Прогулка под луной - Алина Знаменская

— Есть хочешь? — Влад сидел на корточках и наблюдал, как она отпивает вино. Взгляд у него был полон непритворного участия и чего-то еще. Нежности?

Маша отрицательно покачала головой. Есть не хотелось. Она мечтала только об одном: уснуть. Участие Влада смущало ее. И он это понял.

Он протянул руку к ее лицу и задумчиво провел указательным пальцем по ее носу.

Маша застыла в невольном напряжении.

— Тогда ложись спать. Утром обо всем поговорим. Хорошо?

Маша кивнула, только когда за ним захлопнулась дверь. Ну что тут поделаешь? Его прикосновения были приятны, но не обжигали волнением влюбленности. Наверное, она пока не готова ни к каким новым чувствам. Тут от старого отойти бы.

А может быть, после всей этой истории с неудавшимся замужеством ее душевные запасы истощились настолько, что больше никогда она уже не сможет полюбить? Вечно будет подозревать в мужчинах какую-нибудь замаскированную подлость?

Что, если у нее не хватит сил взрастить новую любовь?

Что, если она обречена на одиночество?

Вода в тазу остыла. Маша вытерла ноги и забралась под одеяло. Она поняла, что не уснет, и попыталась смотреть телевизор. Шла какая-то музыкальная программа. Из новоиспеченных звезд она никого не знала. Все они были поразительно похожи друг на друга. Мальчишки в облегающих штанах и длиннополых шелковых пальто или рубашках до колен что-то вещали в камеры, с важным видом перебрасывая микрофон из руки в руку.

Было даже интересно наблюдать действо, не прибавляя звука.

Девочки как мотыльки порхали по сцене, размахивая прозрачными шифоновыми крыльями, заученно щуря глаза и вытягивая губки. Между песнями у исполнителей брали интервью.

Вероятно, это был фестиваль, а может, конкурс молодых исполнителей. Маша лежала, не прибавляя звук. Ей не хотелось слушать песни. Все они о любви… А это некстати. Тем более обычно тексты как лепешки походили друг на друга, что в общем-то можно сказать и о музыке. Странно, как людям, набирающим свои мелодии на музыкальном компьютере, не стыдно именовать себя композиторами.

Маша наблюдала. На сцену вышел парень лет девятнадцати. Светлые, зачесанные назад волосы, черная атласная рубаха с широкими рукавами, заправленная в черные же кожаные штаны. Лаконично, даже строго. А петь наверняка будет безвкусицу типа:

Ты клевая девчонка, Надень свою юбчонку…

Парень медленно прошел между лазерными стрелами освещения и сел на ступеньки декорации. Мало ли их, этих мальчиков на эстраде, ежедневно выплевываемых прожорливой машиной шоу-бизнеса? И этот, с лицом печального принца, — один из многих.

Но, подчиняясь внезапному необъяснимому порыву, Маша прибавила звук. Задумчиво переждав длинное минорное вступление, он запел:

Сколько же можно у двери скулить и лаять?.. Бродит собакой глухой и бездомной память… Вечно болят у нее голова и уши. Кто ее вылечит или прогонит лучше?

Маша резко села на диване, не отрывая глаз от экрана. Певец поднялся, прошел по авансцене и, тряхнув волосами, глянул прямо в камеру. У него были холодные, бледно-голубые глаза. А может, это просто эффект освещения?

Слева был размещен большой экран, состоявший из множества квадратов. Вначале он крупным планом показывал певца, но после первого куплета на экране пошли военные кадры. Они были очень узнаваемы. Кадры Великой Отечественной войны сменились Афганом: вертолеты в горах, раненые, вереница воинских соединений, покидающих страну, матери с портретами погибших сыновей. Дальше шли кадры чеченской хроники.

Женщина, рыдающая над убитым родственником, солдаты на танке, раненые в госпитале, чеченские дети…

— Влад, — пересохшими губами позвала девушка и, не дождавшись ответа, буквально заорала, не отрывая глаз от экрана: — Влад! Иди сюда!

В кухне испуганно залаяла Шейла, скрипнула раскладушка.

— Что случилось?

— Смотри телевизор и молчи! — приказала Маша. Влад и Шейла устроились на полу и устремили свои взоры на экран.

…Ей почему-то все мнится:Исчезли птицы.Ей почему-то все та жеКартина снится,Что расцветающий сад -Не примета мая.Это у нашей Земли голова седая!

— Ну и что? — резонно поинтересовался Влад, пока молодой исполнитель, размахивая широкими рукавами рубахи, пробирался по лестнице вверх, на площадку.

— Это Алькины стихи, — шепотом ответила Маша. Ее сердце вторило беспокойным ударам, которые то и дело вклинивались в мелодию песни. Влад еще несколько секунд в недоумении смотрел на свою приятельницу, а она только нетерпеливо махнула рукой: молчи, мол, потом! По экрану бежала строчка букв, которые Маша сфотографировала глазами: Игорь Золотов. «Память». Стихи и музыка Игоря Золотова. Влад тоже прочитал и снова глянул на Машу.

— Может, ты что-то путаешь?

Маша знала, что сейчас будет последний куплет. Слова она проговорила раньше исполнителя:

Женщина в сумерках просит:«Исчезни, Память! Сколько ты можешьКрестов в этом небе ставить?!»Память приходит и спитВ изголовье века…Что же ей нужно от грешного человека?

Игорь Золотое раскланялся, ему вынесли цветы. Камера крупным планом высветила из зала лица плачущих женщин. Песня произвела впечатление.

— Ты хочешь сказать, что эту песню написал восьмилетний ребенок? — крайне недоверчиво протянул Влад.

— Семи! — поправила Маша. — Семилетний. Она сочинила это в прошлом году, когда с Софьей Наумовной девятого мая ходила на могилу Неизвестного солдата. Тихо! Слушай интервью!

Влад присвистнул.

Камера проводила певца за кулисы, по коридору, мимо ожидающих выхода конкурентов.

В гримерной молодая тележурналистка стала задавать ему вопросы:

— Имеете ли вы, Игорь, музыкальное образование? Игорь отрицательно помотал головой и объяснил, что был неусидчив с детства. Журналистка ему поулыбалась и спросила:

— Игорь, вы достаточно молоды. Ваш возраст — пора первой любви, первых разочарований. Откуда такая серьезная тематика в песнях? Вы надеетесь найти отклик в сердцах современной молодежи?

Певец секунду пожевал губами, оглядываясь, словно в поисках подсказки, и наконец заговорил:

— На самом деле… я думаю… молодежь волнует не только тема неразделенной любви… Как бы… есть и другие темы. Патриотические там…

— Да-а, — протянул Влад. — Его изысканная речь явно расходится с уровнем его песни.

Журналистка повернула к камере задорное личико и проговорила:

— Действительно, сегодняшний успех песни «Память» — тому подтверждение. На пороге новый век, время новых тем, новых песен. Какими же они будут?

Интервью с Игорем Золотовым на этом закончилось, и снова показали сцену. Туда уже выбежал стриженый переросток и принялся в такт музыке стучать по полу ногой. В голой руке, чуть на отлете, он держал микрофон.