Ундервельт. Западня (СИ) - Бард Олег

И во главе этого царства находился гениальный инвалид-колясочник, разработчик революционного языка программирования Антон Краско.

Он ждал Нагана в своем кабинете — чуть более просторной, чем у других, гипсокартонной клетушке со столом, сделанным по спецзаказу под навороченную инвалидную коляску.

Несвежая клетчатая рубашка, дырявые джинсы, сандалии на босу ногу, очки в позолоченной оправе, — Краско криво усмехался, цепко глядя Нагану в лицо. Было видно, что он порядком измотан: и болезнью, и работой. Глаза пестрели пятнами разорванных капилляров, волосы свалялись.

— Я знал, братишка, что ты придешь! — обратился Краско к Нагану, едва тот переступил порог кабинета.

— Неужели? — детектив подарил гению язвительную улыбку.

— Проще простого, — Краско хлопнул себя по колену. — Как только генеральный исчез, я понял, что по его следу пустят ищейку, которая будет опережать нашу любимую говнополицию. Антон Краско! — Он протянул Нагану узкую ладонь, но не для рукопожатия: между пальцами была зажата визитка. — Но я ничем не смогу тебе помочь. Понятия не имею, где он. Мы разрабатывали игру — и все. На этом наша дружба заканчивалась.

— Игру, значит. — Наган вспомнил картинки на стенах. — Это ты мне прислал сообщение?

Глаза Краско полезли на лоб, но он быстро заставил себя успокоиться, покачал головой и кивнул на визитку.

Наган взял карточку и увидел, что на ней авторучкой написано: «Офис прослушивается! Опасно! Говорить будем в другом месте!» Детектив кивнул, убрал визитку в карман пиджака.

— Что ж… меня зовут Ростислав. Рад познакомиться с московским Хокингом.

Краско наморщил нос.

— Хокинг, да? Хокинг по сравнению со мной — сопляк! — дрожащим от избытка чувств голосом проговорил он. — Хокинг изучал строение Вселенной, а я просто взял и создал свою Вселенную.

Наган поджал губы. Он ничего не понимал в этой метафизической чуши. Краско же передернул плечами в каком-то нечеловеческом, рептильем жесте, затем спросил уже спокойно:

— Братишка, а ты ведь на машине?

— На машине, — подтвердил Наган.

— Слушай, а забрось меня домой? — инвалид прищурился. — Не напрягайся, я рядом живу. Если что — отслюнявлю на бензин.

Наган по-новому взглянул на этого самоуверенного и дерзкого молодого человека в инвалидной коляске. Детектива настораживала чрезмерная вежливость, такие люди как правило скрытны и отменно владеют собой. Поэтому его внутренний детектор определил Краско как засранца, но засранца свойского: с таким можно было найти общий язык.

— Ну, поехали, — хмыкнул Наган и отступил от дверей.

— Ты иди-иди! — Краско махнул рукой, и детектив отметил напряженные струны жил, которыми были перетянуты предплечья и бицепсы инвалида. Гений «Ойкумены» передвигался с помощью рук, поэтому его мускулам мог бы позавидовать любой ботаник. В стае очкариков, называющей себя фирмой «Ойкумена», Краско, несмотря на неполноценность, уверенно занимал позицию вожака. — А я раздам указания и подъеду.

— Полегче на поворотах, — предупредил Наган.

Краско действительно спустился быстро: детектив не успел выкурить сигарету. Инвалид съехал по пандусу, уверенно подрулил к машине Нагана.

— Открой заднюю дверцу, — потребовал Краско, а затем заскрежетал зубами и встал на трясущиеся ноги. — Чего смотришь? Ты не чудотворец! Я могу ходить, хотя и хреново.

Инвалид, шипя и морщась, забрался на заднее сиденье.

— Будь так любезен, сложи коляску и брось в багажник! — потребовал он.

Наган сделал, как велел Краско.

— Осторожнее с коляской! — прикрикнул гений из машины.

Детектив захлопнул багажник, сел за руль, поглядел на Краско в окно заднего вида.

— И куда барин соиз…

— Езжай отсюда! — метнулся вперед гений. — Скорее!

Глава 13. Норушники

Проснувшись, Тарвит почувствовал солоноватый привкус во рту. Открыл один глаз, затем другой. И обнаружил себя скрутившимся калачиком в берлоге среди спутанных корней.

Похолодев, он ломанулся наружу, стряхнул с вихров комья земли, осмотрел себя. Он был весь заляпан засохшей кровью, штаны разорвались и напоминали скорее юбку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда нащупал языком кусок человеческой плоти, застрявшей между зубов, его вывернуло. Что произошло ночью, он помнил урывками. Шимон. Друг. Силуэт гнома, светящийся красным — враг. Вкусный. Живой. Горячий.

Два прыжка — и челюсти сжались на его горле, в пасть хлынула такая желанная горячая кровь.

Дальнейшее погрузилось в черноту. Вроде бы пришел кто-то большой и опасный, вынудив его бежать. Он рванул еще быстрее, почувствовав дым…

Явившиеся сумеречные сожгли деревню? Похоже на то, но правильнее вернуться — вдруг показалось, и его вещи, брошенные в арендованной комнате, целы?

Без них он к Шимону не доберется, там слишком опасно. Так, стоп! А вдруг в облике зверя он догнал и загрыз напарника?

Перед тем как бежать к гномам, он заметил мигающую в углу зрения оранжевую точку. Мысленно потянулся к ней, и перед глазами развернулся текст:

Тарвит, оборотень, 10 уровень.

Сила — 1;

Выносливость — 2;

Ловкость — 4;

Восприятие — 6;

Интеллект — 3;

Харизма — 0.

Здоровье — 1000;

Бодрость — 100.

Свободных очков характеристик: 1. Распределить?

Поразмыслив, Тарвит вкинул их в восприятие, ведь обоняние очень понадобится.

С достижением 10 уровня тебе доступно:

Перевоплощение — ты можешь по желанию принимать облик Изначального зверя (не более 1 раза в сутки) на 60 мин. При этом ты теряешь разум и контроль над зверем, но твои характеристики умножаются на 3.

Мимикрия — ты можешь принять облик одного любого существа, как мыслящего, так и неразумного, не выше 20-го уровня, и сохранить этот облик в течение 15 минут. Умение доступно 1 раз в сутки при бодрости не менее 50 %. Ночью в полнолуние длительность пребывания в выбранном образе умножается на три. Бодрость не расходуется.

Разобравшись с характеристиками, Тарвит по собственным следам побежал в гномью деревню, слабо надеясь, что она цела. Поначалу он останавливался, искал ловушки, но вскоре понял, что Изначальный зверь великолепно чувствует опасность и обходит их, можно не напрягаться.

На подходе к поселению он ощутил запах старого костра, на которого пала роса, но поворачивать назад не стал, все равно добежал до обугленных останков забора. Хижины выгорели, у некоторых еще дымились перекрытия, черепица упала внутрь. То там, то здесь валялись головешки, в которых по вони горелой плоти узнавались гномики. Только крайняя хижина уцелела наполовину.

Скорее всего, кинжалы и доспехи, которые можно продать, расплавились в полыхающем аду. А так же — кристалл, распознающий ловушки, зелье здоровья.

Получается, зря бежал. Единственное, что дало возвращение — Тарвит сориентировался, что явился он оттуда, где находился проклятый город, то есть гипотетическое место встречи с Шимоном…

Жив ли он? Зверь был подконтрольным максимум минуты три, а потом принялся рвать всех, до кого дотянулся. Шимон не смог бы его одолеть, усиленного в три раза.

Небо затянуло душной серостью, сказать, который час, было невозможно. Потоптавшись у ограждения, Тарвит поразмыслил о том, что сумеречные потеряли берега и зачем-то подожгли деревню, и собрался к проклятому поселению искать Шимона, но услышал бормотание, будто бы ребенок плакал.

Можно было бы развернуться и уйти — не до того ему, но совесть возопила, что малыша сожрут звери, и ему надо помочь. Пришлось покидать убежище и ступать по земле, где черная трава под ногами рассыпается пеплом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Плакал не ребенок, а вполне себе зрелый бородатый гном с длинной черной бородой, заплетенной в две косы.

Михаль, 33 уровень, гном.

Он сидел, поджав ноги, и раскачивался из стороны в сторону над обугленным телом. Выл, закусив губу, и слезы капали на серебристую кирасу.

Почувствовав взгляд Тарвита, гном вскочил, схватив двусторонний топор.