Кодекс Крови. Книга I - М. Борзых

конечно, было это списать на приказ: «Всё сделать как для себя», — но мне почему-то так не казалось.

Словно почувствовав моё пристальное внимание, распорядитель повернулся. Брови его сошлись на переносице, выдавая крайнее неудовольствие.

— Кто вы и как попали на ведомственный объект? — сухой тон и нотки угрозы в голосе могли кого-то испугать, но не меня.

— И вам доброго здравия! — не преминул ткнуть носом в несоблюдение манер. — Меня зовут Гаврила Петрович Виноградов, я — кузен барона Михаила Юрьевича Комарина по матери. Приехал поздравить его с днём рождения! А вы, собственно, кто и почему командуете на землях чужого рода? Что-то я не заметил у вас кольца слуги рода.

Мужик застыл с непроницаемым выражением лица. Он медленно окинул меня взглядом с ног до головы, задержавшись на родовой печатке и серьге в ухе.

— Барон Крысин Аркадий Иванович, личный секретарь министра обороны графа Орлова. В период отсутствия хозяина имения выполняю работы по восстановлению вверенного мне объекта.

Так вот ты какой, личный секретарь министра. Конечно, можно было бы слепо поверить, что он здесь исключительно по долгу службы, но… Где-то в министерстве засела крыса, годами копающая под наш род и оставшаяся безнаказанной. Поэтому барона Крысина уж подавно не стоило сбрасывать со счётов.

— Рад знакомству, барон! — я протянул руку для рукопожатия, но Крысин её проигнорировал. Однако. — Не подскажите, где я могу найти брата?

— К сожалению, он сейчас проходит обучение в закрытом пансионе. Поэтому ближайшие несколько месяцев будет недоступен для встреч.

Да-да! Прохожу, то-то вы завтра удивитесь, когда меня в розыск подадут, но вслух произнёс совсем другое:

— Очень жаль. Мы договаривались, что я приеду за саженцем роз Марии Васильевны. Тётушка была страстным коллекционером цветов и любила сама заниматься селекцией. Признаюсь, и сам обладаю подобной страстью. — Я обаятельно улыбался, исполняя роль этакого рубахи парня. — Раз уж Михаил в отъезде, то я, пожалуй, не буду задерживаться. Посещу зимний сад тётушки и отдохну с дороги. Все же путь сюда неблизкий — Впервые на лице Крысина проступили оттенки эмоций, основной из которых была досада. Но он быстро вернулся к своей бесстрастной маске.

— Конечно, Гаврила Петрович! Не буду вас задерживать, — вежливые расшаркивания подходили к концу. — И прошу не распространяться по поводу увиденного здесь. Всё же объект сейчас находится под пристальным ведомственным наблюдением.

— Конечно, я всё понимаю! — заверил Крысина и отправился в дом. Повсюду мне встречались строители. Часть из них сверялась со старыми чертежами дома, пытаясь воссоздать первоначальный облик здания. Выглядело всё как полномасштабная профессиональная реконструкция, но почему-то меня бесил сам факт нахождения на моей земле чужих людей.

Переступая разрушенный порог отчего дома, меня пробрало до самых мурашек. Стараясь не подавать виду, я прошёл в гостевое крыло, более целое по сравнению с центральным хозяйским корпусом.

Мне казалось, что каждая комната, каждый переход обдавали меня теплом, стоило мне пройти внутрь. Необычное впечатление, я не помню такого эффекта, когда впервые входил в дом неделю назад. Возможно ли, чтобы кольцо давало дополнительную связь с родовой землёй? Или же я окончательно сросся с телом Михаила…

Я бродил по комнатам, стараясь не привлекать внимания. Меня просто-таки тянуло в одно место, но не в хозяйские покои, а совсем наоборот. Решив проверить свои опасения, позже я отправился в зимний сад, отыгрывать легенду до конца.

На самом деле, оранжерея у матери была на диво компактной, но содержала такие образцы цветов, что императорский сад мог бы ей позавидовать. А всё потому, что для селекции Мария Виноградова использовала иномирные компоненты. Именно за таким удивительным цветком я и приехал.

Ковыряясь в земле, я чувствовал близкое присутствие людей Крысина. За мной негласно следили. Пусть слежка велась профессионально и издали, но тяжело было не почувствовать двух постоянных сопровождающих. Радовало, что, кроме незнакомых мне личностей, откликался и десяток кровников Комариных. Отслеживая эти связи, я находил людей разного возраста, магической силы и пола. Далеко не все они ощущались бойцами, но, зная дальновидность старого барона, они несомненно были нужными людьми. Так оно и оказалось. Люди продолжали служить роду в меру собственных скромных сил и возможностей.

Ближе к вечеру я, наконец, определился с парой саженцев роз, из которых собирался сотворить подарок Их Императорскому Высочеству Марии Петровне Кречет, а на ужин мне неожиданно поступило приглашение от Крысина.

Ну что могу сказать. Первая смена блюд для меня прошла как в тумане. Было ощущение, что моё сознание наблюдало за Мишиной личностью со стороны. Это тяжело объяснить и ещё тяжелей описать. Память Комарина подбрасывала воспоминания одно за одним, как с детства за этим столом восседала большая дружная семья. Как они обменивались весьма специфическими шутками, больше похожими на сплав чёрного и солдатского юмора. Мне, иномирному, было смешно, а вот Мише — грустно. Из воспоминаний один за одним выбывали дорогие и близкие люди. Смех исчез из стен этого дома, заменив его тревогой и опасениями. Было откровенно погано проживать это вместе с ним.

В это время Крысин пытался вести со мной светские беседы, я даже что-то отвечал, чаще по теме, чем нет.

Сосредоточиться на разговоре вышло, лишь когда случайно уловил злой отблеск глаз проходящей мимо служанки. Пожилая женщина в белом чепце и переднике окинула Крысина таким ненавидящим взглядом, что даже меня проняло. Пришлось сосредоточится на беседе.

— Простите, Аркадий Иванович, задумался! Вспомнил, как лет десять назад сидели здесь за одним столом с семьёй тётушки, — я горестно вздохнул, совершенно не притворяясь, — а сейчас в живых из того круга лиц остались лишь мы с Михаилом.

Крысин хмурился, понимающе кивал головой и, наконец, повторил вопрос:

— Да я по незнанию уточнял в каком родстве вы состояли в Марией Васильевной?

— Родство не сказать, чтобы близкое. Я приходился ей двоюродным племянником, — моя скорбная улыбка могла бы разжалобить даже палача. — Но частенько бывал здесь, ибо у нас была общая страсть по селекции растений, вот такой подарок от крови рода.

Крысин продолжал кивать и задавать уточняющие вопросы про моё нынешнее семейное положение, планы на жизнь. Как-то ненавязчиво он перешёл к моим родовым регалиям. Особенно его заинтересовала печатка и серьга в ухе, которыми лет сто назад отмечали главного наследника в роду.

Вот тут уже я думал изворачиваться, но на помощь неожиданно пришёл сам Виноград.

— Скажи, что носишь артефакты, пока исполняешь волю последнего легитимного князя рода.

Я в точности повторил ответ божества, на что Крысин непритворно удивился:

— А разве так бывает? Чтобы потом добровольно отдать первенство в роду?

— Вот-вот, слушай, что опытные люди говорят, — фыркнул Виноград, всё ещё лелея мысль заполучить меня в род.

— На всё воля Винограда. Я не смею противиться решениям его, — развёл я руками и мысленно ответил Винограду, — ну и на кой тебе в роду клятвопреступник? Найду я тебе сильную кровь! Уже ищу!

А Крысин всё не унимался. Видимо, озвученная ситуация выбила его из привычной картины мира.

— Ну вам хоть за выполнение воли отступные предложены?

— Да, Аркадий Иванович, не буду лукавить. Обещано вознаграждение, но нематериального характера, — я подумал про артефакт и про прикрытие. Такие плюшки от бога дорогого стоят и в деньгах не измеряются.

— Жаль, очень мне вас жаль! — пробормотал Крысин и махнул рукой на смену блюд. Вместе с тем нам принесли старую запылённую бутылку вина, на которой значился родовой герб Виноградовых. — В честь вашего приезда попросил уважить гостя.

Бутылка была уже вскрыта. Для коллекционного вина принесли специальные бокалы. Пожилая служанка просто эмоционировала злостью и ненавистью, разливая вино в бокалы. И ведь не спросить напрямую, она просто не сообразит, кто спрашивает.

Пока я замешкался, разглядывая служанку, Аркадий Иванович поднял бокал и провозгласил тост:

— За возрождение некогда славных родов Виноградовых и Комариных! Пусть они процветают во славу своих богов!

Наши бокалы издали мелодичный хрустальный звон, и Крысин первым отпил коллекционного вина.

Но стоило мне поднести бокал к губам, как Аркадий Иванович схватился за горло, начал задыхаться и синеть на глазах.

Глава 12

— Лекаря! Срочно! — прокричал я, подхватывая падающего Крысина. Для результативности передал приказ ещё по кровной связи, отчего служанку словно током пробило,