Двадцать и один год (СИ) - Соболева Ульяна ramzena

***

Я ложусь в постель, укрывая детей, и, хотя слёзы всё ещё катятся по моим щекам, я чувствую благодарность и облегчение. Сегодняшняя ночь стала одной из самых трудных в моей жизни, но благодаря Ивану мы нашли приют и надежду на лучшее будущее.

Моё сердце переполнено благодарностью и болью одновременно. Благодарностью за неожиданную помощь в момент отчаяния и болью от осознания, что вся моя жизнь и воспоминания исчезли в пламени. У меня больше ничего нет…я просто нищая.

Принять помощь от Ивана было непросто, но в этой критической ситуации у меня действительно не осталось другого выбора. Его дом теперь стал нашим временным убежищем, местом, где мы можем отдохнуть и почувствовать себя в безопасности, даже когда весь мир вокруг рушится. Я пока не знаю, как поступлю. Завтра поговорю с Лерой. Надеюсь, что рукопись сохранилась в облачном хранилище, потому что если нет, то предложить новому издательству будет нечего.

Глава 17

Сидя в тишине гостиного зала, мои пальцы невольно скользят по экрану телефона. Сегодня особо тихо и у меня на душе и тихо, и одновременно тревожно. Я не знаю. Что будет завтра. Пока что я благодарна Богу за все, что есть у меня сегодня. Иван позаботился о том, чтобы и у меня и у детей были новые вещи. Нам привезли пакеты, коробки с одеждой, обувью, игрушками. У меня не осталось слов благодарности. Я благодарила множество раз. И особенно мне казалось, что я всего этого не заслуживаю особенно после того как отказала Ивану.

Я уже собираюсь выключить сотовый, как вдруг вижу всплывающее уведомление. Это от Жени. Сердце начинает очень сильно стучать. Настолько сильно, что мне больно сделать глоток воздуха. Все что касается его для меня отчаянно болезненно. Настолько болезненно, что у меня немеют кончики пальцев.

Слова Жени поражают меня как удар. Он пишет, что я слишком быстро искала утешение в компании другого мужчины, намекая на Ивана. Моё сердце сжимается от его обвинений, от каждого слова, наполненного его яростью, его дикой злобой.

- Так быстро ты нашла кого-то, чтобы заменить меня, Лена? - его слова горят на экране, словно ослепляя меня, выжигая клеймо на моем сердце.

- Так это Иван, правда? Так вот куда тебя занесло. Как же скоро…А ведь ты уже была с ним когда переписывалась с Диким, да? Не много ли для одной женщины. Умерший муж, погибший любовник и тут же новый виртуальный трахальщик и реальный ебарь!

Я чувствую, как слёзы наполняют мои глаза, и как боль от его слов разрывает мою душу. Я понимала, что наше расставание было непростым для нас обоих, но никогда не думала, что он станет так жестоко судить меня, не зная всех обстоятельств.

Меня всю трясет от его слов, мои руки дергаются вместе с телефоном. Я не понимаю откуда он знает? Кто сказал ему? Ведь он там, а я…

- Это бред! Откуда ты знаешь про Ивана? Откуда?

- Это то, что тебя волнует? Откуда я знаю? Думаешь если я закрыт, то мне ничего не известно и ты можешь вести себя как последняя блядь? Трахаешься с ним и бегаешь ко мне? Да? Плохо ебет? Или ко мне по старой памяти?

Меня подбрасывает, меня буквально тошнит от его слов. Слезы катятся по щекам. Это невыносимо больно, как будто он режет мое сердце.

- Женя, пожалуйста, ты не понимаешь, - начинаю я, пытаясь донести до него суть происходящего, что мои действия не имели ничего общего с желанием заменить его или найти утешение. - Это была чрезвычайная ситуация. Наш дом сгорел, и Иван... он просто предложил нам временное убежище. Да, я знала его раньше, я говорила тебе об этом…Дикому…Но между нами ничего нет!

- О, конечно, 'временное убежище', - его ответ пропитан ядовитым сарказмом. - И тебе это нравится, да? Тебе нравится его внимание? Ты что, думаешь, что я тебе поверю? Ты всегда была шлюхой! Изменяла со мной своему мужу! А хер его знает с кем еще ты ему изменяла до меня! После меня, мне!

Каждое его слово как удар ножом, рассекающий уже израненное сердце. Моя попытка объяснить, что моё решение было диктовано лишь заботой о детях и желанием обеспечить им кров, теряется в бездонном море его адских обвинений. Он лупит меня ими, он меня ими режет на куски, выворачивает наизнанку.

- Женя, хватит! - в моём голосе слышится отчаянная мольба. - Не надо так говорить. Ты не знаешь, через что мы прошли...

Но он не слышит меня. Его слова продолжают сыпаться одно за другим, наполненные обидой, гневом, бешеной ревностью. Каждое новое сообщение словно пробивает между нами бездну, отшвыривает друг от друга. Он бьет меня слова наотмашь, он раздирает меня ими.

- Лживая дрянь! Вот ты кто! Я теперь не уверен мой ли у тебя сын!

- Все! Хватит!

Я выключаю телефон и изо всех сил швыряю его на пол. Я не хочу с ним говорить. Не хочу. Нам не о чем. Он сошел с ума и сводит с ума меня. Мне до дрожи больно осознавать, что наша история, возможно, закончилась именно так – дикими, зверскими упрёками и непримиримым гневом. Гнилым, сжирающим все вокруг, превращающим в мертвечину все мои чувства. В глубине души я всё ещё безумно люблю Женю, но после таких слов понимаю, что между нами уже ничего не осталось. А может быть и никогда не было…

- Что происходит? Что за слезы?

Иван приехал с очередными коробками и букетом цветов.

- Говорил кое-с-кем. Отреставрировать дом нельзя, но можно очистить участок и со временем построить новый. Проект сохранился. Так что если ты хочешь…

- Спасибо…

Вскрикнула я и резко обняла его. От неожиданности он уронил коробки и обнял меня за плечи, а я разрыдалась.

- Ну все…все. Все будет хорошо. Вот увидишь. Не самое страшное на самом деле. Главное все живы, здоровы.

Слёзы медленно высыхают на моих щеках, когда я нахожу утешение в спокойном и тёплом голосе Ивана. Его присутствие рядом словно бальзам на мою израненную душу. Иван не задаёт лишних вопросов, не пытается расспрашивать о произошедшем, он просто находится рядом, предлагая мне и моим детям то убежище, которое так внезапно обернулось нашим новым домом.

В его глазах нет осуждения, только глубокое сочувствие и желание помочь. Этот человек, которого я отвергла, теперь стал моим оплотом и поддержкой в самый тяжёлый период моей жизни. Он проявляет такую заботу и внимание, что мне иногда кажется, будто он читает мои мысли. Иван играет с детьми, улыбаясь их детским шалостям, и я вижу, как они отвечают ему взаимностью. Настя и Женя приняли его, как кого-то своего, и их радость становится моей радостью. В эти моменты мне уже немного легче, и я понимаю, что несмотря на всё, жизнь продолжается.

Без Жени…Без Дикого…может быть все это именно слишком ДИКО для меня. Вот она пропасть возраста и менталитетов. Пропасть между нами всегда была огромной, но из-за своей страсти я не видела ее, не ощущала.

На следующий день приехала Лера. Иван предлагал ей остаться, но она сказала, что прекрасно устроилась у подруги. Поговорить наедине у нас не получилось, но уже прощаясь, у дверей, Лера взяла меня за руки.

- Мам…все хорошо? Помимо дома…помимо всего остального у тебя лично все хорошо?

- Не знаю…милая. Не знаю. Пока что мне никак. Мне страшно и я не знаю, что будет завтра.

- Завтра с тобой рядом будет Иван, мама. И я думаю, что это очень хорошо.

- Да…ты права.

***

Когда дети засыпают, Иван и я пьем чай и разговорами. Он рассказывает мне о своих путешествиях, о книгах, которые любит, о музыке, что его вдохновляет. Я слушаю, улыбаясь, и в эти моменты мне кажется, что, может быть, есть свет в конце туннеля. Он не настаивает ни на чем, не давит на меня, не прикасается. И мне спокойно. Я начинаю ему доверять.

Каждый день, проведённый с Иваном, показывает мне, что доброта и учтивость всё ещё существуют в этом мире. Его бескорыстная помощь и поддержка помогают мне справляться с болью и разочарованием, оставшимися после ссоры и расставания с Женей. И хотя моё сердце все ещё кровоточит, я начинаю задумываться, не стоит ли дать Ивану на самом деле шанс быть чем-то большим, чем просто спасателем в беде.