Однажды я вернусь! - Татьяна Донская

— Даже в этом случае! Вам придётся потерпеть, скоро всё это закончится.

Дальнейший приём прошёл для меня как в тумане: я изо всех сил сдерживалась, пытаясь не выпустить во внешний мир эмоции, бушевавшие во мне. Только один раз они чуть было не вышли из-под контроля, когда я от усталости и нервного перенапряжения покачнулась, а верховный маг пришёл мне на помощь, на мгновение прижав к себе. В этот момент я услышала, как сильно, чуть ли не ломая рёбра, бьётся его сердце. Ой мамочки, что же нас ожидает⁈

А ожидала, как оказалось, молниеносная свадьба, состоявшаяся сразу же по окончании приёма. Вот такая у императора скорость принятия решений и внедрения их в жизнь — остаётся только позавидовать! И я позавидовала бы, честное слово, если бы не находилась в гуще событий в качестве новобрачной, а в будущем — навязанной одному суровому женоненавистнику супруги. Да что же такого я натворила в прошлых жизнях, что в этой у меня так карма подпорчена⁈

Глава 28

Неожиданный фортель судьбы

Не такой, ох, не такой представляла я себе собственную свадьбу: ни белого платья, ни фаты, ни любящего мужчины рядом! Сплошное наказание, а не свадьба.

Прошла эта церемония в столичном храме Мириты. Логично, наверное: раз она меня сюда притащила, то и награждать супругом тоже она должна. Вот только радоваться этой награде совсем не хотелось. Я вроде и желала заполучить этого мужчину в своих корыстных целях, чтобы открыть доступ к порталу. Вот — заполучила, а не радует это почему-то, совсем не радует. И я даже не буду разбираться почему: нет у меня на это сейчас ни терпения, ни сил. Доживём до завтра — посмотрим!

И всё равно я красивая, как подсказало зеркало: отсутствие белого платья и фаты компенсировалось шикарным синим платьем и роскошной диадемой в замысловатой причёске. В общем, настроение у меня было так себе — не про радость и не про любовь. Радовало одно: жениху всё это так же сильно не нравилось, как и мне. А когда ты страдаешь в компании, не всё так печально.

Сама церемония была короткой, но красивой: нам подали слезу Мириты, оформленную в виде подвески на цепочке, пояснив — это моя, та, которая привела в этот мир. А я-то думала, что потеряла её в первые дни пребывания на Кейтаре.

Стоя рука об руку с женихом перед украшенным цветами алтарём c расписным каменным сосудом на нём, я не могла понять, чьё сердце бьётся громче и сильнее — его или моё. Моё грохотало как безумное, отзываясь горячечными толчками в голове. Его тоже не отставало, бомбило ударами все артерии и вены. Я чувствовала это в месте соединения наших рук и дивилась тому, что наши сердца, в отличие от их хозяев, проявили удивительную солидарность, пульсируя в унисон.

Главная жрица храма Мириты, а служили в нём исключительно женщины, оплела цепочкой со слезой наши соединённые руки, расположив их над сосудом с водой, и начала произносить клятву, которую мы с новоиспечённым мужем дружно повторяли за ней.

Ни капли не веря в то, что говорим, мы обещали жить в любви и согласии, оберегая и поддерживая друг друга и наших детей. Уже на этапе рождения нашей семьи мы стали клятвопреступниками, и оба это понимали. То ли ещё будет! Какая любовь? Какие дети? Не поубивать бы друг друга!

Оставалось надеяться, что Мирита не примет нашей клятвы и не скрепит наш союз. Напрасно! Едва стихло последнее слово, произнесённое нами, в глубине каменного сосуда появились разноцветные огоньки. Они переливались и кружились в затейливом танце, складываясь в диковинные узоры и следом распадаясь, чтобы сложиться в новое сочетание.

Я зачарованно смотрела на их завораживающие пляски не в силах отвести глаз, но всё же пропустила момент, когда вода, поднявшись небольшой волной, выплеснула один из узоров на наши скрещенные руки. Я ахнула, рассматривая парные татуировки, появившиеся на наших запястьях. Они в последний раз сверкнули разноцветными огнями и без следа впитались в кожу.

Ответом на мой изумлённый взгляд стало напутствие жрицы:

— Пусть будет счастлив ваш союз, Мирита благословила его! В полную силу татуировки проявятся и начнут хранить и оберегать вашу семью только после консумации брака.

Трей ан Алой, всю церемонию державшийся как скала, при этих словах вздрогнул и, шумно втянув в себя воздух, крепче сжал мою ладонь. А мне захотелось отнять свою руку и прекратить уже этот фарс. Однако пришлось терпеть до самого портала к замку моего мужа. Слава богу туда мы отправились самостоятельно после шумных напутствий придворных и короткого прощания с императорской четой.

— А где мои… — договорить я не успела, потому что мгновенно подскочивший голем — я уже научилась распознавать их по безразличному, словно неживому, взгляду — доложил: — Ваши вещи уже отправлены в Крайс.

Я догадалась, что это название родового замка ан Алой, где нам предстояло как-то уживаться с Треем. Однако Трей, по-видимому, был другого мнения и уживаться со мной не хотел. Я поняла это по резко брошенной фразе:

— Нет, герцогиня будет жить в другом месте, перенаправьте её вещи Ноарей.

Так я, оказывается, герцогиня! Ух, ты! И никто не предупредил, надо же! Хотя, что это меняет? Практически ничего, кроме появления дополнительных краткосрочных обязательств, ибо герцогиня я временно, до побега домой.

Стоп! А где я жить-то буду? Разве не там, где находится Зал Порталов? Мы так не договаривались! Отрадно, конечно, что рассерженная физиономия моего мужа не будет постоянно маячить на горизонте, но порталы… Только ради них я терпела это фальшивое представление, ради них не высказала ни слова против навязанного брака, а меня на самом финише лишают того, к чему я целенаправленно шла. Вот так поворот!

Глава 29

Не будите во мне лихо

Мне не понравилось то, как бесцеремонно и негалантно меня втолкнули в портал. И это высший цвет аристократии Кейтара? Понятно теперь, почему они тут вырождаются! Взяли моду терроризировать своих женщин, и всё им сходит с рук. Жаль, что Мирита закрыла глаза на это безобразие. Кстати, а почему? Надо разобраться в этом вопросе, если времени хватит.

О времени я зря переживала. Спустя пять минут узнала, что у меня его бесконечно много. Вынырнув из портала в том самом Ноарее, куда меня уже заочно переселил его светлость муж,