Страсть. Ненависть. Любовь (ЛП) - Блейн Элла

— Ох, бля, — выдохнул Киллиан, когда я начал себя поглаживать. Мой разум отключился от всего, кроме восхитительного ощущения желанного тела. — Леви… Твою мать. Ты охренительный и внутри, и снаружи.

Оставив свой член в покое, я погладил тугой пресс своего любовника, затем провел вверх по его торсу и ребрам к груди, и Киллиан заработал бедрами сильнее. Вверх и вниз, он вбивался в меня, а мое тело синхронно двигалось, как хорошо смазанная машина.

На каждом толчке я задыхался и сильнее впивался пальцами в мышцы груди Килла. В какой-то момент он сжал мои ягодицы и заставил остановиться. Я напрягся. Киллиан подо мной дрожал, член во мне пульсировал. Я наклонился и присосался к его губам.

Я кусал и втягивал их, затем, желая больше прочувствовать вкус, проник языком в рот. Когда Килл напрягся всем телом и сжал мои бедра так, что завтра точно появятся синяки, я произнес:

— Кончи в меня, Киллиан. Сделай то, что всегда хотел.

Киллиан толкнулся в последний раз, проехавшись членом по тому самому месту так, что перед глазами заплясали звезды. Я застонал, покрывая его шикарное тело горячими струйками спермы, и Киллиан окончательно потерял контроль.

Закрыв глаза, он откинулся на подушку и выгнулся дугой, погружаясь в меня еще глубже. Прикусив кожу на подбородке, я поцеловал его скулу, и в тот же момент Килл напрягся, задрожал и издал самый сексуальный в мире звук.

Когда волны оргазма схлынули, Киллиан прижал меня к себе вплотную. Я провел пальцами по его груди, наслаждаясь восхитительным послевкусием.

Наконец-то. Наконец-то Киллиан был внутри меня. Он говорил, что я стою ожиданий. Интересно, сильно бы он удивился, узнав, что и сам стоил каждой дискуссии и беспокойства, которые я когда-либо испытывал из-за влечения к клиенту. Я ему не лгал, говоря, что у меня проблемы… а они были.

Очень большие проблемы. Потому что после сегодняшнего я понял, что отдам все, лишь бы сделать Киллиана своим. Включая работу моей мечты, которая и привела меня в его жизнь.

ГЛАВА 26

Леви

— Ну что, — начал я, пытаясь отдышаться на пару вместе с Киллианом после третьего раунда, — до сих пор считаешь, что я того стоил?

Киллиан только провел пальцами по моей спине и промолчал. Я поднял голову, чтобы посмотреть ему в глаза, а он широко улыбнулся и шлепнул меня по заднице.

— Блядь, еще как стоил. Это было…

— Неспособность придумать подходящее прилагательное приму за комплимент.

Обеим ладонями Киллиан схватил меня за задницу и, перевернув, уложил спиной на матрас. Затем вышел из меня, скатал презерватив и ответил:

— Я сейчас выброшу это и схожу за влажной салфеткой и полотенцем. Но обещаю, когда вернусь, у меня будет много способов описать, насколько потрясающим был ты и все это.

Киллиан соскочил с кровати, и я оценил вид его скользкого от пота тела, облизав губы. Я понятия не имел, сколько прошло времени, и как долго мы удовлетворяли бушевавшую между нами ненасытную похоть. Что-то подсказывало, что мой голод вряд ли утихнет до восхода солнца.

— Ты же там не заснул? — спросил Киллиан, возвращаясь в комнату с полотенцем в руке и самодовольной улыбкой на лице. — Я знаю, что работал с тобой сверхурочно и все такое, но я с тобой еще не закончил.

— А я-то думал, что у меня нерабочее время.

— Как менеджер рок-группы, ты должен знать, что у тебя любое время — рабочее.

Забравшись обратно на кровать, Киллиан бросил мне полотенце и растянулся рядом.

— Так как бы ты это назвал? — спросил я.

Киллиан пробежал по мне взглядом.

— Личная консультация с клиентом.

Я усмехнулся.

— А по какому именно вопросу мы консультируемся?

— Совместимость?

— Хм-м-м, — протянул я, и, закончив вытираться, отбросил полотенце в сторону. — Насколько понимаю, это очень важно.

— Очень, — согласился Киллиан, лаская пальцами мое бедро. — Я хочу сказать, что не позволяю никому видеть меня таким обнаженным и… уязвимым.

Я опустил взгляд на твердеющий член Киллиана и выгнул бровь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— По мне ты не выглядишь слишком уязвимым.

— Это на нервной почве.

— Я заставляю тебя нервничать?

Киллиан взял мою руку и прижал к своей груди.

— Я нервничаю из-за того, что к тебе чувствую.

Я посмотрел в голубые глаза напротив, и мое сердце бешено заколотилось. От увиденного захотелось испытать с Киллианом все, что только возможно.

— Ты серьезно, да?

Киллиан наклонился и коснулся меня своими губами.

— Наконец ты меня услышал.

— Ну, твой член довольно убедителен.

Его рот открылся, а глаза расширились.

— Что? — спросил я.

— Я пытался быть искренним, — сказал Киллиан.

— Знаю. Я тоже.

Киллиан тихо рассмеялся.

— Думаю, мне нравится эта твоя сторона.

— Ты думаешь? Я полагал, что ты уверен, — поддразнил я.

Закатив глаза, он спросил:

— Если я кое в чем признаюсь, ты будешь надо мной смеяться?

— Я подумаю, — Киллиан застонал, а я рассмеялся, толкнув его в грудь. — Я шучу. Просто никогда не думал, что ты можешь быть таким… милым.

— Продолжай в том же духе, и я перестану быть милым.

— Ладно, ладно. Что ты хотел сказать? Никаких заумных комментариев, обещаю.

Киллиан покачал головой, и я скрестил пальцы в клятве. Он вздохнул.

— Ты меня спросил, уверен ли я в этом. Леви, я был уверен в тебе с той минуты, как ты вошел в мою жизнь.

— Видишь, когда ты говоришь такие вещи, мне хочется тебе верить.

— Тогда почему не веришь?

Я с трудом сглотнул.

— Думаю, что начинаю.

— Хорошо. Потому что ты должен знать, я никогда не причиню тебе боли.

Я очень сильно хотел верить словам Киллиана, действительно хотел. Но я был не из тех, кто легко позволяет себе влюбиться. Не после той боли, через которую прошел в прошлый раз.

Но может быть… только может быть… на этот раз все будет по-другому.

— Позволь мне, — попросил Киллиан, прижимаясь своим лбом к моему. — Разреши быть для тебя единственным.

Лежа в объятиях Киллиана в окутывающей нас ночи, я засыпал и представлял, каково это — принадлежать Киллиану, и знать, что он принадлежит мне.

ГЛАВА 27

Киллиан

БАМ-БАМ-БАМ.

Из глубокого сна меня выдернул громкий стук в дверь, и тут же рядом на кровати кто-то подскочил.

Не просто кто-то — Леви.

Черт возьми. Я до сих пор был в его номере. Даже не помню, как отрубился, хотя это случилось не так уж и давно.

Приподнявшись на локте, я потер глаза тыльной стороной ладони и принялся наблюдать, как Леви в спешке натягивал вчерашние спортивные штаны. Сквозь занавески просачивалось солнце, освещая мужчину и выставляя на всеобщее обозрение его упругий зад.

Под лежащей на бедрах простыней у меня дернулся член, более чем готовый к следующему раунду.

Бам-бам-бам.

— Почему никто не открывает эти чертовы двери? — завопил Вайпер.

Леви замер и взглянул на меня. Не нужно было ничего говорить: через две секунды я был уже на ногах и, завернув простынь вокруг талии, скрылся из виду.

Какого черта Вайперу понадобилось в такую рань?

Было слышно, как Леви отпирает и распахивает дверь, не дожидаясь нового стука. Прижимаясь спиной к стене, я подвинулся ближе, чтобы подслушать разговор, при этом оставаясь вне поля зрения.

Вайпер тихо присвистнул.

— Леви, я и не знал, что ты тренируешься.

Черт, он что, не потрудился надеть рубашку? Я не мог его винить — Леви должен быть голым круглые сутки, каждый божий день — но не хотел, чтобы Вайпер видел то, что принадлежит исключительно мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мне?.. Когда я начал думать о Леви как о моем?

Леви откашлялся.

— Вайпер, что тебе нужно?

— Мне нужно, чтобы вы, придурки, открыли свои чертовы двери.

Какой темпераментный говнюк.