Он - моя тайна - Оливия Лейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О чем разговор? — спокойно поинтересовался.
— О мужчинах, — улыбнулась она. — Я Дине Владимировне жаловалась на своего и немножко завидовала ее счастью, — капризно надула губки Тома. — Вы ее так сииии-льно любите, — протянула она.
— Прекрасно, — сухо улыбнулся Женя и увлек меня к танцующим.
— Жень, а что происходит?
— Не понимаю? — нахмурился он.
— В тебя что, Тома влюблена?
— Возможно, — пожал плечами. Очень легко отреагировал.
— А не ты ли тот самый любимый, но решительный мужчина? — я сама не верила, что спрашивала это у своего мужа, собственника и ревнивца, любящего меня, но…
— Может быть…
— В смысле? — даже с такта сбилась. Женя крепче прижал меня и повел в танце, застывшую и… охреневшую!
— Приятно, когда ты ревнуешь, — шепотом признался и склонился ко мне, губу прикусил и языком по ней прошелся. — Дина, я ревную, потому что люблю, а ты почему нет?
— Я не ревновала, потому что доверяла тебе.
— Больше не доверяешь? — прохладно уточнил.
— Уже не знаю.
— Тома — молоденькая дурочка. В этом возрасте ищут кумиров, влюбляются в преподавателей и начальников. Хочешь, уволю ее?
— Нет, — изумилась я. — Не в этом дело…
— Могу уволить любого в этом зале. Если бы я предъявлял тебе за каждого, кто пялился на твои ноги, то мы бы до утра ругались.
— Я не хочу ругаться… — начала оправдываться я. Зачем я завела этот разговор? Тема ревности самая больная у нас.
— Женщины, — тяжело вздохнул Женя. — Вы сами посылаете невербальные знаки мужчинам: улыбаетесь, кокетничаете, юбочки короткие, — и провел пальцем по бедру, где обрывалось платье. — Губки яркие, — взглядом жарким по лицу прошелся. — Мужики считывают их и охотиться начинают, — он еще крепче прижал меня к себе. Женя был возбужден. В живот отчетливо упиралась жесткая эрекция. — Только мне не нужно, я свою лань поймал. А тебе, Дина?
— Мне тоже… — оборонила я.
— И Полонский?
Я окаменела. Хорошо, что не про Барсова спросил, но как он в принципе узнал?!
Глава 14
Женя
— Муж заказчицы, — ответила Дина. — Но откуда…
— Всего лишь муж? — с обманчивой мягкость прервал я. Сейчас не время для этого разговора, но вариантов других нет. Дину отвлечь от сучки Томы нужно. А самый действенный способ — заставить нервничать, в себе копаться, перебирать в памяти все, что могло меня заставить усомниться в ее верности и искренности. Я очень хорошо знал жену: если она будет чувствовать себя виноватой, то перестанет анализировать и сомневаться во мне.
— Мы были знакомы раньше. Случайно встретились. Потом в «Восток-Запад» поступило предложение поучаствовать в конкурсе креатива. Мы прошли отбор.
— Почему ты не рассказала? Я бы хотел знать о твоей работе больше.
— Жень, ты в штыки воспринимаешь все, что касается агенства! — громче, чем следовало воскликнула Дина. Я прижал ее к себе, волосы поцеловал — они так вкусно пахли сладкой ватой, что съесть хотелось. Сейчас разберусь с Томой и займусь женой по полной программе. Чтобы никаких секретов, тайных помыслов и, конечно же, одежды не осталось. Всю ночь трахать ее буду.
— Мне сложно делить тебя, красавица моя. Давай еще полчасика потусуемся и домой. Разврату предаваться… — и набросился на сладкие губы: мягкие, нежные — они раскрывались навстречу своему хозяину. Пусть на нас смотрят и завидуют. Блядство на работе я скрывал тщательно, а вот любовь к жене никогда не прятал. Поэтому ума не приложу, почему большинство сосок полагало, что я желаю развестись. Удивительно.
Через пятнадцать минут уловил момент, когда Дину заняли разговором девчонки из детской стоматологии. Нашел глазами бухую Тому и едва заметно кивнул на темный проход, который приметил специально.
Довольная улыбка скользнула по губам с остатками помады. Поднявшись, нетвердой походкой моя ассистентка скрылась в темноте. Я присоединился через пару минут. Открыл первую попавшуюся дверь и толкнул внутрь.
— Женечка, — она попыталась обнять меня, — я знала, что ты захочешь меня сегодня…
«Staff only» — как раз подходит. Я холодно улыбнулся и отвесил Томе пощечину. Легкую и аккуратную, чтобы синяков не осталось.
— За что?! — ахнула она.
— Ты какого хуя приперлась? — я ударил еще раз. — Ты что устроила? Хочешь, чтобы переломал тебе здесь? — за горло схватил и к стене прижал. — В мою семью никто лезть не смеет, ясно? — угрожающе сдавил тонкую шею.
— Да, — мяукнула Тома, разом протрезвев. — Я просто так соскучилась, так люблю тебя, — всхлипнула. Пьяные сопли и слезы последнее, что хотелось увидеть.
— Я знаю, — убрал руку и нежно погладил по щеке. Нельзя, чтобы истерику устроила. Я строго-настрого запретил Томе приходить. Не хотел, чтобы с Диной пересекалась. Под алкоголем вела себя несдержанно очень. Тома пришла. Я сорвался. Нужно было до понедельника оставить разборки, но меня накрыло холодной яростью. Сука решила от рук отбиться. Из-под контроля вышла. Только я решаю, чему быть, а чему миновать, а не эта пьяная соска.
— Тома, ты сейчас выйдешь, возьмешь сумочку и исчезнешь. Я вызвал тебе такси. А на работе мы поговорим. Понятно?
— Я ведь лучше, чем твоя жена, — она попыталась обнять меня. — Дина не удовлетворяет тебя, а я умею… Давай ублажу и сейчас…
Я легко оттолкнул ее от себя, чтобы в стену не улетела и дурную башку не разбила. А хотелось бы. Как же я так просчитался?! Как упустил, что эта сучка неадекватна. И не избавиться от нее, пока схему с нелегальными имплантами не проведем. Я на эту дуру сделку оформил. И Дина может неладное заподозрить, если слишком уж резко от ассистентки избавлюсь. Ничего, через два месяца я припомню этот вечер. В красках обрисую, кто она и что она.
— Иди, Тома, — холодно улыбнулся. — И без фокусов.
Если подставить перед женой — закопаю.
Я, проконтролировав, что Тома вышла из заведения, вернулся в зал. Дина сидела в компании нашего стоматолога-анестезиолога и смеялась. Ему было под полтинник и форма далека от идеала, как и содержание, поэтому я остался спокоен.
Я ведь лучше, чем твоя жена…
Я даже фыркнул, пока пробивался к Дине, через группы подвыпивших коллег. Томка — красивая молодка, этого не отнять, правда, сегодня выглядела отвратительно. Безвкусный наряд, тонна косметики, пьяная рожа. Дешевка. Фу, даже касаться ее противно было. Ублажать она умела. Сосать и ноги раздвигать — дело не хитрое.
Я подошел сзади, руки на плечи положил, лаская нежную кожу шеи. Дина вскинула голову, на меня взглянула блестящими синими глазами. Вот кто меня ублажать будет.
— Поехали домой, — шепнул хрипловато. — Ренат, бывай, — крепко руку пожал ему. — И много не
