Блуждающие моря - Стенли Вейнбаум

Стэнли Вейнбаум

Блуждающие моря

Тед Уиллинг оказался одним из немногих свидетелей катастрофы века. Вернее, свидетелей-то было предостаточно — без малого полтора миллиона. Но выжили едва ли несколько десятков, и среди них — Тед. Его самолет вылетел на рассвете из Сан-Хуан-дель-Норте и в момент ноль находился там, где из озера Никарагуа вытекает бурый поток, чтобы семьдесят пять миль спустя влиться в озеро Манагуа. Тед собирался заснять местность с помощью стереокамеры, чтобы затем топографический отдел Геологической службы Соединенных Штатов мог составить карту и наметить русло будущего Никарагуанского канала. Соединенные Штаты приобрели права на эту местность еще в начале столетия — и с тех пор лелеяли планы построить здесь канал, соперничающий с Панамским.

Место было как раз подходящим. Река Сан-Хуан соединяла Никарагуа с Атлантическим океаном, далее широкая протока вела из Никарагуа в Манагуа, так что эти два озера казались единым внутренним морем. Оставался тонкий перешеек между Манагуа и Тихим океаном. Если его преодолеть, можно будет значительно разгрузить заполненный кораблями Панамский канал и получить с этого неплохую прибыль.

Сквозь облака Тед разглядел конусообразную вершину горы Омепетек. Она была окутана дымным шлейфом. Тед вспомнил, как сейсмологи из Службы говорили о том, что гора в последнее время неспокойна, и хотел уже изменить курс, но тут Омепетек взорвалась, точно римская свеча.

Сверкнул белый ослепительный огонь. Вверх рванулся столб дыма, мгновенно превратившийся в гриб. Несколько секунд в полной тишине было слышно лишь жужжание мотора и пощелкивание камеры, затем раздался страшный грохот, как будто треснула крыша ада.

«Слишком быстро… — подумал Тед, — почему так быстро?»

И тут его самолет словно подбросила вверх гигантская рука. Внизу озеро бушевало и кипело. О восточный берег разбилась колоссальная волна, и Тед успел заметить, как несколько людей бегут по банановой роще, спасая свою жизнь. И тут же, как по волшебству, вокруг самолета встал стеной белый туман.

Стрелка альтиметра дважды крутанулась и подпрыгнула, стрелка компаса завращалась, и Тед уже не знал, в какой стороне земля и каков запас высоты.

Ценой неимоверных усилий ему удалось выровнять самолет и подняться над туманом. И тут же его прошиб холодный пот. Казалось, что он летит вверх ногами всего в нескольких футах над землей. Потом он понял, что темная полоса сверху — просто слой дыма и пыли. Лучи солнца, проходя сквозь него, становились голубыми.

Альтиметр показывал десять тысяч, и Тед повел самолет вверх. На высоте двадцати тысяч воздух стал чище и топограф повернул на северо-восток в сторону аэропорта в Блуфилдсе.

Но Блуфилдс тоже затянуло пылевым туманом. Тед повернул на север, сжигая последнюю канистру керосина. Вдалеке показался столб огня, справа от него — второй, и третий. Первый — Омепетек. А другие два? Фуэго и Таджумулько? Тед не хотел верить собственным глазам.

Три часа спустя туман все еще клубился внизу, а пылевая крыша опускалась, как будто хотела раздавить легкий самолет. Теперь он, должно быть, обогнул Никарагуа и находился где-то над Гондурасом. Тед знал, что выбор небогат — спускаться или падать. С неожиданным спокойствием он потянул рукоятку на себя, скользнул вниз и погрузился в туман. В эти секунды Тед сожалел об одном — что он не может попрощаться с Кэй Лавелл, которая была далеко отсюда, в Вашингтоне, вместе со своим отцом, старым сэром Джошуа Лавеллом, послом Великобритании в США.

Когда стрелка альтиметра показала две сотни, самолет внезапно вынырнул из тумана, словно поезд из тоннеля. Внизу ревел дикий океан. Казалось, гребни волн вот-вот коснутся брюха машины. Тед предположил, что перед ним залив Гондураса, взбаламученный землетрясением.

Тед повернул к западу, прикидывая, на сколько минут хватит горючего. Но ему наконец повезло. Он увидел землю, потом — о чудо! — город, а затем долгожданное посадочное поле.

Это был Белиз в Британском Гондурасе. Едва самолет коснулся земли, к нему сразу подбежали техники.

— Янки везет как всегда! — заметил один из них.

— Сегодня везение мне пригодилось, — ответил Тед. — Что случилось?

— Дьявол заворочался, только и всего.

— Это я видел. Какие-нибудь известия из Никарагуа есть?

— Никаких. Радио замолкло, и телеграф не работает.

Внезапно начался сильный дождь, и люди поспешно укрылись в ангаре.

Сутки напролет телеграфисты Белиза пытались достучаться до Гаваны. Наконец связь была установлена, и три дня спустя, когда схлынул поток правительственных сообщений, Тед смог доложить о происшедшем старику Эйсу Гаунту, своему вашингтонскому шефу. Его настойчивость была вознаграждена: топограф получил приказ срочно прибыть в столицу Соединенных Штатов, а это означало не только возвращение к цивилизованной жизни, но и встречу с Кэй Лавелл.

Тед без приключений перелетел через Юкатанский канал, оставил самолет в Гаване, а затем с комфортом устроился в кресле карибского лайнера и развернул свежую газету.

Он читал отчет о катастрофе и в который раз поражался тому, что еще жив. Все Огненное Кольцо — цепь вулканов по берегам Тихого океана — теперь и вправду полыхало огнем. У Аниакчаке на Аляске оторвало вершину, Фудзияма изрыгнула массу лавы, на атлантическом берегу снова проснулись Ла Суфриер и ужасный Пеле.

Но все это не шло ни в какое сравнение с «работой» вулканов на Панамском перешейке. От Москито Бэй до Рио Коко образовался настоящий океан! Половина Панамы, семь восьмых Никарагуа, вся территория Коста-Рики стали его дном. Северная Америка оторвалась от Южной, а соединявший их перешеек исчез совсем.

В Вашингтоне Тед прямо из аэропорта отправился к Эйсу Гаунту. Сухой неприветливый техасец допросил его с пристрастием, сказал, что стоящей информации в его докладе возмутительно мало, и приказал явиться вечером в офис.

Вашингтон, как и весь остальной мир, пребывал в сильном волнении из-за землетрясения, но, как водится, в столице США разговор шел не столько о полутора миллионах смертей, сколько о других экономических последствиях катастрофы. В конце концов погибшие были в основном латиноамериканцами и китайцами.

В доме посла Лавелла Тед застал множество взволнованных политиков. Очевидно, что новое водное пространство невероятно увеличивало морскую мощь Соединенных Штатов. Отпала нужда охранять уязвимый для нападений Канал. Целый военный флот мог беспрепятственно пройти из Атлантического океана в Тихий. Разумеется, страна потеряет доходы от сбора транзитных пошлин, но эта потеря будет уравновешена сэкономленной стоимостью укреплений и охраны.