Упоенные страстью - Энн Келли

Однако слабая надежда, что отец проявит интерес к их с Тагом делам или хотя бы заведет банальный разговор о погоде, не оправдалась ни в коей мере. Тот встал, пробормотав что ему еще надо поливать сад (после трех дней почти беспрерывных дождей только дурак не понял бы, что он просто уклоняется от разговора), и вышел из кухни. При посторонних он еще не показывал виду, но вдвоем с сыном вел себя так, словно каждым своим жестом подчеркивал: «Не жди моего благословения в этой безумной своей затее. Мое дело сторона».

ГЛАВА 7

— Можно войти?

Лежа на кровати, Тейт изобразила пожатие плеч.

— Это ваш дом.

— Да. — Хозяйским движением Джуди Бентон закрыла дверь. — Это так.

Тейт застонала.

— Не успела еще отвязаться от грубияна-полицейского, как тут же является работник социальной сферы. Вы напрасно тратите свое драгоценное время, Джуди…

— Нет, это ты напрасно тратишь мое время! Я человек терпеливый, Татум, но не люблю, когда со мной играют как с дурочкой. Я верю, когда ты говоришь, что хотела только поспать, когда забралась в машину, — сказала она, — но я не могу поверить, что ты прожила на улице целый год с драгоценностями на тысячи долларов.

— Это правда…

— Это лажа! — Джуди нарочно выразилась погрубее, чтобы встряхнуть эту девочку, но удивление той было недолгим.

— Ого, — насмешливо протянула она, — неужели респектабельная леди может опуститься до таких уличных выражений? Или это психологическая уловка, чтобы меня расколоть?

Оставив эти слова без ответа, Джуди подошла и уселась на край кровати.

— Татум, — начала она, стараясь говорить спокойно, — таких, как ты, ребят я вижу каждый день. Все вы разные, у каждого свой склад характера и происхождение, но рассказываете вы одно и то же.

В голосе женщины была такая убежденность, что Тейт напряглась, решив ни в коем случае не дать подавить себя. Не было той явной, грубой враждебности, как у ее мужа-полицейского, но это уверенное спокойствие казалось даже более опасным.

— Ну и что? — сказала она, отодвигаясь в сторону и отнимая руку, которую женщина пыталась взять в свою.

— Что?.. — переспросила женщина. — Я знаю, как трудно выжить на улицах. И даже в приютах. И знаю, что требуется для этого. Любой подросток, у которого есть ценности, обязательно отдаст их в залог, чтобы просто выжить… Если, конечно, их не украдут еще раньше.

Тейт уже почти ненавидела самоуверенную определенность в тоне этой женщины, хотя поначалу симпатизировала ей. Лежа на свежих простынях в уютной и чистой комнатке, она смогла на какое-то время расслабиться, смогла забыть, откуда пришла и что ее ожидало. Но теперь, закусив дрожащую нижнюю губу, ей хотелось закричать: «Ложь! Это не так! Это совсем не так!» Но так все же было… и она это пережила…

Однажды, проголодавшись настолько, что сил больше не было терпеть, она решила заложить одно из колец Фэнтези, но сделала ошибку, выбрав приличный ломбард, где у нее сразу потребовали доказательства, что кольцо принадлежит ей. А когда их не оказалось, то попытались задержать. Если бы не уклончивые взгляды человека за прилавком, которые насторожили ее, она могла бы попасть тогда в лапы полиции. Но, к счастью, успела удрать оттуда в самый последний момент.

Все это время она мыкалась на западной окраине Сиднея. Через пару недель она попыталась выяснить у некоторых из тамошних ребят, где можно сбыть драгоценности, но они заявили, что не знают. А в ту же ночь, проснувшись, обнаружила, что какая-то тринадцатилетняя девчонка шарит в ее вещах. В последовавшей затем драке Тейт одержала верх, поскольку девчонка до одурения накурилась наркотиков, но этот случай научил ее не болтать о том, что она носит в своей сумке.

— Татум… — Ласковый голос Джуди прервал ее мысли. — Откуда у тебя эти драгоценности?

— Я же вам сказала, — сердито повернулась она. — От моей матери. — Она не стала объяснять, что браслет принадлежал лично ей и как она его получила. Все это не имело значения. — Черт побери, почему вы не хотите мне поверить? Я не воровка! Я не украла ни-че… — Она запнулась. Но ты это сделала однажды! — шепнула ее совесть. Ты воровка! — Нет… — И слова оборвались в полурыдании, когда в памяти всплыло, как пару недель назад ее рука потянулась и схватила упаковку с булочками из оставшейся без присмотра тележки разносчика. Она не собиралась… и не думала даже об этом… это вышло безотчетно. Ведь ей… ей так ужасно хотелось есть…

И теперь, только почувствовав дружескую руку на своем плече, она поняла, что плачет. Для ее собственных ушей этот звук казался противно-жалостным, а слезы текли по щекам так же обильно и жгуче, как в ту ночь, когда Лулу покинула ее. Долгое время уже она не сознавала ничего, кроме полнейшего чувства одиночества, чувства покинутости и ненужности никому на свете.

— Татум… — Она услышала этот голос точно издалека, он мягко коснулся ее слуха. Она вздрогнула, пытаясь поглубже вдохнуть и подавить рыдания, сотрясающие ее тело.

— Татум, милая… — Голос женщины, такой мягкий, такой ласковый, проникал в ее затуманенное сознание, а лицо простое и доброе, оказалось рядом с ее лицом. — Расскажи мне, что с тобой произошло, Татум.

— Я… я думала, что я… — О Господи, что же она думала, стараясь избежать этих скользких намеков Робина и его цепких рук? Что она в самом деле сможет жить сама по себе? Что сможет зарабатывать на жизнь? Что без опыта, без рекомендаций, без навыков кто-то захочет принять ее на работу? Что найдется такой добрый босс, который скажет: «У тебя нет чистой одежды, тебе негде помыться и даже негде жить, но, так уж и быть, мы берем тебя в свою фирму»?

— О чем ты думаешь, Татум? — спросила женщина. — О том, что бегство лучше для тебя, чем откровенность и искренность? Ты ведь провела на улице не весь этот год, Татум?

Поскольку отпираться не имело смысла, она покачала головой и, достав носовой платок, положила его на колени.

— Так сколько это продолжалось?

Вечность, подумала Тейт, но горький смех, который она попыталась изобразить, прервал новый приступ рыданий.

— …П-п-пять недель, — произнесла она наконец и шумно высморкалась.

— И где же ты жила?

— Н-н-нигде. Везде. Иногда случалось переночевать в приюте или в какой-нибудь халупе, предназначенной на слом. Знаете, такой дом, из которого всех уже выселили.

— Я знаю такие дома. Но где ты жила перед тем, как оказалась на улице?

— С одним д-другом. — Слезы почти прекратились, и она старалась успокоить дыхание.

— На вот. — Джуди взяла стакан и налила ей воды из кувшина.