Наперегонки со смертью - Дмитрий Старицкий

Врачи пытались меня этой водой отпоить.

Вода была теплой и слабо газированной, должного эффекта не давала. Лишь заливалась за пластиковую чашку филадельфийского воротника. Но мне уже было все равно. Давно меня так никто не веселил. С тех пор как в археологической экспедиции мы с Лебедевым-Каменевым договаривались о терминах.

Успокоить меня им удалось где-то на пятой минуте. Спасли, в общем, от сладкой смерти. Еще бы чуть-чуть и все.

Но медсестра все равно метнулась в корпус и притащила оттуда гость таблеток, которые они с Купером скормили мне, практически изнасиловав мою тушку.

Отдышался я и смотрю, как местная медицина вокруг меня квохчет, шестеря перед большим начальником и снова меня стало на хи-хи пробивать. Уже от самой ситуации. То эти медики меня всячески третировали, то сами же стелятся до потери самоуважения. Да, городская власть тут, наверное, не хухры-мухры. И госпиталь, судя по всему, несколько зависим от кортесов в финансировании, несмотря на частный статус.

Пора успокаиваться и доить генерала на информацию раз устроил он мне такой разрыв шаблона, что сам в изумлении.

Налил себе в «экологический» стаканчик «дрессированной» водички и накатил.

И повторил.

И закрепил третьей порцией. Или рацией. Вроде как для людей положен рацион, а для лошадей — порцион. Или наоборот?

Когда организм пришел в относительный порядок, то первым делом я закурил испанскую сигаретку и попросил медперсонал оставить нас одних, так как для того, чтобы присутствовать при нашей беседе, у них нет соответствующей подписки.

— Какой подписки? — удивился Лусеано.

— Вот именно, — поддержал меня генерал. — Если вы даже не знаете о существовании подписки о неразглашении на такую информацию, то вам тут, извините, не место. А мы еще с доктором Волынски не договорили.

— Никогда не думала, что государственные секреты могут быть такими смешными, — уронила медсестра.

— Секреты бывают разными, — ответил я ей.

Когда недовольные медики удалились в корпус, я сказал, глядя в честные глаза генерала.

— Предупреждать же надо. Или подготавливать человека к такой новости. Что бы делали, Паулино, если бы я тут от смеха помер?

Генерал только развел руками. То есть рукой. Но жест ему был привычный еще до потери левой конечности. Сразу видно.

— А то вы, генерал, выступили как в старом еврейском анекдоте. Попал Абрамович в Одессе под поезд. Послали Мойшу рассказать об этом жене погибшего, но предупредили, чтобы он не сразу ей об этом объявлял — у женщины больное сердце, а к этой новости ее плавно подготовил. Стучит Мойша в дверь и кричит: «Здесь живет вдова Абрамович!». Та открывает с возмущением: «Какая вдова? У меня муж есть!». Тут Мойша сует ей под нос фигу из трех пальцев и радостно заявляет: «Вот твой муж! Или на вокзал куски собирать».

Вроде в пересказе на английский язык у меня донести одесский юмор получилось.

— Какой умник такую формулировку изобрел? — спросил я, когда генерал в свою очередь отсмеялся.

— Кажется, это была инициатива какого-то офицера из Французского легиона. А его поддержал англичанин, который со своими «томми» явился к шапочному разбору, когда уже все закончилось. Вот и вставили под их напором эту формулировку в итоговый документ. Но, вам же лучше, так как появилась отвлекающая альтернатива обвинению вас в дорожном разбое.

Генерал снова стал набивать трубку.

— Давайте угадаю с трех раз, что Орден именно на это и повелся.

— А вот и не угадали, — произнес Паулино, зажимая трубку зубами, — Орден как раз в это не поверил. Со стороны Ордена прозвучала версия, что это вы сами напали на бандитов. Причем оба раза. Со стороны орденских представителей сквозило желание вас самих объявить дорожными бандитами и примерно наказать. Мисс Майлз с русской базы Ордена, когда докладывала о вашем поведении в день прибытия на Новую Землю, прямо это не заявляла, но пару толстых намеков аудитории бросила.

— Это они своего офицера так отмазывали. Угадать?

Генерал разрешающе кивнул.

— Они еще не знали, что один из напавших на нас в горах остался жив. И не имели его показаний — предположил я.

— Почти угадали, — генерал пыхнул ароматным дымом. — Но это не главное. Дело все в том, что Ордену очень не понравилось, что Европейский Союз спланировал всю операцию без привлечения орденских структур. И патрульному батальону Ордена задача была поставлена императивно, без согласований — ваше место от сих до сих. Диспозиция такая-то. Подчиняетесь координатору Бригитте Ширмер. Их просто приперли к стенке, и они не смогли отказаться от участия в этой операции без потери лица. Тем более, что их территорию наиболее активно обшаривали.

— А то, что их не допустили к планированию конкретных действий, им объяснили участием в нападении действующего орденского офицера? — предположил я.

— Именно так. Вы хорошо просчитываете варианты, — похвалил меня генерал.

— Поработали бы вы с моё на выборах, — усмехнулся я покровительственно.

Некоторое время мы курили молча.

Потом генерал выбил трубку и спросил.

— Хотите знать, когда окончательно отказались от идеи, что ваши девочки глубоко законспирированные киллеры?

— Тоже мне секрет Полишинеля, — усмехнулся я. — Сержанта Доннермана допросили, как он давал им военную подготовку частным образом?

— Да, — не стал отпираться Паулино. — Только вот случилось это только на четвертый день, потому как он был со своей группой в сельве — банды гонял. А до того много копий было сломано по этому поводу.

— Просмотр фильма «Ее звали Никита» не устраивали? — съехидничал я.

— Нет, до этого не дошло. Хотя французы с орденцами уже успели сцепится на предмет какой вариант смотреть нужно: голливудский или французский.

— Весело у вас операция проходила.

— Это в штабе было весело, а на местах правоохранительные силы Евросоюза потеряли пять человек тяжелоранеными и Орден одного патрульного убитым. Как понимаете, царапины и ушибы в статистику не входят. И один «хамви» у Ордена бандиты гранатой подорвали.

— Паулино, вот как на духу, скажите, что бы было, если бы мы этих орденских псевдопатрульных первыми застрелили?

— Думаю, Орден бы долго и тягомутно расследовал убийство своего офицера. С давлением на кортесы и алькальдов обоих городов. Требовал бы вашей крови. И офицер этот оказался бы действующим и на службе.

— И в итоге плясать бы мне с пеньковой тетушкой?

— Отнюдь, — возразил Паулино. — Все решал бы суд городской присяжных. А орден тут не очень любят. Так что возможны были бы самые разнообразные варианты.

Тут снова притащилась медсестра с заявкой, что секреты — секретами, а обед для больных по расписанию.

— И это даже не обсуждается, — рявкнула она напоследок.

Новая земля. Европейский союз. Город Виго

22 год, 2 число 6 месяца, воскресенье, 15:05

Пообедать по-человечески в госпитальной столовой с другими ходячими больными медики мне так и не дали. Скорее всего, из вредности и мелкой мстительности. Потому, как даже дежурную по мне на сегодня Антоненкову они ко мне не подпустили. И кормили меня лежащим на кровати с ложечки все те же госпитальные карги с птицеподобными головными уборами. Те самые любительницы промокать мои губы мокрой тряпкой после каждой ложечки. Бррррр…

После обеда карги усиленно настаивали на угощении меня уткой, но тут я взбунтовался и, пользуясь тем, что привязать к кровати меня забыли, убежал в общественный сортир. Подумать спокойно и покурить не торопясь.

Гребаная жизнь! Никакой самостоятельности. Мотают меня все кому не лень как дерьмо в проруби. Пора ломать этот график. Не фига меня тут в темную разыгрывать и в свои игры вплетать. Мне всего-то надо спокойно с девчатами доехать до Одессы. И все остальное побоку.

Когда сидишь в позе роденовского «Мыслителя», то и мысли приходят правильные. Пусть даже сидишь на унитазе.

Вернулся в кубрик, правда, все такой же злой. Лег на шконку и буркнул Гале.

— Чем развлекать меня будешь, ненаглядная?

— Так еще же не ночь, — обернулась девушка на дверь. — И персонал постоянно бегает.

— Кто о чем, а путана о секасе. Как вшивый про баню, — констатировал создавшуюся ситуацию.

— Что-то ты сегодня ласковый, Жора, — промолвила девушка.

Смотрю, а Антоненкова-то обиделась.

Новая земля. Европейский союз. Город Виго

22 год, 2 число 6 месяца, воскресенье, 15:14

Сияющая доктор Балестерос заскочила меня проведать перед уходом из госпиталя. Кивнув Антоненковой — «сеньорита», она тут же совершила рутинный медическо-магический ритуал с оттягиванием мне века, осмотром вытянутого языка, втыкания в многострадальный анус градусника, эт сеттера, эт сеттера, эт сеттера.