Няня для дочки отшельника - Аня Вьёри

кулак пальцы, только что ласкавшие меня.

Я съеживаюсь под его взглядом…

Тяжелым, будто разгневанным. Он злится. На себя? На меня?

– Иди спать, – хрипит и резко отходит от меня.

Четыре шага по коридору, не оборачиваясь, и захлопывает за собой дверь спальни, а я стою, все еще прижимаясь к стене. Обескураженная, ошалевшая…

Ожидала чего угодно, только не этого.

И от него, и от себя.

Он так враждебно ко мне относился. Всегда держался отстраненно. Бросал иногда откровенно злобные взгляды. Ни за что бы не подумала, что…

Что за этим всем кроется желание. Страстное, сильное, сжигающее его настолько, что видны всполохи огня во взгляде, что голос пропадает и от жара слышно лишь хрип.

А я…

А у меня попросту подкосились коленки, и ноги стали ватными.

А еще я чувствую себя полной дурой.

Не потому что он меня поцеловал, а потому что он ушел. Ушел после моей фразы.

Послушался. В кои-то веки послушался. А мне от этого так горько!

Азарт сегодняшнего дня, заставивший бурлить мою кровь, никак не хочет отступать, и меньше всего я сейчас хочу спать.

Захожу в свою комнату, сажусь на край кровати…

Что же со мной творится?

Что я себе позволяю?

А он?

Чего хочет он?

И вдруг хлопок. Стук входной двери.

Негромкий.

Ворчание собаки во дворе и лязг замка на калитке.

Выглядываю в окно и вижу удаляющийся в поле знакомый широкоплечий силуэт…

Всхлипываю.

Почему-то мне больно видеть его уходящим.

Михаил!

Нет!

Миша!

Выбегаю следом… Крыльцо, калитка…

Ночь лунная и светлая, такая, какой может быть только деревенская ночь.

И я очень хорошо вижу, что Миша сворачивает к реке…

Боже! Что я творю?

Но устоять не могу и как завороженная иду следом.

Здесь близко. Очень близко. В ночи, кажется, еще быстрее, чем днем.

Он пришел туда, где плавала я.

Стою на берегу и смотрю на красивую сильную спину, рассекающую водную гладь вдоль лунной дорожки.

Гребок, всплеск, еще один… Широкий замах обеими руками. Будто он пытается охватить весь мир. Будто он забирает себе то, что и так его.

Он замирает на глубине, трясет волосами, шумно фыркает, оборачивается и… видит меня.

Медлит, наверное, пару мгновений, но тут же разворачивается и возвращается к берегу. Доплывает до мелководья, шумно рассекая воду, выходит и замирает там, где вода ему чуть ниже колена.

А я смотрю на него как завороженная.

Капли воды блестят на его мускулистой груди, словно россыпь серебра… Очерчивают крупные квадраты мышц и струйкой скатываются на дорожку волос, уходящей вниз живота.

Сильный, красивый, решительный…

– Я хочу с тобой, – шепчу прерывисто и скидываю к ногам свое платье, остаюсь в одном белье.

Михаил шумно выдыхает, молча смотрит на меня… Не в глаза. На мое тело, на мой живот, ноги…

Никогда не считала себя красивой, никогда не думала, что на меня могут ТАК смотреть…

Смущаюсь, зажимаюсь, но он также молча протягивает руку и рывком прижимает меня к себе, к своему мокрому прохладному телу…

– Ты хочешь со мной что? – спрашивает, выделяя это вот “что”.

– Не знаю, – отвечаю совершенно искренне, – не знаю… Быть с тобой… Просто хочу тебя…

И от этой моей фразы у него будто что-то вскипает в груди!

Глубоко вдыхает, фыркает, тут же утыкается носом мне в шею, рычит, скользит руками по моей спине, по животу…

– Вот так вот, да? Просто нужен я?

– Нужен ты, – отзываюсь эхом и ловлю его губы…

Глава 24

Михаил

– Папа, Инга опять пропа…

Вот черт!

Лиза проснулась раньше нас!

– Блин! Надо сделать замок на дверь! – шепчу, еле отрывая голову от подушки.

Уснули мы, наверное, часа два назад…

Инга, судя по ее выражению лица, готова сквозь землю провалиться… Точнее, сквозь кровать. Мою.

– А! Ты тут!

Дочь с разбегу запрыгивает к нам на постель…

Епрст… мы оба нагишом.

– Дочь! – пытаюсь звучать строго, но не могу.

Елки палки! Меня переполняет столько тепла и света, подаренного мне этой нежной девушкой, что я совершенно не могу быть строгим!

– А я подумала, что ты опять уехала! – невозмутимо смотрит на нас Лиза.

Тут же оборачивается ко мне:

– Папа, а вы с Ингой теперь поженитесь, и она будет моей мамой?

– Да! – выпаливаю, чуть не смеясь.

– Да? – у Инги глаза расширяются до невозможности, и в голосе неприкрыто звучит удивление.

– А ты что? Против? – еле сдерживаю смех. – Разведенный с прицепом, я тебе не нужен?

– Блин! – фыркает, толкает меня в плечо. – Лиза, – поворачивается к дочери, – а что ты сегодня хочешь на завтрак?

– Сырники! – она спрыгивает с нас и несется в коридор с криком. – Ура! – чуть не подпрыгивает. – У меня будет мама!

– Это запрещенный прием! – моя милая закатывает глаза и натягивает до подбородка одеяло.

– М, – подминаю ее под себя, тянусь к ее губам. – Давай я тебя немного поуговариваю…

И в этот момент в кухне что-то с грохотом обрывается!

– Черт! – резко вскакиваю.

– Оденься! – хохочет Инга.

– Да блин, – подхватываю джинсы, но сам, конечно, тоже смеюсь.

Инга уже натянула свой сарафан, который валялся бесформенной кучкой где-то у кровати, и вылетела из комнаты.

– Все в порядке, – встречают они меня на кухне.

Замерли, прижавшись друг к другу, будто что-то прячут за спинами. А я смотрю на них, и сам на себя ругаюсь – не могу отделаться от мысли, что они между собой чем-то неуловимо похожи…

Встряхиваю волосами.

– Ну раз все в порядке, то приду через пятнадцать минут есть сырники, – улыбаюсь своим девчонкам. – Я в душ.

Слышу за спиной облегченный Лизин вздох и хохот. Улыбаюсь. Чтобы она там не натворила, у нас действительно все в порядке.

В доме царит приятная атмосфера тепла и… Любви? Да.. Любви… Мы с Ингой еще не говорили об этом, и ни я, ни она не пытались произнести ничего подобного вслух, но… Ее глаза, ее поцелуи, ее поступки… Они говорят намного больше.

Ухожу в ванную, включая воду, заходу под тугие струи…

Да… Давно я не проводил так ночь…

Улыбаюсь воспоминаниям и…

Предвкушению!

Именно.

Я совершенно точно уверен, что это все всерьез, надолго. Она отлично уживется в этой деревне, будет замечательной женой мне и матерью Лизе. И… Как там она говорила? Хотя бы троих детей?

.

Инга

– Ты же хотела на карусель! – Миша смотрит на растерянную Лизу.

Сырников мы нажарили две сковороды. Сварили кофе, заварили свежий чай.

В холодильнике есть сметана и варенье. Отличный завтрак за полчаса собрали.

Мишка уплетает за обе щеки.