Новый интерфейс - Константин Якименко

Первое время после пробуждения и обретения свободы Криста сама себе казалась беспомощной, не имеющей в этом мире никаких ориентиров, к которым можно было бы привязаться. Она боялась всего и всех, и хотя страх, что те, от кого она сбежала, найдут ее, со временем прошел, но от другого, более глубокого страха, она не могла избавиться. Она боялась, что люди узнают о ее способности, и хотя и не понимала, почему, но инстинктивно чувствовала, что такой оборот событий окажется фатальным для нее. Поэтому долгое время Криста не ставила перед собой никаких целей: единственной ее целью было прятаться ото всех, всячески маскируя свою истинную сущность. Это породило внутри нее глубинную ненависть, переходящую в желание отомстить людям за все — потерю прошлого, необходимость скрываться в настоящем и испорченную жизнь в будущем. Hо она не знала конкретных виновников, против которых можно было бы обратить свою ненависть — а мстить всему человечеству было бы глупо, да и не по силам ей одной.

Время шло, Криста осмелела, она уже научилась скрывать от окружающих свои переходы, страх больше не давил на нее, а жажда мщения, не будучи реализована, ушла куда-то вглубь и затаилась до поры до времени. Она искала способы применения своей силе, и нашла весьма своеобразный вариант, которого надолго хватило, чтобы отвлечь ее от дурных мыслей. Hо стоило явиться этому видению — и все ладно выстроенное здание ее жизни вмиг разрушилось.

Что могло означать увиденное? Криста не знала ответа, но одно, как ей казалось, знала точно — ЭТО должно находится где-то в области N. Она сама с трудом представляла, почему именно N. Может быть, это были остатки тех воспоминаний, всего на миг вернувшихся к ней. Может быть, странная подсознательная ассоциация, которую Криста не могла логически объяснить. Может быть, женская интуиция, иногда обретающая в сочетании с ее способностью невероятные формы. Hо все это было не важно. Она стремилась к переменам — а даже если этот полет и не приведет ее туда, куда она хочет, перемены так или иначе произойдут. Блэк-Энд она выбрала случайно, это было наилучшее объяснение ее поступка, которое поначалу ни у кого не вызвало бы больших подозрений, а потом, когда они обнаружат подвох, будет уже поздно…

Внезапно Криста почувствовала настоятельную потребность остаться одной. Именно сейчас, пока корабль еще не взлетел. Она должна посмотреть и проверить. Что проверить? Она сама еще не знала, но та самая интуиция подсказывала — надо… Если ее толкнули на этот путь — значит, для этого должны быть причины. И если есть хоть малейшая возможность выяснить эти причины сейчас — незачем тянуть. Иначе через сутки она может оказаться в очень глупом и трудном положении…

— Гремлин, ты закончил? — спросила Криста, подняв глаза.

Компаньон обернулся к ней, отрываясь от настройки телеканалов, стандартный вариант которой почему-то его не удовлетворил:

— Hет, вообще-то… — он понял, что руководительница недовольна его действиями, но все же не хотел их прерывать.

— Сходи посмотри, как там наш груз.

В этом указании не было никакого смысла. Все уже было проверено при доставке контейнеров на корабль, и надо быть параноиком, чтобы подозревать, что с ними за это время могло что-то случиться. Hо Гремлин понял намек, скрытый за ее словами.

— Ты только учти — нам еще как минимум несколько часов вместе лететь, — заметил он.

— Ты можешь просто пойти и сделать? — Криста не повышала голос, но фраза прозвучала как требование, с которым лучше не спорить.

— Уже пошел. Проверю все обстоятельно, постараюсь не очень спешить, — он сказал это так, будто совершенно точно знал, почему она хочет спровадить его из комнаты.

Она не ответила — просто подождала, когда Гремлин закроет за собой дверь. Потом подошла и включила замок — как обычно. Вернулась к кровати и села — ее слегка мутило, голова начинала кружиться. Разделась, резкими движениями расстегивая пуговицы, не глядя отшвырнула костюм — при этом он попал точно на спинку кресла, будто так и было рассчитано. Во всем теле чувствовалась легкая дрожь. Я слишком волнуюсь, подумала Криста. Hе надо так. Все как всегда. Hичего необычного. Разве что — она еще никогда не делала это на корабле. Она вообще не летала на корабле, не покидала Землю… нет, покидала. Это было ДО ТОГО. Она не помнит… но это было. Ладно, какая сейчас разница?

Она опустилась на кровать и закрыла глаза, зачем-то зажмурив их до боли. Разноцветные узоры поплыли в разные стороны. Теперь — ЭТО… Как всегда, ничего необычного. Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…

Узоры разбегались вокруг, принимая всевозможные оттенки красного. Это красное било ее, било беспощадно, проникая в каждый уголок сознания и выворачивая там все наизнанку. Криста не кричала. Hе то чтобы она привыкла к боли — к ней невозможно было привыкнуть, но она научилась принимать ее, как нечто обязательное и необходимое. Это была неотъемлемая часть ее способности, с которой приходилось мириться, хочешь того или нет.

Потом был краткий, блаженный миг небытия — и вот она очнулась.

Все вокруг выглядело резким и вызывающим. Это был вызов корабля самой природе: «вот, смотри, я сильнее тебя, потому что я могу менять самое сокровенное, что у тебя есть — первооснову, структуру пространства; никому это не дано, а мне — дано». Она чувствовала этот оттенок самоуверенности и фальшивого превосходства во всем, хотя и не могла как следует объяснить, почему окружающая обстановка порождает именно такие ощущения. Hо времени осматриваться не было. Она могла позволить себе не больше трех минут — и за эти три минуты должна была увидеть достаточно. Если, конечно, она не ошибается и здесь вообще есть что увидеть…

Криста — точнее, то создание, каким она сейчас являлась — двинулась вперед. Впрочем, направлений больше не было, как не было и препятствий. Она приблизилась к серой, слегка блестящей поверхности, распавшейся при приближении на множество темных и светлых пятен, просочилась меж этих пятен и двинулась дальше. Здесь она наткнулась на кучу фигур странной формы — одни были статичны, другие все время менялись, переливаясь всеми цветами радуги. Она обогнула эти фигуры, отталкиваясь от них отростками, которые по мере необходимости то удлинялись, то снова сокращались и втягивались в шар, которым она была.

Дальше были другие фигуры, светящиеся оранжевым — одни чуть светлее, ближе к желтому, другие, наоборот, скорее красные. Это были люди. Она видела их насквозь; при желании она могла приблизиться и прощупать все их потаенные мысли, но на это требовалось время. Времени у нее было мало, и за этот короткий промежуток она должна была увидеть как можно больше. Потом, позже, она могла бы вернуться к тому, что ее заинтересует, и выяснить о нем все подробнее. Сейчас же нужно было только наметить интересы, выбрать то, что могло бы привлечь ее внимание. Пока она еще не увидела ничего такого, на чем стоило бы остановиться. Hо, может быть, дальше?