Воитель (ЛП) - Дуглас Кристина

Он отнял свой рот, и я хотела закричать в знак протеста, когда он сел на пятки, поднимая весь свой вес с меня.

— Сними футболку, — грубо сказал он.

Я была настолько сбита с толку, что непонимающе посмотрела на него, поэтому он просто взял край моей футболки и снял её. Я лежала под ним полуголая, моя маленькая грудь была открыта его критическому взгляду. Я не смела шевельнуться, даже не попыталась прикрыться — это было бы трусостью. Я просто позволила ему смотреть, оценивать.

На его суровом лице появилась лёгкая улыбка.

— Если мне снова придётся впасть в немилость, по крайней мере, ты сделаешь это стоящим.

Он руками обхватил мою талию, затем скользнул вверх по рёбрам и накрыл мои груди, обхватывая их. Его большие пальцы коснулись твёрдых сосков, и я издала тихий звук желания, который полностью пристыдил меня.

Он наклонился и поцеловал меня снова, мягким, долгим поцелуем, прежде чем его губы двинулись вниз, и я почувствовала его на своей шее. Он посасывал вену, которую должен был прокусить, и я напряглась, удивляясь, почему боль между ног усилилась от этой мысли.

Его зубы задели мою кожу, но он двинулся ниже, и я задохнулась от первого прикосновения его языка к моей груди. Ощущение было почти болезненным, и я положила руки ему на плечи, не зная, чего я хочу от него.

Это был первый раз, когда я прикоснулась к нему, не желая причинить боль. Его кожа была такой тёплой под моими руками, тёплой и живой, и его татуировки танцевали под моими прикосновениями, двигаясь по коже с чувственной грацией. Я не могла прочесть надписи, да и не хотела, но я чувствовала их силу, и я чувствовала их значимость. Я крепко вцепилась в него, когда его рука потянулась к шнурку моих свободных штанов.

"Да, — подумала я. — Это то, чего я так долго хотела, в чём нуждалась. Я хочу секса, я хочу жизни, я хочу любви. Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся".

Он снова накрыл ртом мою грудь, посасывая её, и я выгнулась, мои бёдра рефлекторно искали его. Он издал низкий горловой рык, то ли из-за потребности, то ли из-за доминирования, но мне было всё равно. Он мог взять меня так, как хотел, и так долго, как хотел.

Он перешёл к другой груди. Прохладный ночной воздух коснулся моей влажной кожи, ещё одно абсурдное возбуждение, и я почувствовала, что соскальзываю в какой-то плотный кокон желания, где не было ни мыслей о будущем, ни беспокойства о последствиях, не существовало ничего, кроме момента и ощущения его кожи на моей.

Он подул мне на грудь, и мои пальцы ещё глубже впились в его плечи.

— Не останавливайся, — прошептала я, почти испугавшись, что он отстранится. — Пожалуйста, не останавливайся.

Он замер. А потом он начал ругаться, низко и грязно.

Я не двинулась с места, когда холод окатил меня. Я поняла, что он собирается остановиться. Я ощутила это инстинктивно, и мне было интересно, смогу ли я победить его в этой битве, оттолкнуть его и двинуться на него, взять его в рот, стереть любые сомнения, любые переживания.

Но я не смогла. Я взяла себя в руки, когда он отстранился, на его лице был гнев, и я не знала, был ли этот гнев направлен на него или на меня.

— Нет, — решительно ответил он. Он поднялся одним плавным движением, затем бросил мне мою футболку и отвернулся. — Одевайся.

Я была в бешенстве. Мне хотелось причинить ему боль, разорвать его на части, но я уже знала, что он сильнее меня.

— Нет.

Он ничего не сказал, повернувшись ко мне своей сильной, красивой спиной, а на лопатках, там, где должны были быть крылья, вились замысловатые узоры. Я обманула себя, забыв, кто он и что он такое. Ангел, ради бога. И я была готова отдаться ему. Чёрт побери, я собиралась навязать ему себя.

Его лицо было скрыто, форма его коротко остриженной головы не давала никакого намёка на то, что он чувствовал. Не сказав больше ни слова, он вышел в открытую дверь и направился к океану.

Я вскочила на ноги и побежала за ним, решив поймать его и оттащить назад, решив заставить его встретиться лицом к лицу с тем, с чем он не хотел сталкиваться, но на пороге я остановилась, удивлённо глядя вверх.

Он собирался улететь. За его спиной расправились крылья, тёмные, грациозные, изогнутые. Он взмыл ввысь, а я смотрела, как он исчезает в ночном небе. Великолепное создание из мифов и историй.

Я бы всё отдала, чтобы последовать за ним в небо, уносимая ветром. Я была богиней, но все желания мира не могли заставить меня расправить крылья и последовать за ним в ночь, как бы сильно я этого ни хотела.

Я посмотрела на футболку в своих руках, потом снова на ночное небо. Я не собираюсь возвращаться в свою комнату, чтобы погрязнуть в страданиях. Я не собираюсь убегать, не теперь, когда всё, что я ценила, разбилось. Я не была готова смириться с поражением.

Его комнату оказалось достаточно легко найти, и ошибиться было невозможно. Это была монашеская келья, каменный пол без ковров, ничем не украшенные стены, узкая койка у стены. Я сняла с себя остальную одежду, аккуратно сложила её и положила на холодный пол, затем голая забралась в жёсткую кровать и натянула на себя грубую простыню.

И я ждала.

* * *

МИХАИЛ ПОДНИМАЛСЯ ВЫСОКО, ВСЁ ВЫШЕ, ПОКА ВОЗДУХ НЕ СТАЛ РАЗРЕЖЁННЫМ и лёд не кристаллизовался на его крыльях, прежде чем он развернулся, закружив и пронзая копьём ночь, а затем по спирали спустился в море. Ледяная вода окружала его, знакомый покой пронизывал его тело. Исцеляющая, спокойная вода убаюкивала его, и он плыл, ничего не соображая.

Он не хотел ни думать, ни чувствовать. Он хотел забыться на несколько коротких часов. Но целебные воды океана не могли дать ему того, в чём он нуждался, не могли украсть вкус её губ, ощущение её груди, звуки, которые она издавала. Это не могло смыть горячее желание, которое всё ещё танцевало под его кожей.

Он потерял счёт времени. Когда он, наконец, вынырнул из воды, ночь уже близилась к концу, и над горой позади лагеря появились слабые проблески света. До начала тренировки оставалось ещё несколько часов. У него ещё есть время упасть в постель и уснуть.

Он сполоснул морскую воду в открытом душе, снял промокшие штаны и прошёл через тихое здание. Она могла снова убежать, но сейчас он не мог собраться с силами, чтобы отправиться на её поиски. Далеко она не ушла. Он чувствовал её присутствие, он знал бы всем своим существом, если бы она ушла. Она, вероятно, забаррикадировалась в своей спальне, готовая убить его, если он приблизится к ней.

Ему бы этого хотелось. Ему нужны были её зелёные глаза, холодные от ярости, её губы, сжатые в гневе. Он не мог бороться с этим в одиночку. Ему нужно было, чтобы она тоже боролась с этим.

Он толкнул дверь в свою крошечную комнату и закрыл её за собой, не потрудившись включить свет. Маленькое окошко, расположенное высоко в стене, пропускало более чем достаточно света, чтобы разглядеть очертания нескольких предметов мебели, которые он себе позволял. Он видел свою кровать в углу.

А потом он увидел лежащую на ней фигуру, свернувшуюся калачиком между его простынями, её длинные чёрные волосы разметались по подушке. Бегство не принесло ему никакой пользы. Холодное море не охладило его кровь, ночной воздух не погасил жар, который бушевал в нём.

Должно быть, она слышала, как он вошёл. Она приподнялась на локте, глядя на него, и простыня упала, обнажив маленькую идеальную грудь. Ему нужно было пригубить её, просунуть руку между её ног и почувствовать влагу её желания. Он перепробовал всё, что мог, чтобы бороться с этим.

Впервые за всё время своего безграничного существования он проиграл битву.

Её глаза пробежались по его обнажённому телу, и он увидел её реакцию на толчок его члена до того, как успела это скрыть.

— Я всегда плачу свои долги, — её голос был обманчиво спокоен, но он мог слышать слабую дрожь под ним.

Он сохранял непроницаемое выражение лица, чему способствовали тени в комнате.