Литературная Газета 6539 ( № 3-4 2016) - Литературка Литературная Газета

Современному зрителю трудно поверить, как такое могло случиться. Кажется, что подвигом была бы отчаянная попытка прорыва осаждённых из крепости, каких много было и в древней истории, и в новейшей. Может быть, великий историк придумал такую легенду? Жестокую, чудовищную – символ национального сопротивления и верности вере. Но мне рассуждений Познера на тему исторических мистификаций не хватило. Странно было бы, если бы неверующий человек безоговорочно во всё это поверил.

Серия о холокосте и его значении в создании еврейского государства удивила не столько волнующими фактами мемориального центра Яд Вашем, сколько эмоциональностью Владимира Владимировича. Нико­гда мы не видели его таким потрясённым, особенно тогда, когда он услышал историю гибели близких друзей своего отца, которых знал и любил в детстве. В какой-то момент у него даже выступили слезы.

Очень трогательными были также воспоминания тех, кого удалось спасти, особенно рассказ старика-израильтянина, выжившего в концлагере благодаря русскому военнопленному, который воровал для него (тогда ребёнка) картошку и не дал ему умереть от голода.

Жалко, что в Яд Вашеме Познер не вспомнил о подвиге политрука Киселёва, спасшего не одного, а сотни евреев из белорусского местечка Думиново – в основном стариков и детей. Советский партизан, которого в Израиле позже назвали Праведником мира, более месяца выводил их с оккупированной нацистами территории, и через 1500 км опаснейших лесных троп ему удалось перевести 218 (!) человек через линию фронта. В этом походе много таких драматических подробностей, что померкла бы страшная легенда о Масаде. Плакали бы зрители всех национальностей.

Иван Ургант ближе к финалу тоже сильно изменился.

Рассуждали о том, что значит быть евреем, кто еврей, кто не еврей, только ли дело в крови, в её количестве или вере. Или главное – сострадание к мукам соплеменников? Хотелось вмешаться в разговор: ведь многие известные деятели культуры без капли библейской крови в знак солидарности с несчастными, которых притесняли и уничтожали в ХХ веке, демонстративно называли себя евреями. А назовёт ли Иван себя шиитом или курдом в связи с тем, что сейчас творится на Ближнем Востоке? Ведь геноцид осуществлялся и осуществляется не только против еврейского народа. А где Россия в его национальных предпочтениях? Много говорилось об антисемитизме, но не было сказано почти ничего, например, о решающей роли руководства СССР в создании государства Израиль. И об огромном жертвенном вкладе советского народа в Победе над нацизмом.

А что касается национальной самоидентификации, то, скажем, в генерал-губернаторе Новороссии Александре Ланжероне французской крови было больше, чем во Владимире Познере, но он ощущал себя русским патриотом так же, как, разумеется, император Александр Павлович, в котором русской крови было куда меньше, чем в Иване Андреевиче Урганте.

В заключение отмечу главное, позитивное: именно в этом телепутешествии произошло то, чего не бывало в предыдущих. Познер и Ургант в начале сериала и в его конце – это разные люди. Так показалось. Картины еврейских несчастий (да и счастья!) задели их за живое. Исчез снобизм, куда-то подевался столичный блеск мегазвёзд.

Израиль опустил их на землю, превратил в обычных, несколько растерявшихся от увиденного и услышанного людей. Задумавшихся. И это понравилось больше всего.

Посмотрим, сколько продлится эта задумчивость по возвращении на многострадальную землю России. И хватит ли её на то, чтобы с такой же степенью заинтересованности снять сериал о нашей Родине? Название можно взять из бессмертных строк Павла Когана, погибшего за неё:

И пусть я покажусь им узким

И их всесветность оскорблю,

Я – патриот. Я воздух русский,

Я землю русскую люблю.

Дело врачей

Дело врачей

ТелевЕдение / Телеведение / Телелечение

Теги: телевидение , медицина , благотворительность

Сколько уже мы с вами видели различных программ и акций телеканалов, которые призваны помочь больным, страждущим, детям, нуждающимся в срочных операциях, лечении, и так далее... К примеру, сейчас на Пятом канале идёт акция «День добрых дел», в рамках которой известные медийные персоны обращаются к телезрителям с призывом помочь больным детям. Собирают деньги на дорогостоящие операции, лекарства, содержание в клиниках. На сайте публикуются собранные суммы, общий объём которых уже приближается к миллиарду рублей. В общем, дело это хорошее, необходимое и доброе, но…

Почему мы не слышим обращений с телеэкранов к врачам, к руководителям и владельцам известных клиник с просьбой о безвозмездной операции? Это ведь нечастые случаи, так ли уж невозможно организовать на пятьдесят-сто плановых платных курсов лечения один-два благотворительных? А потом заслуженно славить тех, кто бесплатно исцелил, поставил на ноги больных, у которых не хватает сегодня денег или известности. Да и государство, уверен, без грантов подобную программу не оставит. Почему не обратиться сначала к тем, у кого в умелых руках и современная аппаратура, и скальпель и кто ещё не забыл клятву Гиппократа? Или нас с экранов под видом благотворительности приучают к мысли, что пора прощаться с бесплатной медициной?

Ещё. В современных телеакциях по сбору средств мы слышим о необходимости лечения именно за границей. Мотивировка простая: здесь таких операций не делают. Хотя если взять наши сегодняшние «топовые» лечебные учреждения, там делают практически всё. Даже лицо уже пересадили. Тогда почему не поискать в России? Хватит муссировать стереотип, что у нас всё в медицине плохо. Действительно, плохо очень многое, особенно в глубинке, но на «элитном», столичном уровне, уровне региональных центров с медицинскими технологиями всё вполне на уровне. Да и лечение за границей отнюдь не панацея, не буду перечислять имена известных людей, которым никакая заграничная терапия с хирургией не помогли.

Кстати, в последнее время наша страховая медицина становится всё эффективней. Поэтому многие сложнейшие операции проводятся в России и бесплатно. Но в этом случае в телеэфире звучит уже иной мотив – пожертвуйте на дорогостоящие лекарства, которые необходимы после операции. И снова вопросы… Так что на самом деле нужнее: сами лекарства (названия которых не озвучиваются) или деньги на них? Если лекарства – тогда почему не использовать ресурс федерального канала и не обратиться сначала в представительства фармацевтических фирм, в Мин­здрав? Там, думаю, смогли бы или найти отечественные аналоги (лекарства, естественно, требуются, как правило, заграничные), или приобрести зарубежные. Это их обязанность! Вот если откажут, тогда – в набат! А если сначала начинают деньги с народа собирать, то это напоминает нищего в московском переходе. Сидит с табличкой «Помогите на пропитание», а принесёшь ему тарелку супа – он прошипит: иди, мол, отсюда, не мешай работать.

Есть ещё много вопросов. Как на телеканалах отбирают тех, для кого собирают деньги? Кто это решает и почему мы должны им безоговорочно верить? Кроме того, для управления такими значительными суммами необходимы офис, персонал, бухгалтеры, администраторы, которые не из разряда жертвователей, им зарплату платить надо.

Строки Ярослава Смелякова: «Если я заболею, к врачам обращаться не стану…» – в этом случае на телевидении звучат двусмысленно. Слово «врач» сегодня – всё ещё со знаком плюс. Несмотря на ужасающие порой факты. Верю, что так и останется, иначе и быть не должно. Потому что исцелять, и не всегда за деньги, – это и есть настоящее дело врачей .

Арсений СОКОЛОВ

О бедном канале замолвите слово...

О бедном канале замолвите слово...

ТелевЕдение / Телеведение / Телепровинция

Теги: телевидение , общество , политика

Что видят зрители Приморья

Основные отличия центрального телевидения от местного в том, что первое – богатое, второе – бедное, и в том, что первое посильнее второго будет. Да, так оно и есть, хотя о степени профессионализма, особенно в разных объективных условиях, можно поспорить. А дальневосточная диаспора московской журналистики немаленькая и крепенькая, спросите, например, у журналистов «Времени», «Вестей» или конкретно у «специального корреспондента» Евгения Попова, приморца по происхождению.

Но главная разница в том, что большое не всегда видится на расстоянии. В нём надо разбираться, а возможности не дают. Иногда просто не показывают. На федеральных каналах обычный телезритель видит поверхность смысловой воронки, в которой и серьёзный новостной поток, и бульон эмоций в студии политических ток-шоу, и, прости господи, потуги современного шоу-бизнеса и юмористов, и сериалы, сериалы. А на региональном телеканале при всей его бедности и меньшей импозантности персон в основном мы видим обыкновенную жизнь: продолжение разговора о том, о чём только что говорили с женой на кухне, час назад – с соседом по автостоянке, два часа назад – с коллегами на кафедре. Мы смотрим местное телевидение и – хотят того или нет те, кто это телевидение делает, – обнаруживаем новые смыслы в знакомом, давно и близко знакомом. Чем дальше – тем больше. Мы в смысловую воронку ныряем. Как и завещал философ А.Ф. Лосев.