Медсестра - Антон Орлов

«Все это ради нашей безопасности, – подумал Стефан, усаживаясь с чашкой чая в свое любимое плетеное кресло. – Комитет защищает наши умы и устои, чтобы не случилось второй Темной Весны… Но кто защитит нас от Комитета?»

Недавно построенные дома по ту сторону дороги ослепительно белели под полуденным солнцем, а выше облачный крокодил с разинутой пастью преследовал двух облачных улиток. Возле бортика, отделяющего тротуар от газона, остановилась ладная загорелая девушка в укороченных джинсах до колен и красной майке с неразличимым на расстоянии рисунком, она смотрела то ли на клумбы с анютиными глазками, то ли на Стефана.

Поклонница. Или начинающее дарование с тетрадкой стихов. Или представительница какой-нибудь молодежной организации, включившей в план своих мероприятий на ближайший месяц встречу с писателем. Вокруг Стефана теперь постоянно увивалась публика такого сорта. Выполнив заказ Комитета, он утратил некую безымянную волшебную субстанцию, ускользнувшую, как мерцающая вода сквозь пальцы, зато приобрел весомый социальный статус.

Заметив, что он тоже на нее смотрит, девушка помахала рукой и крикнула:

– Здравствуйте! Не угостите чаем, а то жарко?

– Заходите! – крикнул в ответ Стефан. – Крыльцо с той стороны!

Почему бы и нет?

Вблизи гостья оказалась симпатичной особой: широко расставленные глаза цвета темного шоколада смотрят озорно и улыбчиво, и в карманах обрезанных джинсов не припрятано никакой тетрадки.

– Недавно я прочитала ваш сборник «Морозные очи», – сообщила она, мягко ступая по устилающим коридор циновкам. – Я узнала эти стихи, я уже их слышала, в вашем собственном исполнении. В конце зимы, мне тогда было восемь лет, мы с вами однажды встретились в лавке подержанных вещей, которую хозяева забыли запереть на ночь. Не помните?

После финального сражения в конце Темной Весны и примененного тогда магического оружия прошлое Стефана стало похоже на вид из запотевшего окна: что-то есть, но что именно – с уверенностью не скажешь, однако эту встречу он помнил очень хорошо. Словно посреди затянутого туманом стекла остался незамутненный кружок, и за ним картинка – яркая, отчетливая, все детали как на ладони.

– Вы – девочка-убоище?!

– Надеюсь, что теперь уже нет, – она засмеялась. – По крайней мере не для всех. Меня зовут Сандра Янари.

У нее на майке сражались две полудевы-полумашины с огромными фасеточными глазами. На солнце картинка играла серебрящимися радужными переливами и становилась объемной.

– Сувенир с Изначальной?

– Угу. Я прожила там полтора года, побывала на Луне и на Марсе. И три с половиной раза побывала замужем, их кратковременные брачные контракты – это хоть стой, хоть падай.

Он налил ей холодного зеленого чая с мятой и лимонной цедрой.

– Я рад, что вы пережили Темную Весну.

– За это спасибо человеку, о котором вы написали сказку.

– Мерсмону?.. – Стефан невольно отшатнулся и понизил голос.

– При чем тут он? Я говорю о Залмане Ниртахо. Через некоторое время после того, как мы с вами познакомились, он пустил нас к себе жить. У него был большой двухэтажный дом в Картофельном переулке, места хватало всем. Я знала и Залмана, и Эфру. Они были совсем не такие, как вы их описали. Из Эфры вы сделали карамельную сказочную героиню, ничего общего с этой стервой.

– Не надо, – Стефан просительно стиснул обеими руками чашку. – Не говорите о ней плохо.

– Из-за нее пострадали два дорогих мне человека. Один погиб, другой сейчас находится в лечебнице для душевнобольных, так что я бы о ней еще не то сказала… Ладно, не буду. Вы ее, наверное, любили?

– Да, – он сцепил пальцы в замок, мучительно нахмурился. – Она не была доброй, но ее можно понять, хотя я сейчас уже не помню, в чем дело… Сандра, вы пьете коньяк?

– Не откажусь.

– Тогда подождите… Для такого разговора нужен не чай.

Ни одного лимона в доме не нашлось, он достал несколько апельсинов, нарезал ломтиками копченую колбасу. Ему давно хотелось с кем-нибудь поговорить на эту тему, но не с комитетчиками же, озабоченными пресловутой «нравственной реабилитацией», и не с почитателями, охваченными щенячьим восторгом. Сандра была собеседником в самый раз.

– У нас с Эфрой так и не было близких отношений. Она только один раз назначила мне свидание, но это закончилось плохо. Я не помню, что произошло. Помню только, что там была стеклянная дверь, и ощущение дикой паники – а больше ничего. Такое впечатление, что нас застукали и она убежала, а я не успел. Что-то скверное со мной случилось, и, наверное, хорошо, что я об этом забыл.

– Как минимум спустили с лестницы, – сочувственно кивнула Сандра. – Но вы остались живы и здоровы, и переживать теперь незачем.

Облачный крокодил над крышами жилого массива потерял верхнюю челюсть, а улиток так и не догнал. Стефан подлил еще коньяка и себе, и гостье.

– Зря я пошел на то свидание. Меня предупреждали насчет стеклянной двери. Одна чокнутая колдунья, которая ходила по городу и лечила поломанные вещи. Видите, вон там, в стенной нише, стоит глобус? Ее подарок. Он валялся в куче мусора, а она превратила его в новый. Представьте себе лягушачье лицо, мешковатые шаровары с начесом, пальто с разными пуговицами – одна розовая, другая деревянная, третья блестящая… Ее зовут Лепатра. Вы ничего о ней не слышали? Жалко… Я бы написал о ней сказку, но вдруг ей не понравится, с колдуньями шутки плохи.

– А вы спросите у нее разрешения.

– Я уже давно ее не видел. Не знаю, куда она делась. Может, уехала на Сансельбу, или на Лаконоду, или на Магаран, а может, спятила окончательно и до сих пор живет в Танхале, прячется в заброшенных домах.

– О Мерсмоне вы все-таки написали сказку, да еще какую!

– Так он же в магических оковах…

Улыбка получилась немного бледная: у Стефана мелькнула мысль, что, вырвись Темный Властитель из своего узилища на волю, наверняка захочет разобраться с автором сказки.

– Вы хорошо помните Темную Весну?

– С пятого на десятое. Вас, Эфру и Лепатру я помню хорошо, кого-то похуже, что-то перепуталось, много размытых пятен… То же самое может сказать каждый.

– В вашей сказке много неточностей. Весенний дворец никогда не красили в черный цвет.

– Я опирался на фольклор – устные байки и песни, вы наверняка их слышали. Кстати, Эфра в этих опусах такая же, как в моей истории, народная молва превратила ее в добрую красавицу и заступницу.

– А Залмана зачем похоронили?

Теперь Сандра смотрела на него в упор.

– То есть как – зачем… – пробормотал Стефан в замешательстве.

– Он ведь не умер. Судя по всему, драка с Мерсмоном действительно имела место, но он остался жив. Его потом нашли в одной из камер кесуанского замка – в бинтах, в гипсе, с разбитым лицом, но казнь, о которой вы написали, так и не состоялась. Сейчас он в психиатрической лечебнице с амнезией.