Истории Дальнего Леса - Павел Шмелев

А дорога и вправду словно специально изощренно издевалась над выдренком. Каким-то непонятным образом она снова резко спустилась в горную расщелину, к самому роднику. Не выдержал Константин такого природного коварства, решил передохнуть у родника перед очередным затяжным подъемом, да и пить уже очень захотелось. Дорога еще предстояла ох какая длинная— почему бы не передохнуть немного. А тут как раз родник. Всё под рукой.

У самого родника сидела какая-то странная и совершенно незнакомая птица, что в сказочных окрестностях Дальнего Леса совсем не редкость. Богата земля Архипелага Сказок на нежданные и удивительные встречи. Была эта птица очень похожа на цаплю, вот только стройностью, мягко говоря, совсем не отличалась. Толстая такая цапля, после невероятно сытного обеда или ужина. А может быть, и того и другого вместе.

— Ты кто? — спросил Константин, с явным удовольствием и немалым облегчением сваливая свою нелегкую и противную поклажу на траву. — Выглядишь какой-то не нашенской и прямо-таки несуразной. Вроде бы птица, а вроде и нет!

— Это совсем даже неважно, — спокойно и с достоинством ответила птица, оглядев Константина быстрым насмешливым взглядом. — Ты можешь думать обо мне как об оракуле, если так тебе будет проще понять смысл того, что я собираюсь тебе поведать. Сам ты несуразен, как выпь, а я птица весьма даже почтенная и суразная. Вот только суразность эта — особая, не тебе о ней судить.

— А это что такое — оракул? Диковинные и толстые птицы, вроде тебя, к нам не залетали еще.

— Глуп ты, однако, выдренок, глуп безмерно. Да ты не переживай, это совсем не страшно. Так жить намного легче и удобнее. Ты меня не знаешь, что к лучшему. Да и не надо. А вот я тебя знаю. Пролетал тут совсем недавно старый филин, много чего интересного рассказал о тебе. Ты ведь и есть Константин, выдренок из Дальнего Леса. В погоне за диковинным и нездешним счастьем ушел неизвестно куда по немереной глупости своей. Ну и как, досталось тебе хоть немного счастья на дальней нескончаемой дороге?

— Сама ты глупая, птица-оракул с глазами выпи болотной, — беззлобно и устало произнес выдренок. — А счастье, оно ко мне все одно придет. Не денется никуда. Вот передохну малость и пойду дальше. У меня все надежно и по плану, без всякого волшебного ехидства.

— A-а, ну так жди свое «одно» счастье по плану. Только уж поверь мне: смотри, из родника ни капли не пей, — очень тихо и отчетливо проговорила птица, — не для тебя он. Из этого родника пьют только истинно счастливые, кто не по плану, а по судьбе. А ты, болезный и глупый, все еще в поисках своей запланированной удачи. Смотри сам, но если из этого родника попьет тот, кто еще не нашел своего счастья, то мгновенно превратится в дерево. Вот если чувствуешь себя счастливым, то можешь спокойно пить. Но я советую тебе не испытывать судьбу.

— Глупости какие, — возразил Константин, но в душе его от тихого и зловещего голоса птицы что-то екнуло и разбудило странную тревогу и беспокойство. Выдренок Константин прогонял это тревожное и непонятное чувство, но оно не уходило.

— Ага, конечно глупости, несусветная чушь и коварные происки. Даже и не думай об этом. Забудь все, что я тебе говорила. Выдр вон сколько развелось вокруг: просто куда ни кинешь внимательный взор, так обязательно и увидишь выдру или выдренка. Чистой воды выдра теперь совсем не редкость в наших местах. А уж выдренок, считай, под каждым кустом сидит. Весь Дальний Лес и соседние королевства полны выдр различного размера и степени ехидности. А деревьев в этом благословенном оазисе у родника не хватает. Вот смотри: у меня тут как раз тени не хватает. Беда просто с тенью. А точнее, без нее. Да и воздух меняться стал — ведь всякий зверь лесной стремится его испортить и выдохнуть всякую гадость. На всех чистого воздуха не напасешься. Кстати, деревья, чтоб ты знал, воздух очищают. Так что не переживай — на доброе дело пойдешь, главное — нужное. Совсем не зря превратишься в растение придорожное. Это твоим жизненным подвигом будет. Обещаю, что я буду тебя только добрым словом вспоминать. Ты реши, кем ты хочешь быть — кедром или дубом. И встань, если не трудно, чуть дальше. Шага эдак на три-четыре правее от меня. А может быть, и на все пять. Главное, не гнись, тогда точно высоким деревом станешь. Красивым и основательным. Ты ведь любишь все простое и основательное. Так что дерево — самый логичный для тебя выбор. И мне огромная польза — тогда тень точно в нужное место попадет.

— Вот уж нет. Забирай назад свое доброе слово. А еще лучше — засунь его куда подальше. Ни в какое дерево я превращаться не собираюсь, и вспоминать меня никак не надо. Вот ведь глупость какая несусветная! — не на шутку разошелся Константин, видно, задела его лукавая и ироничная птица за живое. — Послушай, почтенная курица, ты ведь специально весь этот бред придумала, чтобы меня позлить? Нарочно ведь сказала мне эдакую пакость.

Но ответить выдренку было уже некому — птица неожиданно исчезла, и он снова остался один на один с загадочным родником. Константин внимательно огляделся вокруг и увидел два высоких дерева, стоящих неподалеку от родника. Сначала он не обратил на них внимания, но теперь его охватил настоящий страх. Показалось ему, что эти деревья около родника когда-то были такими же самоуверенными странниками, которые по глупости своей считали себя абсолютно счастливыми и решили испить воды из этого вредного и магического родника.

Он подумал: а что если птица, похожая на болотную выпь после сытного ужина, сказала правду? Вдруг на самом деле есть в природе нашей сказочной такое несуразное и зловредное колдовство?

Превращаться в дерево, будь то дуб, кедр или любое другое молчаливое изваяние, и навечно оставаться здесь ему очень не хотелось. Решил выдренок Константин набрать воды из родника в особую непромокаемую котомку, которую он прихватил с собой, и пока пойти дальше. А там видно будет. Наверное, просто это место неправильное. Надо пройтись и подумать.

Константин, тяжело вздохнув, взвалил на плечи свою поклажу и пошел в сторону Дальнего Леса. Домой.

И не догадывался он, что за каждым его шагом внимательно наблюдали две пары насмешливых глаз. Норка Анфиса и филин сидели поблизости, в соседних кустах, и с интересом следили за каждым шагом выдренка. Не то чтобы Анфиса сомневалась в силе своей магии, но интересно было посмотреть, как все это сработает. Бывает так, что и обычная вода становится волшебной, если грамотно заговорить ее. Анфиса, не чуждая миру магии и колдовства, совершенно точно знала, что слова материальны. Тем более в таких сказочных местах. Филин, который был далек от магии, тоже с интересом ждал, как себя поведет Константин.

— Ничего из этого путного не выйдет, — пробурчал по привычке филин, — я просто уверен, что никогда не сработает это против Константина. Ты уж поверь мне. Глуп он неимоверно, но не так уж доверчив. Да и птица у тебя какая-то странная наворожилась. Ну что это за уродина! Ты бы чаю меньше пила перед заговором. Ведь что получилось: вроде и цапля, а вроде и нет. Как-то ты не постаралась в этот раз.

— А вот и сработает, — возразила норка Анфиса. — Определенно, даже не сомневаюсь. Он уже сейчас поверил. Посмотри, пить из родника отказался. А было бы интересно его превратить в дерево. Получился бы красивый дуб или липа. Ну да ладно… Вот поверь мне: как только он лес родной завидит, так и выпьет родниковой воды. Вот увидишь. А по поводу птицы? Ну что тебе сказать — ведь это импровизация, и, по-моему, очень даже милая. Да только случаются мелкие несуразности и при самой прекрасной задумке. Оно, может, и лучше — есть в ней какой-то шарм необычного и таинственного. Запоминающийся образ получился.

— Не знаю птицы с таким чудным названием в наших местах. Похожа на цаплю, но гораздо толще. Как ты ее назвала-то?

— Импровизация. Только это вовсе не птица, — начала было объяснять Анфиса, но вовремя остановилась и решила для ясности и краткости упростить ответ. — Ты последнее время начал мне Константина напоминать, а жаль. Ну да ладно, это я так, к слову пришлось. А импровизация, знаешь ли, это такой прием в искусстве. Она каждый раз новая и непохожая на другие. Типа загогулин Василия, но бестелесная и изменчивая сущность. Вот. Ну, это я тебе так, в двух словах объясняю. Упрощаю для краткости и простоты разговора. Я же тебе не хорек Василий, чтобы лекции про разные мудреные слова читать.

— Даже и не знаю, я к импровизациям твоим не привычен, — не унимался филин. — Но уж больно просто все, а образ, как ты называешь это получившееся сущее природное безобразие, какой-то очень уж упитанный вышел. Очень даже телесный. Надо было тебе колдануть чуть-чуть получше, что ли. А может быть, следовало тебе еще какую-нибудь особо точную и большую магию сотворить.

— Большая магия всегда проста, — уверенно парировала Анфиса тоном знатока волшебства и конкретных магических дел, — уж такая исконная природа всякого подлинного колдовства. И не спорь со мной.