Я нашел тебя - Люси Рэдкомб

— Не говори глупости, тебе это не идет, прошипела Гизела.

От возмущения она даже замахала руками, как бы отгоняя наваждение. Но предпочла не продолжать объяснение того, почему она, вовсе не сексуально озабоченная девица и, уж конечно, не потаскуха, была готова отдаться ему по первому требованию и где угодно, даже на сеновале.

— Какие глупости, при чем здесь глупости? — взревел Вилли. — Ты не понимаешь, о чем идет речь, что поставлено на карту?

Девушка действительно потеряла канву их спора и была поражена эмоциональностью его взрыва. В целях самообороны Гизела закричала:

— Ты великий лгун, а я не менее великая простушка, которая решила, что все, произнесенное мужчиной, с которым ей так хотелось переспать, истина в последней инстанции.

Вилли глубоко вздохнул и, закрыв глаза, стал считать до десяти. Восстановил контроль над собственными эмоциями и сказал себе: именно он отвечает за дальнейшее развитие ситуации, потому что он мужчина, потому что старше, потому что... виноват в том, что подобная ситуация вообще возникла.

— Слушай, — обратился он примирительно к Гизеле, — ты, между прочим, не спрашивала меня, как я зарабатываю на жизнь. Замечу: если бы не твоя просьба задержаться здесь до твоего возвращения, я уже уехал бы домой. Меня там ждет чертовски много работы. Правда, отец Йогана тоже попросил меня повременить с отъездом, потому что заболел один из его сезонных работников, а у него повреждена нога. Сейчас же самый разгар сельскохозяйственных работ. Я выполнил его и твою просьбу. К тому же Петеру пребывание в деревне идет на пользу.

— Значит, если бы не болезнь батрака, ты наплевал бы на мою просьбу, на мое желание? — хрипло выкрикнула Гизела.

Вилли в упор посмотрел на нее и неожиданно холодно поинтересовался:

— Признайся, Гизела, ты все еще хочешь меня или эмоции загасили твои порывы?

Девушка сникла.

— Хочу, увы, хочу!

Она вскинула голову, в ее глазах отражалась такая смесь чувств и эмоций, что ему стало не по себе. Сердце Вилли разрывалось от жалости к этому, как оказалось, чистому душой созданию. И еще он чувствовал нарастающее желание, которое могло полностью затуманить его разум и заставить действовать на уровне физиологии. Чтобы разрядить обстановку, он полушутливо предложил:

— Слушай, отпусти меня на кухню, я приготовлю нам поесть. Насколько я понимаю, это не твоя стезя.

— Не моя. Но я пригласила тебя к себе, потому что опасалась за твой кошелек. Ты ведь никогда не согласился бы, чтобы в ресторане платила я.

— Этого еще не хватало. Правда, я догадался о причине твоего нежелания пойти в ресторан, и мне стало очень за себя обидно.

— Прямо скажу, твое раскаяние запоздало. Так вот, кухня не только, как ты выразился, не моя стезя. Хуже — я просто ненавижу готовить. Но благодаря холодильнику подруги, еды хватит на целую армию. А меня согревало сознание того, что я готовлю пищу для своего мужчины. Конечно, с формальной точки зрения ты не мой мужчина. Но это в глазах посторонних. Когда я доставала полуфабрикаты из морозилки, то заметила лежавшую на холодильнике газету. Там была твоя фотография и интервью о новой книге. Мне стало жутко обидно, что ты так легко, походя, обманывал меня. К тому же я совершенно не могла понять — и сейчас не понимаю, — с какой целью ты так поступаешь.

Вилли молчал, в голове его проносились тревожные мысли. Как быть? Попробовать действовать по принципу «семь бед — один ответ»? Слишком опасно, тем более теперь, когда девушка и так страдает от его невольной лжи... Тишину нарушила Гизела:

— Все же ты, наверное, голоден. Эти сельскохозяйственные работы должны забирать массу физических сил...

Вилли рассмеялся:

— Зато физическая работа, которая досталась мне сегодня до полудня, прибавила мне сил и привела в восторг. Я не прочь повторять ее регулярно.

— Я тоже. — Девушка зарделась и опустила глаза.

Вилли понял, что неприятную часть беседы можно отложить.

— Думаю, я могу приготовить омлет на двоих позже, ну... после?

Гизела почувствовала его взгляд, подняла глаза и внизу живота у нее начало разливаться тепло.

— Что же ты стоишь как истукан? Конечно, свой омлет ты сможешь сделать после. А что ты еще умеешь кроме омлета?

— Не сомневайся, я многое умею!

— К сожалению, я не могу сказать того же о своих кулинарных талантах!

Оба понимали, что речь идет вовсе не о кулинарных талантах. Гизела не к месту вспомнила Гюнтера, его обвинения в холодности и черствости. Глаза ее погрустнели. Кто тебе сказал, что ты можешь доставить удовольствие мужчине, да еще такому искушенному, как Вилли? — самокритично спросила она себя. Но тут же вспомнила утреннюю сцену на сеновале. Там в объятиях Вилли она, пожалуй, не была похожа на ледышку. Эти воспоминания вызвали на ее щеках густой румянец. Девушка чувствовала, что Вилли внимательно смотрит на нее, и покраснела еще больше. Он догадался, о чем она подумала, протянул руку, поднял ее подбородок и сказал:

— У меня нет записной книжки, в которой записаны имена покоренных мною дам. Понятно?

— Я покраснела не от таких мыслей, — запротестовала Гизела. — Мне стыдно за то, что я так безудержно тебя хочу. Обычно я не бываю столь... озабоченной.

Вилли растрогало это бесхитростное признание.

— Я тоже хочу тебя, сильно и искренне. Слушай, не пытайся все время сохранять контроль над собой и ситуацией.

— Нет, мне нельзя расслабляться до конца. Я не могу доверять полностью даже тебе. Точнее, не тебе, а тому, что я вот так могу сгорать от вожделения, ожидая от тебя того же. Так не бывает! К тому же...

— Все бывает на этой земле... — неожиданно сухо прервал ее Вилли. Гизела заметила, что в его глазах появились злые огоньки, и испугалась, что не к месту сказанными словами могла нарушить установившийся между ними баланс отношений и восприятия друг друга. — Какую мысль ты начала словами «к тому же», а я тебя по-хамски прервал?

— Когда я сказала, что мне нельзя было терять контроль над своими эмоциями и полностью расслабляться, то имела в виду вещи очень простые, житейские. Дело в том, что я не принимаю противозачаточных таблеток, в этом при моей более чем скромной жизни просто нет нужды. А ты, насколько я заметила, тоже не использовал, ну... этого общеизвестного изделия. Правда? — До сознания Вилли никак не доходило, куда она клонит. — Ну что ты так на меня смотришь? Не понимаешь, что у нашего всплеска страсти могут быть совершенно нежелательные последствия? Нежелательные для тебя и, конечно, для меня. Я не готова к тому, чтобы завести ребенка, да еще в таких авантюрных обстоятельствах.