Темные Пути - Сергей Борисович Удалин

— почти верная смерть для обычного хумана. Но я за последние дни изучил переплетения подземных лабиринтов даже лучше, чем тот, верхний Вюндер. Вот эта труба, например, ведёт в подвал дома Хлоффеля.

Правда, и здесь дверь закрыта на замок, но разве ж это препятствие? Можно вырвать замок с мясом, можно выбить петли, можно просто прорубить себе проход. Но зачем шуметь и напрягаться, когда у меня есть Волосок. Смышлёный дружок залезет в замок и сам определит, что там нужно повернуть. Куда до меня здешним ворам! Даже жаль немного, что такой талант пропадает.

Ну вот, уже готово. Добро пожаловать, дорогой Дюнн, в дом старого друга Хлоффеля, суки продажной! Ох, как сейчас кто-то обрадуется встрече!

Наткнуться на прислугу в столь поздний час я не опасался. Не помню, чтобы кто-то из них задерживался до ночи. Застать Хлоффеля врасплох я тоже не стремился. Не сбежит же старик, в самом деле. Просто не люблю, когда под ногами что-нибудь поскрипывает или похрустывает. Привычка, от которой нет смысла отказываться. И потому Хлоффель не услышал моего приближения. Пришлось даже постучать в дверь кабинета.

Первое время внутри было тихо. Видимо, старик задремал и не сразу сообразил, в чём дело. Затем послышалось кряхтенье и шаркающие шаги.

— Кто здесь? — удивлённо спросил он, но дверь всё-таки открыл.

— Разрешите войти, — вежливо попросил я и шагнул в комнату, не дожидаясь ответа.

Ещё бы он ответил! Парализующий удар двумя пальцами в область шеи — один из моих любимых приёмов. От него практически невозможно защититься, и противника он выключает почти мгновенно. Но при этом, можно сказать, безопасен для здоровья. Даже эта развалина к утру оклемается. Если, конечно, не получит новую порцию. Но это уже от его поведения зависит. Нет, я не садист, и мне не доставляет удовольствия издеваться над пожилым человеком. Наоборот, я избавил его от неудобств беседы со связанными за спиной руками. А если честно, мне просто лень было возиться с верёвками. Так что устроился дедушка в кресле и никуда из него убегать в ближайшее время не собирался. А кричать? Сейчас он, пожалуй, и вздохнуть-то как следует не сумеет.

— Ну что, поговорим по душам, приятель?

Ага, хрипит что-то в ответ. Наверное, согласен. Конечно, лучше поговорить, чем ещё раз по шее получить. А что он сам ни слова сказать не может, так это даже к лучшему. А то бы заболтал так, что в итоге я и оказался бы виноватым. Нет уж, красноречивый ты мой, сегодня ты будешь только слушать.

— Я вот всё пытаюсь понять, как так вышло, что меня поджидали на Дворе Прощания? Именно в тот день, и именно парни из Ордена. По всему выходит, что кто-то их предупредил о моих планах. Ты случайно не знаешь, кто?

Бедняга Хлоффель попытался потрясти головой. Мол, не знаю и даже не догадываюсь, на что это ты намекаешь. Но после такого удара не очень-то шеей поворочаешь. Скривился от боли и затих.

Вот и славненько! Когда к угрызениям совести добавляется обычная боль, всё как-то лучше доходит и надолго запоминается.

— Я не могу сказать наверняка, что это сделал ты. Или что ты это сделал умышленно. Возможно, ты просто случайно проговорился. Предположим даже, что это твой пердун-слуга нас подслушал и донёс куда следует. Хотя ко мне трудно подобраться незаметно, и я не открывал рта, не убедившись, что мы одни, но пусть будет так. Это всё равно ничего не меняет. Я не могу больше доверять тебе, не могу быть уверенным, что меня снова не предадут. А ты, к несчастью, слишком много знаешь. И я никак не могу придумать, что же теперь с тобой делать. Может, сам что-нибудь подскажешь?

Старик совсем скис. Понял, куда я клоню.

— Ну, что же ты молчишь, старик? Назови хоть одну причину, из-за которой я не должен тебя убивать!

Тут я, конечно, немного неправ. Даже знай Хлоффель такую причину, он всё равно не смог бы о ней рассказать. Но меня это мало волнует. Потому что убивать его я на самом деле не собираюсь. Мёртвый Хлоффель совершенно бесполезен, а живой ещё может на что-то сгодиться. Нужно только навсегда отбить у него охоту действовать самостоятельно.

— Ладно! — якобы передумал я. — Шлёпнуть я тебя всегда успею. Надеюсь, хоть это ты понимаешь. А ещё попытайся понять, что я больше ни на миг не спущу с тебя глаз. Присмотрел я тут неподалёку местечко, откуда твой дом прекрасно виден. Каждый шаг, каждая твоя мысль будет мне известна. Подходить ближе, чем на сто шагов к зданию криминального департамента или к миссии Ордена я бы не советовал. Запомнил?

Старик хотел кивнуть — не сумел, и вместо этого поспешно заморгал, соглашаясь с моими условиями.

Я подошёл совсем близко к беспомощно развалившему в кресле старику и ласково продолжил:

— А сейчас, Хлоффель, тебе нужно поспать. Не пугайся, это не больно. Просто нажимаешь пальцем на сонную точку, и человек выключается. И не только человек. Забавно, но и у карлюков, и у смазлов, и даже у глыбарей чувствительные точки расположены одинаково. Впрочем, что я тебе голову ерундой забиваю? Для тебя важно запомнить одно — я за тобой слежу. И пытаться обмануть меня — глупо, бесполезно и опасно для жизни. Усвоил? Ну, тогда — спокойной ночи!

Сказал — сделал. Через пару секунд Хлоффель уже сладко посапывал.

Спи, дедуля, а я пока в твоём доме пошарю. Во-первых, давно пора нормально поесть. А то ведь там, в подземельях особенно не попируешь. Даже вспоминать не хочется. А во-вторых, неплохо было бы прихватить с собой кое-какие вещички. Нет, не деньги — зачем они мне. И не оружие — во всём Вюндере не найдётся такого, чтобы меня заинтересовало. Чем с этим дерьмом, так лучше голыми руками. А вот несколько веркуверских приспособ, которые Хлоффель упорно собирал, покупал и выменивал, порой даже не понимая их назначения, мне бы пригодились. И в первую очередь — стабилизатор. Должен у Хлоффеля хотя бы один остаться, мы ведь собирались вслед за аристократиком и других добровольцев в Загород запускать. Возможно, мне скоро придётся уходить из города. А в теперешнем особом положении соваться без стабилизатора в Переход слишком рискованно. Вот только куда старик его спрятал? Дед гордился коллекцией и расставлял экспонаты в самых видных местах. А стабилизатора почему-то нигде не видно.

— Да где же он, ни дна ему ни покрышки!

Точно! Именно это я и хотел сказать.

Стоп! Хотел, но ведь