Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки - Станислав Аверков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Переместимся в 1944 год. В Москве, на улице Горького, в доме номер шесть изумительной красоты женщина читала письмо, доставленное из недавно освобожденного Харькова:
«Дорогая Кларочка! Как мы рады, что пришла наша родная Красная Армия!.. Представить даже не сможешь, как издевались над нами фашисты. Дочку твоего брата – твою любимую племянницу – в 1942 году эсэсовцы сожгли в душегубке…»
По щекам потекли слезы. Что такое фашизм, Клара представляла. С ними соприкоснулась еще в 1920 году в Берлине. Фашистские молодчики пытал прикончить ее мужа – представителя дипломатических кругов Советской России Александровского.
Достала из ящика письменного стола солдатский «треугольник»:
«Ваш муж просил меня написать вам, если я останусь живым и перейду линию фронта. С Сергеем я расстался в конце октября 1941 года. Мы попали в окружение. Разделились на группы, чтобы легче было пробраться к своим. Сообщите, пожалуйста, сумел ли Сергей выбраться из немецкого ада?»
Клара подумала: «Выбрался, мой Серж. Но где он теперь? Его видел брат Андрей. Но почему Серж пропал? Что ответить автору письма?»
… Придя в себя после пыток, на очередном допросе, Серж попытался приподнялся с каменного пола. Снова забытье. Когда очнулся, попытался вспомнить происшедшее.
… Дипломатическая служба в Чехословакии отошла в прошлое еще в 1939-м году. Последующие пару лет – он простой советский гражданин. Утром на службе в юридической конторе его ждали простые советские люди с жалобами на притеснения на работе или с инцидентами на улице, или на вокзале, с квартирными грабежами… Александровский вникал в каждое дело, пытался разобраться согласно Римскому праву, изученному в Мангеймской торговой академии. Ему советовал его коллега-адвокат:
– Сергей Сергеевич, вы забываете, у нас право революционное, советское, московское, а не какое-то римское. Наше московское право – телефонное. Мы работаем не как в старину, У нас технический прогресс.
Сергей Сергеевич удивлялся, переспрашивал:
– Что такое телефонное право? В Мангейме мне не приходилось изучать что либо подобное.
– Отстали вы от советской жизни, Сергей Сергеевич, – слышал он в ответ, – телефонное право – это когда…
Ему на ушко добродетели разъясняли:
– Это когда народный комиссар или НКВД по телефону разъясняют, как поступить с жалобщиком.
…После очередных побоев приходили в голову, если она еще была способна соображать, такие мысли:
«И все же почему Сталин не ликвидировал меня тогда, в довоенную пору? Не было достаточно компромата? А что сейчас он уже есть? Меня взяли в плен, не сам сдался… С кем были контакты в лагере? С немецким офицером. Каким-то странным он был. Вербовал других в немецкую контрразведку. А мне посоветовал бежать из лагеря… Да, странно все это… Расскажешь о вербовке другими офицерами, пришьют статью…».
Дверь камера заскрежетала:
– Александровский! На допрос!
… А в это время в аналогичном служебном помещении не менее «вежливый» следователь из бериевского «Смерша» вел допрос Клары Спиваковской-Александровской. Вопросы задавались житейские, ответы звучали искренне.
– В каких странах вы жили до замужества?
– Политически во всех европейских.
– Что вас заставило выйти замуж за Александровского?
– Любовь.
– Вы были дружны с супругой президента Бенеша?
– Мне, как жене посла, нельзя было отказываться от приглашений мадам Бенеш на чашечку кофе. Отказ мог бы нанести вред дружеским взаимоотношениям между нашими странами.
– Встречались ли вы и ваш муж в Чехословакии с Бухариным?
– По долгу службы муж должен был зарегистрировать Бухарина в посольстве во время его пребывания в Праге.
– С кем вы еще общались в Праге?
– Со всеми, кто проявлял интерес к нашей стране…
В конце допроса следователь попросил Клару подписать протокол. Клара прочитала:
«… не отрицает многочисленные связи с иностранцами и врагами народа, что не исключает шпионских взаимоотношений».
Клара категорически заявила:
– В протоколе – ложь! Не шпионила!
Следователь улыбнулся:
– В протоколе написано «не исключает»!
– Должно быть не «не исключает», а «исключено. Две буквы «не» и вы меня подводите под предательство.
– Вы правы. В СССР предателей расстреливают. Но как вы можете отрицать измену, если ваш муж во всем сознался! И в шпионаже, и в предательстве, и в измене.
– Не верю! – прошептала Клара и чуть не упала со стула.
Берия утвердил «Дело» на Спиваковскую. В нем имелось заключение:
«Следствием установлено, что Спиваковская, являясь с 1918 года женой Александровского, своими связями с иностранцами и поведением дискредитовала СССР, а именно:
1. Являясь женой бывшего посла СССР в Чехословакии С.С. Александровского, поддерживала неофициальные взаимоотношения с женой президента Чехословакии, что могло привести к возникновения шпионских связей.
2. Находясь почти во всех странах Западной Европы, вращалась среди врагов народа, разоблаченных шпионов и заговорщиков, как-то Бухарина, Крестинского, Раковского, Карузо и других враждебных СССР элементов.
3. Спиваковская, имея неофициальные связи с иностранцами и врагами народа, получала от них подарки.
4. Муж Спиваковской С.С. Александровской арестован за шпионаж…
Спиваковская о наличии у нее подозрительных связей с иностранцами виновной себя признала. Шпионскую деятельность отрицает.
На основании изложенного выше «Дело» по обвинению Спиваковской направить Особому совещанию на рассмотрение Особого совещания…»
Особое совещание приговорило Клару Спиваковскую к заключению в лагерь.
В аналогичном кабинете допрашивали известного певца Вадима Козина:
– Ты, подонок, неоднократно встречался с иностранцами. Когда установил шпионские контакты с английским посольством?
– Я не политик. Я человек искусства. Песни нужны всем. Но я патриот Родины. Ее никогда не придавал.
Удар в лицо. По рубашке потекла кровь.
– Есть свидетели. Они уже дали показания о твоих концертах на неофициальных вечерах на дачах иностранных дипломатов.
– Показания о шпионских концертах? Какая чушь!
– На твоих концертах бывал враг народа Бухарин. Он печатал хвалебные статьи о тебе.
– Газета «Правда» и ее редактор Бухарин сообщали читателям только правду. Если народу нравятся танго, что исполняю я, то неужели «Правда» должна была это скрывать? Неужели я шпион только потому, что Сталин предпочитает оперу и балет в Большом театре.
– Не только оперу и балет, но и драму во МХАТе.
– Одним из актеров драмы страны являюсь и я. Убейте меня, но исполнять фальшивые ноты я не намерен.
… Вадим Козин был осужден Особым совещанием, этапирован на Колыму и водворен в лагерь.
Вадим Козин на золотых приисках потерял голос. Так и стался жить в Магадане.
И снова 1944 год. Связная из партизанской группы Столяровой предупредили ее, что она попала в поле зрения абверовцев. Пришлось ей, не мешкая, собрать вещички и вместе с мужем и сыном убегать к партизанам. Столярова сообразила, что к бригаде имени Щорса оккупанты пути перерезали. Пришлось им другими тропами добираться до отряда «За Родину!».
Командир отряда Иван Артемьевич Бессмертный поручил Александре Ивановне быть партизанским врачом. Ее муж стал пулеметчиком, конюхом и ветеринаром одновременно. Пригодился в партизанском отряде и Володя. Юный четырнадцатилетний разведчик – еще мальчишка, разве он мог вызвать подозрение, если бы забрел в поисках куска хлеба в деревню? Конечно, не хлеб нужен был Володе, а сведения о немцах!
Владимир Николаевич Дедюшко рассказал мне, как перед освобождением Белоруссии советскими войсками, фашисты пытаясь ликвидировать партизан. Отряд «За Родину» оказался в огромнейшей болотистой топи. Партизаны находились тогда буквально перед выбором утонуть в болотной жижи или погибнуть от рук фашистских подонков.
– На нас пикировали и бросали бомбы фашистские стервятники. Над головой задевая ветки, трещали разрывные пули, – вспоминал, не скрывая слез, Владимир Николаевич, – рядом рвались мины, обдавая нас болотной грязью. А каково было моей матери! Ей ведь надо было оказывать в болотной жиже раненым медицинскую помощь!
В этом болотном аду Володю послали на разведку. Ночью, выбравшись из болота в лесную чащу, он подполз к небольшой деревеньке. Перед ним открылась страшная картина. Обугленные останки изб с печными трубами. Из земляных щелей выбирались старухи. К ним бежали красноармейцы!
– Наконец-то для нас, партизан, война закончилась! – закричал Володя и бегом устремился к краю болота, чтобы сообщить своему партизанскому отряду «За Родину» радостную весть.
Действительно, поздно восторжествовала справедливость для Александра Ивановича Козлова.
Не дожила до этого часа супруга ветерана Марфа Васильевна.
