти, так он воспрянул духом после моих слов.

— Славгородский планировал заняться этим ориентировочно в октябре. Если его планы не изменились, что вполне реально, и если Прохоров на месте и удастся его отыскать, то можно попробовать внедрить в Центр своего человека.

— Отлично, Валерий Николаевич, отлично! — Мафиози поднялся и хлопнул меня по плечу. — Сейчас же дам команду пробивать Прохорова. Я думаю, Славгородский имел в виду именно те два режимных института в Саратове, где ученые тоже занимаются психотропными делами. Так, на начальном уровне. И если есть на свете этот… Прохоров, то именно там! Жаль, вы не вспомнили про него раньше… Если он уже в «Золотом ручье»… Ну а если нет, то тогда вы имеете реальный шанс увидеть свою подружку! Я сообщу вам о результате в любом случае. Сегодня можете отдыхать, а завтра — я уже дал команду — переберетесь в новые апартаменты и начнете перенимать премудрости несения службы у Саркисова. Его искать не нужно, он сам к вам подойдёт сегодня вечером. Все, до свидания. — И Персиков жестом дал мне понять, что разговор окончен.

Я покинул командирский бункер, и два молодца в камуфляже довели меня до «конуры», где предстояло провести последнюю ночь.

Вместо гуцула Иванко на соседней кровати в высоких шнурованных ботинках лежал совсем другой парень, в таком же, как я, черном одеянии. Услышав мои шаги, он обернулся, и я почувствовал, что мускулы мои наливаются силой.

Это был рыжий Альберт.

— Ты?! — удивленно пробурчал он, вставая со скрипучих металлических пружин. — Здесь?! Я думал, тебя уже давно пустили в расход.

— Как видишь, ошибся, идиот. А ты, наверное, плохо себя вел, раз отправили на базу.

— Не твоего ума дело! — вспылил рыжий. — Скажешь ещё одно слово, поц, размажу по стенке!

— Ошибаешься, Мойша, это я буду тебя мазать! — И я что есть силы заехал Альберту кулаком в пах. — Проводки, говоришь, сука?! Электричество?! Сейчас ты будешь ползать на коленях и целовать мне подошвы, умоляя о пощаде. Ну! Я не слышу тебя!!!

Рыжий корчился на полу и протяжно выл. Для полного счастья я саданул ему ногой в лицо. Вот теперь порядок.

— И встать, когда с тобой разговаривает начальник охраны!!!

Эти мои слова повергли Альберта в жуткое уныние. Он поднялся с пола, несмело отряхнул форму и затравленно посмотрел на стоящего перед ним разъяренного мужика. На меня.

— Ты — начальник?

— Я — начальник. И не «ты», а «вы», понял, недоносок?!

Он молчал, не решаясь так конкретно признать свою капитуляцию.

— Оглох, рыжий конь, или онемел? Я спрашиваю — тебе все ясно?

— Всё, — Альберт вздохнул и стал внимательно изучать налипшие на своих «шузах» сухие комья грязи.

— Отдыхай пока. — Я прошел в умывальник, Ополоснул вспотевшее лицо струей холодной воды, а когда вернулся, то заметил появившихся в комнате двух «псов», недавно водивших меня на аудиенцию к Персикову. Один из них легонько тронул меня за плечо.

— Ты действительно теперь будешь заместо Артака?

В каждой комнате стояли камера с микрофоном, и битюги не могли не заметить моей потасовки с рыжим. Видно, их тоже удивила информация о моем неожиданном назначении на должность их командира. Ребята решили проверить ее по горячим следам.

— Завтра начинаю принимать дела. Артак ваш переводится на новое место, — со своими будущими бойцами я сразу решил установить доверительные, насколько было возможно, отношения. — Начиная с шести утра вы подчиняетесь мне точно так же, как и Саркисрву. Надеюсь, поладим?

— Какие базары, конечно! — Моментально сориентировавшись, что пора начинать прогибаться перед новым командиром, один из парней тут же ощерился в золотозубой улыбке: — Я — Павел, а он — Тимур, — и охранник протянул мне волосатую лапу.

Я ограничился кивком и попросил найти Сарки-сова. Пусть зайдёт.

— Он в спортзале. Пошли, сходим, — пожал плечами Павел.

Я не стал спорить и направился вслед за парнями к лифту. Спорткомплекс находился двумя этажами выше, на самом высоком — четвёртом — уровне базы. Внизу были апартаменты Персикова и иже с ним, а также центр разработки психотропного оружия. На втором этаже размещались жилые помещения, автостоянка, выход из бункера, склады и мед-часть. На третьем — учебные классы, системы жизнеобеспечения: электрогенераторы, водяные насосы и фильтры, вспомогательные вентиляторы нагнетания воздуха, кухня, несколько служебных кабинетов, в том числе и начальника охраны, и еще что-то. А на четвертом уровне, помимо бассейна, тренажерного и гимнастического залов, бани и теннисных кортов, имелся запасной выход на вершину каменистого холма, во чреве которого размещались база, а также закрытая площадка для вертолета с автоматическим перекрытием вверху, с высота птичьего полета сливающимся с общим карпатским ландшафтом. Всего этого я пока не знал. Мы вошли в лифт, поднялись на два этажа и, пройдя по длинному коридору, оказались в гимнастическом зале.

Здесь разминались несколько человек, среди которых я сразу приметил крепкого смуглого армянина, отрабатывающего «маваши» по большому брезентовому мешку с песком. На теле его бугрились сильные мышцы, проступали крупные мокрые капли и пульсировали вены. Измятый стокилограммовый мешок сотрясался под хлесткими разящими ударами опытного бойца, и я, с интересом наблюдая за единоборством Саркисова с «грушей», пришел к выводу, что очень хотел бы сейчас оказаться на месте спарринг-партнера начальника охраны. Это был серьёзный соперник.

Но гораздо больше я удивился, когда вгляделся в лица двух боксёров, отчаянно молотивших друг друга на расположенном в дальнем конце ринге. Их физиономии на две трети были скрыты шлемами, но всё-таки я смог в одном из них узнать… Яна Францевича. Того самого, под чутким руководством которого в Пярну на меня набросились Соловей с Альбертом. А его соперником был не кто иной, как Владимир Адольфович Персиков! Оба вполне прилично работали кулаками. Оказывается и психиатр-инквизитор, и один из «крестных отцов теневой власти» регулярно практиковались в облагороженном мордобое под названием бокс.