Приворот для Золушки - Людмила Зарецкая

Нет. Все, что угодно, только не это. Она будет терпеть столько, сколько надо. Пусть Стас перетрахает всех девок их конторы и близлежащих трех кварталов. Она не скажет ему ни слова. Лишь бы не бросил. Лишь бы она все еще была ему нужна. Стас. Стасик. Родной, любимый…

Когда Развольский с виноватым видом просочился к ней в кабинет, Наталья уже сидела за столом и подписывала бумаги. Письма от шведов в электронной почте не было. И она усиленно уверяла саму себя, что это главная причина ее отвратительного настроения.

– Сердишься? – миролюбиво спросил шеф.

– Нет, почему я должна на тебя сердиться? – Наталья пожала плечами и продолжила разбирать бумаги.

– Заяц, я, честное слово, не знаю, как это получилось. Ты же сама видела, она все время меня подзуживала. А я ведь живой человек. – Это прозвучало на удивление жалобно.

– Стас, ты совершенно не должен передо мной оправдываться.

– Ну не злись, Заяц. Ну, ты же знаешь, как я тебя люблю. Тебя с утра не было, а она задом так и крутила, так и крутила. Ну, ты же понимаешь, что это несерьезно. Это все равно, что высморкаться.

– Человек с таким безупречным вкусом и таким положением в обществе, как у тебя, должен пользоваться шелковыми носовыми платками. Или батистовыми, на худой конец, – двусмысленности последней фразы Наталья невольно усмехнулась, – а ты норовишь тайком высморкаться в вафельное полотенце сомнительной чистоты. Хотя повторюсь, что это – совершенно не мое дело.

– Заяц, ну сколько ты теперь будешь на меня дуться?

– Я не дуюсь, Стас, правда. Я все понимаю и совершенно на тебя не сержусь.

– Правда? – Развольский просиял, как ребенок при виде чупа-чупса. – Ты самая грандиозная женщина в мире, Наташ! Я тебя просто обожаю. Честно. Что мне для тебя сделать? Хочешь, я эту куклу уволю?

– Нет, не хочу, – Наталья безразлично пожала плечами. – Интерес к этой, как ты изволил выразиться, кукле у тебя угаснет примерно… – Наталья задумчиво посмотрела на потолок, – недели через две. А пришедшая ей на замену новая игрушка снова будет привлекать тебя своей новизной и неисследованным внутренним устройством. Кроме того, к этой я уже привыкла, да и работает она неплохо.

– Да, ты действительно грандиозная женщина! Я всегда это знал. Ну что, мир?

– Мир. Меня волнует, что молчат шведы.

– Да хрен с ними, со шведами, Наташ! Мы и без них проживем. Я, конечно, понимаю, что ты давно носишься с этой затеей, но она слишком масштабна, чтобы я относился к ней без опаски. Получится – хорошо. Не получится – тоже ладно.

– Стас, – Наталья начала злиться, – ты не можешь не понимать, что сотрудничество со шведами выведет нашу компанию на совершенно новый уровень…

– Все-все. Сдаюсь! – Развольский шутливо поднял вверх руки. – Заранее согласен со всем, что ты скажешь. Пойду к себе, а то за последние пятнадцать минут я, если честно, изрядно устал. – И, насвистывая какой-то веселый мотивчик, шеф вышел из кабинета.

Поработав еще минут двадцать, Наталья вдруг почувствовала, что очень замерзла. Ее трясло, как в ознобе. «Нервное напряжение сказывается», – подумала она и пошла в комнату к девочкам-менеджерам, у которых всегда можно было разжиться валокордином. Сидящую в приемной с победным видом Анечку она предпочла не заметить.

Щедро накапав себе пятьдесят капель, она залпом выпила противную микстуру и прислушалась. В зоне отдыха, отгороженной красивой китайской ширмой, кто-то тихонько всхлипывал. Заглянув туда, Наталья увидела горько плачущую Верочку.

– Ты чего это, Вера?

– Ой, простите меня, Наталья Петровна. Я… Я сейчас. Простите…

– Что-то случилось?

– Да. То есть нет. То есть случилось, но к работе это не имеет отношения, Наталья Петровна.

– А к чему имеет? – Наталья опустилась на маленький диван, развернула плачущую девушку к себе и внимательно посмотрела ей в лицо.

– Это личное, Наталья Петровна… Ну зачем я вас своими проблемами грузить буду?

– Вот сейчас придет клиент, а ты работать не сможешь, и твои проблемы сразу станут моими, – Наталья погладила Веру по голове. – Давай рассказывай, что случилось?

– Понимаете, Наталья Петровна, я его люблю. По-настоящему люблю. А он меня – ну ни капельки! Он со мной встречается, потому что я ему нравлюсь. И все. А я без него совсем не могу. Я за него замуж хочу. А этого никогда-никогда не будет. Понимаете? Хотя нет, вы не поймете, вы ведь замужем. Меня никто-никто не поймет.

Наталья гладила маленькую Верочку по голове и грустно улыбалась своим мыслям.

«Ты даже не представляешь, как я тебя понимаю, – крутилось у нее в голове. – У меня точно такая же проблема, как у тебя. Я люблю, а меня просто хотят. Меня, а попутно еще целый легион баб. И о замужестве я мечтаю, а этого никогда не будет. И то, что один муж у меня уже есть, совершенно ничего не меняет. Наоборот, еще больше все запутывает.

Только я уже не рыдаю так горько и отчаянно. Просто я старше. И знаю, что настоящее безысходное горе не требует выплеска. Оно разъедает изнутри. Ты даже не представляешь, как я боюсь проснуться однажды утром, встать с кровати и развалиться на куски, разъеденная этой кислотой отчаяния!

А все-таки интересно, кто это так охомутал нашу бедную птичку. Неужели Володя? Надо будет с ним поговорить, чтобы не мучил девочку. Она молоденькая совсем. Чистая, неиспорченная. Ей в этой жизни еще плакать и плакать.

Постепенно Верочка успокоилась и перестала всхлипывать».

– Вот и хорошо, – Наталья подняла ее зареванное личико и поцеловала в лоб. – Давай попробуем поработать. Любовь любовью, а работу никто не отменял.

– Спасибо вам, Наталья Петровна, – Верочка в последний раз всхлипнула и благодарно посмотрела на начальницу. – Вы такая чуткая. Я бы без вас пропала.

– Беги умывайся, – Наталья ласково улыбнулась, легонько вздохнула и пошла к себе в кабинет.

До вечера она успела перелопатить гору работы, с каждым часом чувствуя себя все хуже. Ноги дрожали, голова налилась тяжестью, предметы утратили четкие очертания.

«Совсем у меня нервы ни к черту! – сердито думала Наталья, щелкая по клавишам компьютера. – Подумаешь, Развольский с бабой! Эка невидаль, а я просто в кисель превратилась. Не соображаю ничего».

До дома она доехала на автопилоте. «Сейчас приму ванну и лягу», – подумала она, паркуя машину, и тут заметила Ленчика, нервными шагами меряющего двор.

– Что случилось? – закричала она, выскочив наружу.

– Тихо! – Ленчик схватил жену за руку и притянул к себе. – Я уже сорок минут тут хожу, чтобы тебя встретить.

– Зачем? – Наталья перешла на шепот.

– У бабки нашей ненормальной кошка пропала.

– Матрена?

– Она, проклятая. Я с работы пришел, пошел Сеню выгуливать, ну и наслушался по полной программе. Она уверяет, что это Сеня ее Матрену задушил.