Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин - Анатолий Алексеевич Трушкин

знаем, что виновата не партия, а в отдельные периоды отдельные лица… то есть евреи.

* * *

Для одних предметы роскоши становятся предметами первой необходимости, для других предметы первой необходимости становятся предметами роскоши.

* * *

— Земля круглая!

— Да что ты говоришь?!

— Это не я, это в правительстве кто-то сказал.

— А а а… значит, все-таки она плоская.

* * *

У КПСС, несмотря на воинствующий атеизм, биография, как у девы Марии. Тоже родила, тоже Вождя народов, тоже не ведает, с чего вдруг, и хочет, чтобы ее после этого тоже считали невинной.

* * *

Политическая свобода и половая распущенность, соединяясь на просторах России, еще подарят миру и сексуал-демократов, и эротических анархистов.

* * *

Умрем за власть в Советах!

* * *

Из археологии. Мощный культурный слой — это когда над развалинами развитого царизма находятся мощные развалины развитого социализма.

* * *

Интересно как! Одни миллионеры, другие нищие; одни паразиты, другие работяги; одни в лимузинах, другие в электричках. Но при этом… все равны.

* * *

К философским понятиям «количество» и «качество».

Японцы ходят в туалет и тут же благодаря электронике получают анализ того, чем сходили. Это — КАЧЕСТВО.

Мы, как ни ходи, ничего, кроме того, чем сходили, не получаем. Это — чистое КОЛИЧЕСТВО.

* * *

К проблемам с мебелью. Набор «Сделай сам».

Как ни собирал, все время получается гроб.

* * *

Наши запасы: продовольствия — на полтора-два месяца, терпения — на сто пятьдесят — двести лет, ума, как всегда, на день.

Раздел IV

Хотели как лучше, а…

Этот раздел составлен из монологов и рассказов, написанных в дни, когда автор понял наконец, что если трезво посмотреть на жизнь, то можно увидеть много больших и малых чудес.

Скажем, абсолютно равные на старте условия ваучеризации всей страны могут мгновенно разделить общество на олигархов и бомжей, что могут быть беды огромные, даже национальные, в которых никто не виноват, что при всех необратимых, глубинных переменах, до неузнаваемости изменивших лицо страны, ее строй, конституцию, идеологию, экономику, все-таки богатые остались богатыми, а бедные — бедными.

Сумасшедший дом

Я в политику не суюсь Не мое дело. И там одно и то же все. Те кричат:

— На улицу выйти нельзя — убить могут!

Эти им:

— А свобода слова?

Те кричат:

— Грабят на каждом шагу! Цены огромные! Проституция кругом!

Эти им:

— А свобода слова?

Не знаю, кто прав. Меня вот и ограбили пару раз, но я и говорить об этом могу сколько хочу.

Нет, не суюсь в политику… последнее время. Хватит, сунулся один раз.

Недавно сунулся. Ну, как сунулся, просто стоял около магазина. В магазине чего стоять? Все равно ничего не купишь. У меня и денег не было, и настроения не было. У меня всегда, когда денег нет, и настроения нет. Совпадает как-то.

Стою и стою себе, не суюсь ни в магазин, ни в политику. Вдруг дверь распахивается, из магазина мужик выходит: огромный, лысый, с бородой. Как заорет:

— Довели Россию, сволочи!

Руку одну вытянул вперед, в другой кепка и авоська с пивом.

Я кинулся к нему, говорю:

— Давай спасать Россию! Организуем партию. Ты будешь до поры жить в шалаше, писать тезисы. Потом выйдешь под свист пуль…

Он говорит:

— Не надо под свист. Мы пойдем другим путем. Надо Россию легально.

спасать

Я говорю:

— Давай легально! Выдвинем тебя в Думу, купим тебе каску, бронежилет. А то мало ли. Заблудишься в кулуарах, а навстречу Жириновский. Хаживал ты с голыми руками на Жириновского?.. И вообще там стенка на стенку обычное дело. Микрофоном могут голову продолбить в две секунды.

Он говорит:

— Не надо микрофоном, не надо легально. Давайте сперва все возродимся нравственно!

Я говорю:

— Давай нравственно! Мы с тобой начнем, народ подхватит. Завязываем с водкой, с куревом, с бабами! Воровать прекратим!., на время, конечно. Потом уж, когда восторжествуем.

Круглый год босиком! Каждый день в церковь к заутрене, а то бога совсем забыли. Конечно, придется пострадать за Россию: покроемся коростой, рубцами, язвами…

Он говорит:

— Надоел ты, отстань.

Размахивается авоськой и прямо бутылкой в висок мне.

Я буквально через семь дней пришел в себя, думаю: по-настоящему никто чего-то не хочет лезть в политику. Чего ради я полезу?

Не, не суюсь последнее время. Хватит. Я теперь за то, что всегда было, есть и будет. Я теперь за свободу молчания.

Два-три

— Борис Николаевич, вызывали?

— Ну.

— А чего?

— Что же у вас цены-то?

— Что?

— Скакнули как.

— Интересно, мы тут при чем?

— А кто?.. Вы экономисты, вы рассчитывали.

— Так у нас все сошлось.

— Что сошлось?.. Обещали в два-три раза, а они в двадцать-тридцать. Ноль потеряли?

— Какой ноль?

— Ну обещали в два-три раза, а они в двадцать-тридцать.

— Это жизнь вмешалась. Она у нас непредсказуемая, а по расчету должно в два-три. Все точно.

— «Точно». Сказали в два-три, а они в двадцать-тридцать! Когда все наладится?

— Месяца через два-три.

— Опять «два-три»… Не подведете?

— Когда мы подводили?

— Расчеты окончательно когда будут готовы?

— Часа в два-три.

— Вы, кроме двух, трех, какие цифры знаете?.. Дыра в бюджете большая ожидается?.. Я спрашиваю: дыра в бюджете большая ожидается?

— Миллиарда два-три. Все будет нормально, Борис

Николаевич! Вот дайте руку. Видите, у вас на ладони эта линия враскосяк идет с этой?

— Ну и что? У меня давно так.

— А все! Значит, все будет нормально!

— Могу обещать людям?

— Спокойно. Наука гарантирует. Но в первое время, когда станет хорошо, еще будет плохо, и народ нас за это может того, Борис Николаевич.

— Чего?

— Послать.

— На сколько букв?

— На две-три.

Россия на приеме у врача

— Что вас привело ко мне, матушка-Россия?

— Да что же, батюшка, я уж измучилась. Не знаю, кого и слушать. Энтот клялся: к 2000-му выздоровишь, усе у тебе будет. Энтот божился: за пятьсот дней на ноги поставлю. Теперь заладили: шоком надо. Не молода я уж шоком-то.

— Ну какие ваши годы. С питанием как у вас? Аппетит когда приходит?

— А глаза откроешь, батюшка, уж он тут — пришел.

— Стул частый?

— Как, милостивец?

— По-большому часто ходите?

— Где ж мне часто? Как кредит или гуманитарная помощь придут,