Венец проигравшего - Ярослав Коваль

Без женщин крепость стала другой, и меня потянуло погрустить ещё и на эту тему. Мне, как любому мужчине, нравилось любоваться на грациозных красавиц, хотя я был далёк от идеи обзавестись походно-полевой женой. Чужие дочери, сёстры и жёны возбуждали во мне приятные мысли о Моресне и аппетит к общению с ней. К тому же множество женщин в крепости — примета мирного времени. Я тосковал по обыденной жизни без войны.

— Милорд! — окликнули меня с одной из верхних галерей. Как только разглядели, а потом ещё доорались — диво! — Авангард спецназа!

О-о! — быстро добрались. Ну, да мне жаловаться не на что. Я поспешил по лестнице вниз, на ходу отдавая распоряжения. Предупредить должностных лиц. Отправить известие распорядителю кладовых и на кухню. Офицеров вызвать. Всех ли? Так и быть, не отвлекать тех, которые прямо сейчас заняты делом. Если найдутся свободные, пусть выйдут и следят, как их люди встречают новоприбывших, а также принимают их имущество. Мои сыновья тоже пусть выходят и встречают. Где Тархеб? На позициях? Ну и хрен с ним.

Ворота распахивались долго, натужно — осадное положение означало, что все запоры и скрепы подняты на место, и снимать их начнут не раньше, чем первые всадники достигнут подъездного моста. То есть времени нам должно хватить на всё.

Стоя на нижней террасе, которую скудным понятием «крыльцо» язык не повернётся обозначить, я постукивал носком сапога по мраморному выступу балюстрады. Посматривал на бойцов, которые заканчивали снимать с ворот последние засовы, оценивал взглядом тех, кто готовился ловить за трензеля и разводить по соседним дворам коней и пластунов, чтоб передние не закрыли проезд задним. И нетерпеливо ждал.

Одним из первых в крепость вступил отряд под командованием молодого офицера, которого я отлично знал. Ещё бы мне не узнать своего зятя! Он смотрел бодро, и солдаты его были в порядке, как на подбор — видно, что к подразделению нет нужды придираться, командир знает своё дело. Соскочив с коня, Рашмел поклонился в мою сторону, как положено, и тут же шагнул придержать под уздцы коня своего командира, Миргула. Всё правильно, тому надлежало отрапортоваться мне по форме, и помочь ему должен был тот из его людей, кто окажется ближе.

В следующее мгновение Юрий сорвался с места. Он промчался мимо в меру удивившегося Миргула, и даже я сперва не слишком обеспокоился — ну, мало ли, что моему сыну понадобилось в плотных спецназовских рядах. Может, друга углядел?

Как выяснилось через миг — да, углядел. Но не друга. Он налетел на Рашмела с кулаками и маловнятным воплем. Попытка избиения была напористой, но не очень эффективной. Сперва, должно быть, на рефлексе зять дал отпор, но удар оказался слишком силён, и его отбросило назад, на одного из сослуживцев. Тот подобрался было, однако не стал вмешиваться. Всё правильно, по канонам имперской этики ему и не следовало. Тут ведь сын лорда разбирается, возможно, с кровным обидчиком, и, возможно, с моего благословения. Других солдат и офицеров это никак не может касаться.

Юрий вцепился в зятя мёртвой хваткой, так что они оба покатились по брусчатке, прямо под ноги солдатам и коням, к сожалению, боевым, хорошо обученным, то есть вполне способным потоптать лежащего…

— Прекратить! — заорал я, насколько хватило глотки.

Едва услышав окрик, мои люди кинулись разнимать дерущихся, причём с такой живой готовностью, словно только и ждали разрешения ввязаться. Естественно, поспевшие вмешаться первыми сосредоточились на том, чтоб отодрать моего сына от жертвы и поставить его вертикально. Жертве предоставлялось подниматься самостоятельно.

В руках моих спецназовцев Юрий извивался, как пойманный уж, и явно не собирался успокаиваться. Но у них не забалуешь — ребята крепкие, хоть и осторожные. Зато теперь стало слышно, что он там вопит.

— Ты, отродье мусорной кучи! Ты, выкидыш сточной канавы! Дерьмо ослиное! И ещё посмел поднять глаза на мою сестру! Ты! Посмел! Притронуться! К ней!

Рашмел медленно поднимался, утирая кровь с лица. Подойдя, я сделал бойцам знак оттащить Юрия на пару шагов и протянул зятю руку, помог подняться.

— Ты как? Цел? Врача позвать?

— Благодарю, милорд. Здоров.

— Нос не сломан? Нет, сам не трогай! Эй, там, медика позовите! Пусть глянет. Порядок? — Я похлопал его по плечу и уступил место лекарю-чародею.

И развернулся к сыну.

Лицо у того было попорчено разве что гримасой ненависти, которая, впрочем, довольно бодро начала сползать, сменяясь опасливым сомнением. Видно, что Рашмел только сопротивлялся — уж он-то, с его выучкой, смог бы поотшибать Юрке многое из того, что отшибается. Закваска у зятя не кисельная. Я поймал себя на том, что думаю о нём с одобрением.

— Отпустите, — приказал я. Шагнул ближе — и свалил отпрыска с ног хорошей затрещиной. Поднял за шкварник с брусчатки, поставил на ноги — и снова сшиб. Сын даже попытался сопротивляться. Смешной. Всё равно полетел, причём прямо в толпу бойцов, и поднялся медленно, как бы сомневаясь, надо ли. Вдруг не стоит, вдруг я только ещё больше разойдусь, и вообще пришибу нахрен? В принципе, у меня есть такое право. — Убирайся с глаз долой. В свою комнату. Я с тобой позже поговорю.

Этого было вполне достаточно для показной расправы, остальное уже можно приберечь для кулуарных разговоров. В этом случае я отстаивал не Рашмела, которого мой сын имел полное право ненавидеть или там презирать. Я давал вполне естественную и единственно возможную реакцию на продемонстрированное неуважение к моей воле. Напоминал сыну, кто ответственен за решение насчёт этого экстравагантного брака. Он не просто разбил лицо зятю — по имперским меркам он плюнул мне в лицо.

Пожалуй, я перебрал с либерализмом в семье. Подраспустил своих засранцев. Империя вряд ли способна это понять и принять. Эдак и подчинённые распустятся.

Придётся закручивать гайки.

Я повернулся к Миргулу.

— Так. Пойдём, поговорим. Сколько тут бойцов?

— Две тысячи. — Миргул понизил голос: — До меня дошли слухи о разгроме. В этом случае даже втрое большее количество спецназа не исправит положение.

— Да. Всё верно. Было. Но мои личные армии понесли минимальные потери. Триста шестьдесят три человека, вдвое больше раненых.

— Сравнительно небольшие потери — и разгром? Что-то я ничего не понимаю.

— У меня нет сводки по потерям армии его величества, но есть предположение, что она уничтожена практически полностью. Естественно, та её часть, которая воевала на побережье Ледяного предела.

— А северные отряды?

— Про них пока ничего не знаю.

— Я краем уха слышал — противник пустил в ход какую-то очень серьёзную магию?