Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков

притоков новой крови из Европы оказалось достаточным для того, чтобы поддерживать Латинский Восток против всего, что Саладин и его предшественники могли бросить в них, вплоть до катастрофической битвы при Хаттине. Поражение было результатом непредвиденных обстоятельств – оно не было неизбежным. Представьте, что по ходу истории король Гай не приказал своей армии идти против Саладина в Тверии.

В конечном счете, Эндрю Лэтэм хотел сказать, что тем или иным крестоносцам удалось найти достаточно рабочей силы как для создания жизнеспособных политико-экономических единиц, так и для защиты их от всех желающих. Если бы это было возможно в 1099 году, а не в 1192-м?

Нам не нужно представлять себе, какая энергия высвободилась бы в христианском мире, если бы Ричард захватил Святой город в XII веке.

Нам осталось только взглянуть на исторический прецедент в конце XI, чтобы увидеть, что произошло бы: огромные волны поселенцев и воинов стекались бы в регион, обеспечивая боевую рабочую силу, необходимую для обеспечения безопасности на Латинском Востоке. Если предположить, что Саладину удалось бы продержаться хотя бы одну военную кампанию, то был бы удержан не только город Иерусалим, но и королевство. Учитывая что к 1193 году Саладин был мертв, а его империя распалась. Все, что нужно было, – это удерживать город до зимы 1192 года.

Второй контраргумент: если бы Саладин потерял Иерусалим, его империя – и, следовательно, угроза Иерусалиму – исчезла бы, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе (успешное нападение на Иерусалим) вызвало бы (небеспрецедентную) социальную динамику в Европе, что поставило бы королевства крестоносцев на прочную стратегическую основу и тем самым обеспечило бы сохранение Иерусалима в христианских руках.

Проблема, по мнению тех, кто утверждает, что Иерусалим невозможно удержать, заключалась в том, что это спорный вопрос, поскольку Саладин вернул бы город в краткосрочной перспективе, тем самым разрушив любую долгосрочную динамику.

С этой точки зрения, как только весной 1192 года начнется следующий сезон кампании, Саладин заново соберет свою армию, маневрирует ею сначала, чтобы осадить Иерусалим (перерезав линию жизни города, ведущую к Яффe), затем осадить его, а затем, наконец, снова взять город – и все это до того, как из Европы могла прибыть волна поселенцев и солдат, чтобы укрепить христианские позиции.

Более того, при захвате Священного города Саладин восстановил бы стратегическую инициативу, предоставив ему сильную позицию для решительного разгрома крестоносцев раз и навсегда. Опять же правдоподобный аргумент – по крайней мере, на поверхности. Но эта линия рассуждений в конечном счете основана на неверном понимании влияния Саладина на власть и неправдоподобных объяснениях возможных последствий его потери Иерусалима. Если начнем с основ и характера власти и влияния Саладина в мусульманском мире. то ко времени Третьего крестового похода султан сумел объединить Египет и Сирию в единую империю Айюбидов. Тем не менее, важно отметить, что эта империя (и сеть альянсов, исходящих из нее) всегда была ненадежной. Саладин должен был посвятить много времени и энергии управлению своими вассалами и союзниками, используя силу, щедрость или какую-то комбинацию этих двух факторов, чтобы удержать всю ветхую систему вместе.

Это, однако, было только частично успешным: многие мусульманские лидеры, как в пределах империи, так и за ее пределами, не были убеждены, что Саладин был мотивирован благочестием, поскольку они знали из личного опыта, что все, что он делал, руководствовалось прежде всего личными и династическими амбициями. Гораздо более успешной в укреплении его сюзеренитета над империей была его личная репутация лидера, который мог решительно победить христиан на поле битвы (Хат-тин, 1187), и как лидера, который освободил почти всю Палестину – и особенно святой город Иерусалим – от неверных. Ничто не может сравниться с успехом, и Саладин действительно оказался очень успешным генералом.

К тому времени, когда Ричард начал свое первое наступление на Иерусалим в 1191 году, военная репутация Саладина уже начала разрушаться. Во-первых, он не смог захватить город Тир после своей победы в Хаттине. Затем он показал неспособность освободить осажденный город Акра (и предотвратить бойню его гарнизона, в которой многие обвиняли султана). Наконец, в сентябре 1191 года произошел катастрофический разгром войск Ричарда под Арсуфом. Учитывая все это, каково будет наиболее вероятное последствие падения Иерусалима в 1192 году перед Ричардом?

По мнению Эндрю Лэтэма, результат не должен был бы привести к тому, что Саладин благоразумно уйдет в Дамаск, чтобы зализать свои раны и восстановить свою армию. Это не повлекло бы за собой его возвращение с восстановленной армией весной, чтобы осадить и вновь захватить Иерусалим. Скорее, более вероятным исходом был бы личный позор Саладина (он стал бы рассматриваться не только как некомпетентный генерал, но и как человек, потерявший Иерусалим). Союзники покинули бы его; вассалы порвали бы с ним; соперники (даже в пределах его собственной семьи) убрали бы его.

Проще говоря, с падением Иерусалима идеологический клей, удерживающий империю Саладина, был бы разрушен. Почти наверняка это серьезно ослабило бы, возможно даже разрушило, империю, поскольку межмусульманские конфликты и соперничество, которые создали такие благоприятные условия для христиан до, во время и после Первого крестового похода, вновь возникли бы всерьез. Суть в том, что весной 1192 года за воротами Священного города не появилось ни одной массивной армии айюби-дов. Действительно, маловероятно, что какая-либо серьезная угроза городу будет создаваться в течение нескольких лет. Тем временем волны европейских поселенцев и солдат наводнили бы Святую Землю (как они это сделали после захвата Иеру-салима в 1099 году), поставив Латинский Восток и его столицу Иерусалим в безопасное стратегическое положение на десятилетия вперед.

Однако, хотя Ричард фактически полностью изменил большинство завоеваний Саладина после битвы при Хаттине, он не смог ни разбить армию султана, ни заставить его покинуть Иерусалим. Лучшее, что он мог сделать, – это согласованное урегулирование, которое гарантировало безоружным христианским паломникам доступ к святым местам, но оставило Святой Город в руках Айюбида. Достигнув этого – и создав геополитические условия, необходимые для выживания Королевства Иеру-салим в течение еще одного столетия, – Ричард навсегда покинул Святую Землю в 1192 году.

Хотя кампания Ричарда против Саладина была в некотором смысле удивительно успешной, с точки зрения Церкви она явно не смогла достичь целей, сформулированных в Audita Tremendi, чтобы быть уверенным, что княжества крестоносцев были восстановлены, и их стратегическое положение значительно улучшилось. Но, как говорит Мэдден, «целью этих государств была защита святых мест; они не были самоцелью». Для папства и многих временных лидеров латинского христианства неспособность Ричарда освободить Иерусалим из-под власти Саладина была сокрушительной неудачей, которую нужно было обратить вспять при