Капкан для Скифа - Александр Чернобук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так что там за понты? О каком трупе речь? — обернулся я к окружающим. Они на секунду замолчали, потом их снова прорвало:
— Недалеко от входа убили…
— Молодого парня только что мочканули.
— Недавно совсем, минут пять-семь назад.
— Скиф, я сам видел. Слева от крыльца, шагах в двадцати…
— Из магазина возвращался, смотрю, лежит…
Я уже их не слушал, а стремглав летел вниз по лестничным маршам, не разбирая ступенек. Сердце бешено колотилось: «Это же Мишка, я же чувствовал! Знал! Сердце давило, подсказывало! Почему не поехал вчера с ним и все не выяснил? Почему с утра в офис к нему не пошел? Скиф — простофиля, баран, урюк! Что ж ты так друга… Ведь чувствовал же…Как же ты дальше будешь с этим жить?»
Выскочил на высокое крыльцо. Огляделся. Как и говорили ребята, слева от ступенек толпилась небольшая кучка народа. Еще не было ни милиции, ни скорой. Одни праздно шатающиеся зеваки. В одно мгновение оказался рядом. Бесцеремонно всех растолкал и склонился над телом:
— Тьфу, ты! — выдохнул с облегчением и чуть не плюнул на искаженное предсмертной гримасой черное лицо.
Убитый был негром. Рукоятка ножа, торчащая из левой стороны груди, явственно свидетельствовала о произошедшем. Еще один африканский студент вместо образования нашел в нашем государстве свою смерть. Если он был прописан в моем общежитии, то уже завтра на входе, возле вахты, вывесят некролог с его фотографией в черной рамочке. «Черный в черном», — мелькнул в голове каламбур из области опять-таки черного юмора.
Такое случается у нас в университетских общежитиях с завидной периодичностью. Не удивительно — уж больно вольготную жизнь ведут у нас нацмены. Играет существенную роль в этом деле их патологическая тяга к наркоте, любовь к местным недорогим девочкам и открыто наплевательское отношение к окружающим. За это и приходится рассчитываться. Иногда вот так — жизнью.
— Эгей, Скиф! Коронером заделался? — кто-то положил мне руку на плечо. Я вздрогнул и резко обернулся.
— Чего дергаешься? — спокойно поинтересовался Майкл. — Никогда трупов не видел?
— Как тебе сказать, — я встал и распрямился. Было такое ощущение, как будто с шеи сняли пудовую гирю, — нервы, по всей вероятности, шалят…
— Все болезни от нервов, один СПИД от удовольствия, — ни секунды не мешкая, брякнул Майкл и внимательно посмотрел мне в глаза. — Ты чего?
— Что-то нехорошо мне. Сердце покалывает. — Я помассажировал левую часть груди.
— А-а-а-а-а, — Мишка обнял меня за плечи, увлекая к входу в общежитие, и доверительно, понизив голос, сообщил: — Я тебе всегда говорил — лечить надо. И нервы, и сердце, и все остальное. Здоровье, оно одно. О нем заботиться надо. И не от случая к случаю, а постоянно.
— Согласен. Вот сейчас мы этим и займемся, — выдохнул я с облегчением. — Я как раз все лекарства припас. В холодильнике лежат. Особо ценные спрятал в морозильной камере. Это, кстати, уже второй повод за последние двадцать секунд рассказать тебе про медаль, учрежденную Петром Великим.
— Это о какой медали идет речь?
— Петр первый учредил пудовую медаль…
— Пудовую?
— По-моему, да. — Я задумался. — Если ничего не путаю. Тяжелая она была очень, короче.
— И за какие такие особые заслуги перед Отечеством ею награждали? — продолжал расспрашивать Мишка.
— Называлась она гордо: «За пьянство!»
— Надо полагать, давали ее не за примерное безалкогольное поведение. И как такой вес цепляли на грудь? На ремне через плечо?
— Давали ее, ты, Майкл, понял совершенно правильно: за особую тягу к спиртным напиткам, а носилась она на шее.
— Насильственно?
— Полагаю, заклепывали ее на шее…
— Наверное, клепали. Сварочных аппаратов тогда еще не было, — резонно заметил Майкл.
— Петр с алкоголиками вообще не церемонился.
— Страсти-то какие. Хорошо, что нам с тобой, Скиф, довелось проживать на другом историческом отрезке времени…
Мы вошли в лифт, Майкл нажал нужную кнопку и спросил:
— Как там со вторым поводом? Что-то я не соображу. Первый я понял — нам обоим светит по такой пудовой медали, исходя из вчерашнего поведения и целенаправленности нашего сегодняшнего настроя…
— Это как раз второй, а первый повод это то, что у меня с плеч гиря пудовая упала, когда я этого нигера с пером в бочине увидел.
— Расистом стал?
— Нет.
— А почему тогда такая реакция?..
— Потому что на его месте я ожидал увидеть бездыханное тело совсем другого человека, — терпеливо пояснил я.
— А кого ты там ожидал увидеть?
— Тебя.
— Меня? — Майкл изумленно уставился на меня. — А меня-то, чего? За какие такие дела?
— Ты же сам говорил, что заморочки у тебя серьезные…
— Серьезные, но не до такой же степени…
— А я что знаю до какой? Ты как вчера ускакал по своим делам, я так места себе и не нахожу…
— Да, Скиф. Ну, ты даешь… Спасибо, конечно.
— На здоровье.
Подошли к распахнутой настежь двери в мою комнату. Пояснил:
— Это я так сорвался вниз, когда услышал об жмуре возле общаги…
— Фантазия у тебя…
— Что есть, то есть.
— Книги не пробовал писать?
— Чего спрашиваешь? Сам знаешь, пробовал.
— Зря бросил.
Мы прошли в комнату. Прикрыл дверь.
— Давненько я у тебя не был. — Майкл остановился у дверей и огляделся. — Кресла, стенка, кровать, стол, холодильник, телевизор, компьютер. На мониторе — незаконченная партия в шашки Го. Понятно. Тренируемся перед сегодняшним матчем. Ковер на полу! Умеешь ты, однако, Скиф, устроиться комфортно на двадцати квадратных метрах.
— Допустим здесь не двадцать метров, а двадцать четыре…
— Это нисколько не умаляет твоих способностей.
— Тяга к роскоши заложена во мне с детства.
— Наверняка, по плану заселения общежития здесь должны жить два или даже три студента, — в тон мне заметил Мишка.
— Не знаю. Не интересовался.
— Ясненько все с тобой. Давно причем. А соседей не подселяют из уважения к твоим глубоким познаниям в истории?
— Может быть. Хотя вряд ли, скорее всего потому, что я люблю жить один. Или потому, что я ем за двоих, а иногда и за троих. — Я выключил компьютер с недоигранной партией, открыл холодильник и принялся выкладывать на стол продукты.
— Если так, то конечно… — Майкл достал сигарету и плюхнулся в кресло. — Помощь нужна?
— Минут через пять, когда все приготовлю. — Я подмигнул другу. — При всей моей патологической прожорливости спортсмена в отставке мне с такой горой снеди не совладать.
— В этом вопросе ты можешь на меня твердо рассчитывать, причем всегда, — заверил Мишка. — Приглашай, если что…
— Не сомневался в тебе ни на секунду.
— Всегда рад помочь.
— Ты вчера говорил о покупке квартиры. — Я наполнил рюмки, кивнул на стол. — Подсаживайся. Как, мнение не изменилось?
— Действительно, к чему тебе, Скиф, при таких хоромах квартира? Живи здесь еще триста лет. — Мишка пересел на стул и поднял рюмку.
— И я о том же. Совершенно незачем. Триста — много, согласен на сто. — Притронулся своей рюмкой к Мишкиной. — За наши успехи на длительном жизненном пути.
— Постоянные успехи, — уточнил Майкл.
— Угу, перманентные, — я уже выпил и жадно набил рот колбасой, хлебом и сыром. Сказывалось недавнее нервное потрясение — организм срочно требовал допинга.
— Давай-ка, дружище, выкладывай все про свои дела, пока опять тебя куда-нибудь не понесло, как вчера. Мобилка звякнет, ты сорвешься, а я опять себе мозги сутки парить буду!
— А как же шашки Го? Я настроился…
— Успеется, — отмахнулся я. — Никуда они от нас не денутся. Сыграем обязательно. Только сначала расскажи, что там у тебя такого стряслось, что старый друг Скиф понадобился?
— Хорошо, — кивнул Майкл, и лицо его стало серьезным:
— То, что речь идет о контрафактной книжной продукции и издательстве «Павлин», я думаю, ты не забыл?
— Нет, конечно. Кроме того, могу сказать, что я прекрасно осведомлен обо всем механизме производства и сбыта левой продукции на фирме Капренко.
— Да?
Я утвердительно кивнул:
— Так что можешь лишний раз не сотрясать воздух, повествуя о деятельности издательства «Павлин». Я полностью в курсе. И что, и как, и даже на чем они печатают книги, пользующиеся спросом на сегодняшний день.
— Что ж, прекрасно. Это существенно облегчает мою задачу. Немного отвлечемся от книжного рынка нашей страны. Ты наверняка знаешь, как жестко в последнее время начали бороться с контрафактной продукцией по другим видам товара?
— Просвети, если не сложно, как-то не особенно обращал внимание… — Я пожал плечами. — Нет времени телевизор смотреть.
— Нелицензионные аудио- и видеокассеты, лазерные диски уничтожаются сейчас тоннами. Вся Европа ропщет, недовольная нашим пиратством, и продавливает эту тему по всем возможным каналам: и по политическим, и по коммерческим. Поэтому и началась такая активная борьба с контрафактным беспределом…
