Нищий - Евгений Щепетнов

— Где мне найти шхуну до Ранкеля?

— А что ты там забыл? Хм… впрочем, какое мое дело! Иди во-о-он на тот причал. Там есть один чудак, у него шхуна «Огненный глаз». Он туда частенько летает. Именно летает — шхуна быстрая. А уж как с ним договоритесь — это ваше дело. Вали, не мешай, а то сейчас эти прохиндеи обязательно бочку сопрут. Эй ты, болван, ты куда покатил! Ах вы, ослы чумные! Только отвлечешься — сразу попрете! Кати направо!

Человек сразу забыл про меня, а я поплелся к «Огненному глазу». Шхуна была небольшая, но какая-то стремительная, с узким корпусом. «Наверное, всю душу вывернет на волнах, — подумал я, — качка на ней будет ай-ай!»

Сразу стало понятно, почему она называется «Огненный глаз»: на бортах, возле носовой части, на ней были нарисованы огромные огненно-красные глаза. Впрочем, если быть точным, на одном борту. Другой борт я не видел по причине того, что шхуна стояла левым бортом к причалу. Кто знает, может, на той стороне не красный, а синий глаз или вообще нет глаза.

Возле шхуны стоял и курил трубку забавный персонаж, даже для этого места казавшийся слишком экзотичным. Небольшого роста, с огромными висячими усами, в алых шелковых шароварах и синей шелковой же рубахе — он был похож на огромную елочную игрушку. Мне он был ростом до груди, но смотрел так, как будто я был ниже его на две головы.

— Приветствую вас. Вы не могли бы мне сказать, не вы ли капитан этого корабля? — Я постарался поизысканнее обратиться к этому красочному персонажу.

— Ну я, — посасывая трубку, ответил этот Санчо Панса местного разлива необычайно любезно. — Че надо-то? Сразу говорю — грибов нет! Вали отсюда, ищейка!

— Грибов? Каких грибов? Мне надо на остров Ранкель попасть, каких грибов?

— А-а-а… — успокоился капитан, — я уж подумал, опять имперские ищейки ползают — одолели меня своими наездами! Все у меня грибы ищут, как будто я их вожу! Да контрабанду шарятся, ищут! А я честный капитан и слово-то такое «контрабанда» не знаю! Сволочи, лягаши хреновы! — Он хитро блеснул глазами и посмотрел на меня — достаточно ли он навел на меня дымовую завесу.

— Капитан, капитан, что это у вас такое? Что?! Вот, над головой! А-а-а… святой капитан! Можно, я прикоснусь к вашей святой мантии? У вас нимб над головой светится!

Капитан, купившийся вначале на мои выкрики, стал искать что-то над головой, наконец понял и начал ржать, держась за живот:

— Ох-хо-хо-хо! От ты подлец! А я-то купился! Хе-хе-хе… ты мне нравишься, парень. Чего тебя на остров-то несет?

— Мне надо привет передать одному островитянину.

— Ну, передай. Я передам. В чем дело-то стало? — Он невозмутимо пососал трубку и поглядел на меня: — Что за островитянин-то?

— Амалон. Знаете такого?

— Еще бы не знать… только рискуешь ты. Он государственный изменник, а тот, кто общается с государственными изменниками, может попасть под немилость Тайной стражи, ты это понимаешь?

— Переживу как-нибудь. Немилость эту. Так к делу: вы можете меня взять с собой, когда поедете к острову?

— Не поедем, а пойдем! Сухопутная крыса, — усмехнулся капитан. — Могу. Стоить это будет тебе… — он посмотрел на мой затрапезный вид, потертые ботинки, — пятнадцать серебряников.

— Но мне надо сразу будет назад уплыть — обратно сколько?

— Ну, обратно все равно возвращаться — еще пять. Итого один золотой. Устроит?

— Устроит. Когда вы выходите, чтобы мне подгадать свои дела?

— Через три дня. Приходи через два часа после рассвета на причал — пойдем в рейс. И еще, парень, не распространяйся, что ты к Амалону пойдешь, понял? Ни тебе, ни мне лишние проблемы не нужны. Тебя как звать? Я капитан Мессер.

— Я Викор.

— Викор? Это не тот ли, что преподает в школе фехтования Ланкасты? Слышал, слышал про тебя. Как-то на днях про тебя шла речь. Двое благородных говорили — я их отвозил в загородный дом, туда морем ближе и быстрее.

— И что они, сильно ругали? — улыбнулся я.

— Да нет, спорили. Один говорил, что ты учишь их детей грязным приемам, которые в ходу у уличных бандитов да грязных желтых айтанцев, что это неблагородно, а другой ему возразил: мол, лучше их дети будут пинаться и кусаться, зато останутся живы… и второй сразу заткнулся. Вот я и заинтересовался, что это за Викор такой. В общем, жду тебя через три дня, не включая этот, значит, через три, на четвертый, — уточнил Мессер, — через два часа после рассвета. Все, топай, я думу думать буду. — Он затянулся трубкой и попыхтел ею, как паровоз, усмехнувшись в усы.

Я прошел вдоль причалов, мимо муравьиной кучи грузчиков с их бочками и тюками, мимо складов с важными охранниками и суетящимися купцами и вышел на мощенную булыжником улицу, ведущую вверх, в центр города. Мне надо было посетить оружейника, а они жили и работали почти что на другом конце города. Идти было тяжело, я подумал-подумал и подозвал извозчика, скучающего у порта:

— Братец, сколько возьмешь доехать до оружейника — мне нужен поприличней какой-нибудь.

— Эх, с ветерком! Новая коляска, только помыл — пять серебряников! Садитесь, дешево домчу!

— Слышь, чудак, а в дороге ты мне будешь петь песни и плясать в голом виде завлекательные танцы? Нет? Так какого же хрена ты берешь в два с половиной раза больше, чем стоит эта поездка? Серебряник дам, не больше.

— Без ножа режете. Глядите — лак какой! А лошадку кормить? А колеса ремонтировать и подковы на лошадку ставить?! Три серебряника!

— Полтора. Я не собираюсь кормить три лошадки.

— Два, и по рукам! Раз уж цену знаете…

Я взгромоздился в повозку, и скоро она уже громыхала по длинной улице. Мне особенно-то и не жалко было этих серебряников — денег у меня хватало, но, во-первых, меня забавлял сам процесс торговли, а во-вторых, не стоило показывать себя слишком богатым — при моей внешности нельзя раскидываться деньгами. Могут неправильно понять… и отследить.

Передо мной возникла вывеска с мечами крест-накрест, и я понял — это тот самый оружейник, о котором говорил извозчик. Я вылез из пролетки:

— Уважаемый, если тут постоишь, я, скорее всего, найму тебя еще раз!

— Сделаем! Стою и жду, господин.

Войдя в лавку оружейника, я сразу обратил внимание на развешанные везде мечи разных конструкций и разного калибра — изукрашенные, простые, причудливые, восточно-вычурные и грубые, — на любой вкус. Но мне нужны были не они…

— Приветствую вас, господин! Хотите выбрать себе меч?

Я похлопал ресницами. Нелюдей в городе было мало, их недолюбливали, а потому гном своим видом как-то выбил меня из колеи. Пока я соображал, он внимательно смотрел на меня, вероятно, оценивая на предмет покупательской способности и толщины кошелька. Увиденное его не вдохновило: