Демон Жадности. Тетралогия - Юрий Розин

уперся руками в створки и активировал «Историю о прогулке в облаках» на максимум мощи. По ощущениям дверь не была заперта или заблокирована, но она была невероятно тяжелой и открывалась с огромным усилием банально из-за размеров.

— Давите все! — взревел я.

И словно в ответ на мои слова сзади, со стороны летящих к нам Артефакторов, раздалось:

— Огонь!

Снаряды пистолетов, арбалетов и луков долетели до нас не сразу и из-за расстояния больше половины промазало. Но даже так первые жертвы появились незамедлительно.

Первой жертвой стал старшина Гарт — артефактная пуля вошла ему ниже ключицы. Он рухнул на колени, глаза широко распахнуты от непонимания.

— Давайте, изо всех сил! — воскликнул я, ощущая, как огромная дверь начинает поддаваться нашим совместным усилиям.

Сзади раздался новый визг снарядов. Одна стрела вонзилась в дверь в сантиметре от моего виска. Другая прошила плащ Лиданги, оставив после себя дымящуюся дыру.

— ВМЕСТЕ! — я вложил в толчок всю ярость, весь страх, всю отчаянную решимость.

Раздался звук, похожий на стон умирающего великана. Дверь сдвинулась — всего на палец, но это было самым главным. Дальше уже пошло легче.

Когда ширина щели достигла метра, я отдал новый приказ:

— Артефакторы, ко мне! — мой голос перекрыл грохот сражения, заставляя ближайших бойцов вздрогнуть. — Прикрываем отход! Остальные — внутрь, без паники!

Первой вошла Ивака — её миниатюрная фигура скользнула в щель как тень.

За ней потянулись остальные.

Сзади раздался новый залп — где-то близко взорвался магический снаряд, осыпая нас градом каменных осколков. Осколки бились о мои сапоги, оставляя царапины на полированной поверхности.

— Быстрее! — рявкнула Лиданга, взяв на себя обязанности предателя Лислейна, видя как двое матросов начинают толкаться у входа. — Ты следующий, потом ты! Никакой давки!

Преследователи приближались и точность их выстрелов ощутимо возросла. К счастью, теперь уже можно было сосредоточить внимание на защите.

Воздух гудел, как натянутая струна, наполняясь сгустками нестабильной маны. Мы выстроились друг над другом, чтобы закрывать от выстрелов матросов.

Я встал впереди. Золотой барьер моего пояса-Хроники всего за десять дней я научился не только расширять, но и изгибать в почти любую простую форму, и теперь сформировал из маны насколько мог острый конус, чтобы выстрелы соскальзывали по нему, не нанося значительного урона.

Шестеро Артефакторов «Небесного Золота» находились на рангах с Завязки до Кульминации Сказания, так что у них не было либо достаточно энергии для повторения хотя бы примерно похожего трюка, либо достаточно контроля.

Тем не менее, объединив свои щиты в плюс-минус единый барьер, они вполне могли выстоять до отступления всех матросов. Главное было продолжать стойко держаться и не отступать.

Полупрозрачные щиты оборонных артефактов мерцали, как северное сияние, отражая первые удары. Каждый попадающий снаряд оставлял после себя рябь, расходящуюся по поверхности, словно камень, брошенный в воду.

— Держите линию! — мой голос прозвучал хрипло от напряжения.

Торвалд лишь кивнул, сжимая в руках артефактный щит «Сказание о Гилиопе, ледяном великане». Его барьер был самым мощным, не считая моего пояса — толстый слой инея покрывал энергетическое поле, придавая ему матовый оттенок.

Однако новый залп ударил с пугающей точностью. Три снаряда, словно договорившись, врезались в один и тот же участок щита Торвалда. Ледяная броня треснула с резким звуком, напоминающим ломающиеся сосульки.

— Черт! — Торвалд скрипнул зубами, пытаясь укрепить защиту. — Они… Они целятся в слабые точки!

На самом деле вряд ли это было так. С расстояния более полутора километров, несмотря на дальность стрельбы и меткость артефактного оружия, сравнимые с таковыми у сверхсовременных земных образцов, крайне сложно было даже одному человеку попасть трижды в одну точку, тем более трем людям так скоординировать свои действий, тем более в полете.

Но психологический эффект сработал лучше любой атаки и я ощутил, как барьер Торвалда вздрогнул и стал тоньше из-за его растерянности.

Кельвин, ловкий брюнет с хищными чертами лица, мгновенно среагировал:

— Перекрываю!

Его барьер развернулся веером, пытаясь закрыть брешь. Но четвертый снаряд, изумрудного цвета, прошел точно в образовавшийся промежуток. Я видел, как лицо Торвалда исказилось — сначала простое удивление, затем медленное осознание. Алый луч прошил его грудь, оставив после себя идеально круглое отверстие. Края раны обуглились, пахнув жареным мясом.

Его последний вздох вырвался клубами пара в холодном воздухе.

— Левый фланг открыт! — прорычал я, но предупреждение прозвучало слишком поздно.

Очередной снаряд, фиолетовый и пульсирующий, влетел в образовавшийся промежуток. Диаза вскинула руки, пытаясь защититься, но снаряд снёс ей половину головы. Череп раскололся, как перезрелый плод, разбрызгивая мозговое вещество по сторонам.

Её тело дернулось в странном, почти танцевальном движении, прежде чем начать падать вслед за Торвалдом.

— Сожмите круг! — приказал я, чувствуя, как сжимается горло. — Щиты внахлёст!

Оставшиеся четверо артефакторов сомкнули ряды. Их барьеры теперь перекрывали друг друга, как рыбьи чешуйки. Нирт, самый молодой из нас, задрожал. Его щит «Молодой месяц» пульсировал нестабильным бирюзовым светом.

— Капитан… — его голос сорвался на фальцет. — Они… они все ближе!

Шесть снарядов разных цветов ударили почти одновременно. Барьеры затрещали, покрываясь паутиной трещин. Сигуб вскрикнул, когда его щит «Стеклянный купол» начал рассыпаться на осколки, один из которых отлетел и, прежде чем распался на чистую ману, вонзился хозяину в щеку, срезав кусок мяса.

Этого Нирт уже не выдержал. Я видел, как его глаза, широкие от ужаса, метнулись к узкой щели в дверях, где уже исчезли последние из успевших проскочить.

— Я… я не могу… — его губы дрожали, слюна брызнула на подбородок. — Не могу, не могу!

— Стой! — закричал я, но он уже развернулся и рванул к двери, проскочив в нее над головами двух матросов, которые пытались поднять раненого товарища.

Кельвин, стоявший слева от меня, наблюдал за этим бегством с странной смесью отвращения и зависти. Его щит уже тоже был на последнем издыхании, алая энергия пульсировала неровными всплесками.

— Черт… черт возьми… — он бормотал, его глаза бегали от меня к двери и обратно. — Капитан, мы не… мы не выдержим…

Я видел точный момент, когда решение созрело в его глазах. Его зрачки сузились, губы плотно сжались.

— Прости, — он выдохнул это слово скорее себе, чем мне, и резко свернул свой щит, прикрывая теперь только себя и тоже устремляясь в черноту за дверью.

Как только два барьера исчезли, наша оборона окончательно рухнула. Нам уже банально не хватало площади всего трех барьеров для сдерживания вражеских атак, что уж говорить о прочности этих самых барьеров.

Так что очередной залп оказался фатальным. Несмотря на попытки Он накрыл часть группы матросов, еще не успевших протиснуться за дверь.

Вспышка ослепила меня на мгновение. Когда зрение