Минометчики - Алексей Дягилев

живой силой. То правый стыковался с 1287-м полком нашей же дивизии, а тут время было упущено. Пока связались со штабом своего полка, те со штабом дивизии, из дивизии отдали приказ соседям, и так по цепочке, немцы успели укрепиться, и наспех организованная контратака ни к чему хорошему не привела.

Второй взвод остался заниматься стрелковой подготовкой, а также охраной лагеря, а наш выдвинулся на запасные позиции. Огневые мы заняли в двухстах метрах правее дороги там, где была организована лесосека. Телепузики поработали от души, поэтому в том месте получилась небольшая вырубка, в которой было достаточно места для установки всей миномётной батареи. Так что свои три «самовара» мы свободно установили на восточном её краю. Окапываться не стали, так как лучшая защита, это вовремя смыться, хочешь от накрытия вражеской артиллерии, а хошь и от авиации. Лес большой, тут как в Сокольниках, «есть где укрыться», как говорил товарищ Копытин. Пока ротный занимает НП, а связнюк за ним тянет нитку провода, готовим заряды. Стрелять предстоит в пределах километра, поэтому достаточно двух дополнительных мешочков. С собой взяли по шесть лотков с минами на ствол, чтобы взбодрить пехоту, этого должно хватить, тем более лимит ограничен. Мой миномёт сделали ведущим, так что пристрелку будет осуществлять наш расчёт.

С НП вскоре поступили команды, и первая мина ушла в зенит, после поправки прицела — вторая, за ней третья. Видимо ротный пристрелял репер, чтобы потом от него брать нужное упреждение. Следующую четверть часа ждём, потом пристрелка, и четыре беглым, уже всем взводом. Гервас объявляет отбой, так что курим, не отходя далеко от миномётов. Двоих подносчиков отправляю за боеприпасами, а остальной расчёт тренирую на взаимозаменяемость. Федя наводчик, Макар заряжающий, а Вася снарядный. После тренировки так всех и оставляю, и когда следует приказ — «к бою». Дублирую все команды взводного, контролируя в основном дядю Фёдора, ну и приглядывая за остальными. После очередной пристрелки и подавления целей, боезапас у нас по нулям, о чём и докладываю взводному, так что дальнейшую стрельбу каждый миномёт ведёт по очереди. Взводом больше не стреляли, но всё равно подносчики перетаскали все наши полбыка, а с наступлением сумерек достреляли остатки беглым огнём и вернулись на основную позицию.

По возвращению лейтенант Огурцов после доклада в штаб получил люлей по телефону от начальника артиллерии за перерасход лимита, но не расстроился, а построив роту, объявил нашему взводу благодарность за отличную стрельбу. Рассказал также, что подавили три пулемёта, и возможно накрыли немецких корректировщиков. По крайней мере, артиллерия немцев до обеда не стреляла, а пулемётчики, после показательной порки, больше не наглели. Так что наша пехота сегодня смогла «спать спокойно», и даже сменить боевое охранение днём, а не как обычно утром и вечером в темноте.

Сегодня после ужина наш взвод заступает в караул, причём на двое суток, так что пока строй не распустили, по предварительной договорённости с командованием, объясняю бойцам про числовой пароль и с чем его едят. В принципе всё просто, главное уметь быстро считать в уме, так что потренировавшись на кошках, разобрались что к чему. Ну, и ротный в свою очередь озадачил младших командиров, чтобы ещё отдельно позанимались с личным составом в своих отделениях. В нашем взводе только Навуходоносер тормозил. Считал-то он правильно, только по пальцам, как первоклассник. А с учётом того, что почти зима, холодно, и прежде чем начать считать, нужно снять трёхпалые рукавицы, получалось некузяво.

— Да этот маймул складывать не умеет, — ругался Рафик. — Он только и может, отнимать и делить.

— А ты сам-то давно с дерева слез, — не оставался в долгу татарин. — Шапку с тебя снять, и вылитый мартышка. У, кутак баш, бокме тобе. — Грозит он кулаком своему соплеменнику.

— Угомонитесь уже. Басмачи. Пока я вас банником не перекрестил. — Вмешивается в перебранку Аристарх. — Вроде комсомольцы, а ведёте себя как кутакбаши… — Горячие финские парни заткнулись, но ещё долго потом «дружелюбно» переглядывались.

До ужина успеваем почистить миномёты, а после заступаем в караул. Дежурным «офицером», а за одно и начкаром, у нас взводный, плюс девять караульных и всё. Вторая половина взвода, должна заступить на следующую ночь. Днём в расположении роты только один пост, на спуске в овраг ближе к дороге, где и находится наш КПП, а с восьми вечера добавляется ещё два. Один на импровизированном стрельбище, там также удобный спуск. А второй часовой болтается от блиндажа к блиндажу, охраняя непосредственно лагерь и миномёты, стоящие на позициях. Из освещения волчье солнце, или костры, если его нет. Ракетница с осветительными и сигнальными патронами у взводного при себе, но это на крайний случай. Пускать ракеты непосредственно над огневой, это прямым текстом говорить противнику. — Мы здесь, стреляйте в нас. — А костерки в овраге, да ещё и в лесу, ночью с километровой дальности особо не разглядишь. Сержанты, также как все рядовые стоят на часах, а когда начкар спит, ещё и проверяют посты, находясь в бодрой смене. Если комод отдыхает, то это делает кто-то из наиболее подготовленных бойцов. Поэтому смены из троек караульных, составляем таким образом, чтобы один из рядовых бойцов был не раззвиздяем, его же назначаем старшим звена. Соответственно и непосредственную охрану лагеря осуществляет либо сержант, либо ветеран, он же и разводит посты. Отдельного караульного помещения естественно нет, да оно и нахрен не нужно, так что все свободные от наряда дрыхнут на втором ярусе нар, а караульщики на первом.

Стоять нам двенадцать часов, и только в восемь утра большая часть личного состава высвобождается, а на пост у дороги выставляются самые бесполезные на данный момент номера расчётов. Правда в зависимости от боевой работы, но как правило это подносчики или повозочные. Отдельной категорией идут залётчики, а также те, кто подвернётся под руку, болтающимся без дела, командиру взвода или страшному сержанту, то есть мне. Моё отделение плюс часть второго заступает в наряд, остальные отдыхают, но при тревоге как дежурное подразделение первыми поднимаются в ружьё. Старшие троек я, Федя и Аристарх, а всех пришлых из второго отделения бойцов, я также расставил поодиночке. Хуснутдинова отправляю к пермяку, а в свою смену забираю Рафика. Надо развести этих комсомольцев-ваххабитов по разным углам, а то мало ли что, начнут опять своими идиомами меряться, где их потом искать. Пароль сегодня «пять», начнём с простого, а там перейдём на двузначные числа, например «десять».

К вечеру подморозило, так что не десять,