Убийственно хорош (СИ) - Саша Стрельна

— Десантно-штурмовой батальон.

Иван смешливо присвистнул:

— Хорошо, что я этого не знал. А то, пожалуй, сдался бы без боя.

Мое терпение лопнуло, и я тигрицей прыгнула на него.

— Хватит ерничать, черт побери! Я весь день места себе не находила, а он…

Иван некоторое время позволил мне буянить, а потом легко сгреб в охапку и поцеловал, моментально сделав смирной, как овечка…

…Каждый, кто занимался любовью стоя, в узком помещении, знает, как это чертовски неудобно. А ведь всего в шаге отсюда стояла отличная широкая и мягкая кровать! И тем не менее, мы опомнились, только когда вода из переполнившейся ванны, бодро журча, побежала на пол.

После, когда потоп уже был побежден, а измученные победители сидели в теплой зеленоватой воде — я спиной к широкой щекотно-волосатой груди Ивана, — он наконец-то заговорил. Но начал, на мой взгляд, совсем не оттуда.

— Ну, а теперь расскажи мне о слизняке, импотенте и убийце… — помолчал и закончил. — Потому что об альфонсе я и сам кое-что знаю… Понимаешь, не то чтобы я страдал болезненным любопытством, но все-таки интересно знать, в какую компанию попал.

«Ну, папуля!» — подумала я про себя, а потом сказала уже вслух:

— Слизняк — отец Наташи, импотент — мой теперь уже бывший муж, а убийца — тот подарил мне Васю… Об альфонсе же я, в отличие от тебя, совершенно ничего не знаю! — я сердито зыркнула через плечо, однако свернуть его с избранного пути не удалось.

— Сначала деньги, потом стулья, — он выразительно пошуршал у меня перед носом сомкнутыми подушечками большого и указательного пальцев. — Так что там с моими «подельниками», как их изволил величать твой родитель?

— Я их всех очень любила, каждого по своему, но… И вовсе Ника не слизняк! А Аслан не… гм… не совсем убийца, ну, а Петюня…

— Импотент только иногда?

— Замолчишь ты или нет? — вскипела я, и без того совершенно измученная попытками начать свое повествование.

— Прости, — он стал серьезен. — Не стоило вообще затевать этот разговор, просто уж больно я завелся сегодня…

— У моего батюшки по молодости лет было прозвище Кривой стартер, потому что он мог завести кого угодно, когда угодно и куда угодно.

Мы рассмеялись, нам обоим стало легче, и я наконец-то нашла в себе силы начать.

— Мне было двенадцать, когда я познакомилась с Никой. Его распределили в часть, которой тогда командовал мой отец. Молоденький лейтенант, умный, тонко чувствующий… Бог знает, зачем он вообще пошел в военное училище. Я влюбилась, как кошка, а он… На что ему была тринадцатилетняя соплюшка? И все-таки он не отталкивал меня, как мог бы поступить другой, не смеялся над моим столь явным увлечением взрослым мужиком. А потом произошло то, что произошло… Я умоляла отца послать с подразделением Ники на то задание кого-то другого, но… Ты уже немножко знаешь Александра Лунева и можешь предположить, что он на это ответил. Никита уехал. Солдатики, которыми он командовал, вернулись довольно скоро — через полгода. А он нет. Попал в плен, прикрывая отступление своих. Его и еще двух парней, которые остались с ним, освободили только четыре года спустя. И вернулся он уже совершенно другим человеком. Он не рассказывал никогда о том, что с ним было за эти годы, но уверена — это было по-настоящему страшно… Я была с ним рядом и в госпитале, куда его отправили сразу после освобождения, и после… Мы стали близки, но потом что-то в нем сломалось окончательно. Никита ушел, а спустя пару месяцев я убедилась, что беременна.

— Ты…

Я лишь отрицательно качнула головой, прерывая его. Иван понял и теснее прижал меня к себе.

Глава 14

Продолжать рассказ было непросто, но, как известно, сказавши «А»…

— Может, история с моей совершенно точно незапланированной беременностью и не имела бы продолжения, если бы не поведение отца. Он приказал мне, причем в более чем резких выражениях, сделать аборт, я, естественно, уперлась рогом. Короче, кончилось тем, что я сбежала из дома, а он заявил матери, что у него теперь только одна дочь… Наташка родилась вскоре после того, как я прибилась к коммуне. Они были… такие, ну, вроде хиппи. Но главное, что там была Куклюша… И Стас… И кое-кто еще из тех, с кем ты познакомился позавчера. Лето и начало осени мы прожили в палатках, а когда стало холодать, переселились на шикарную дачу в ближнем Подмосковье. Я была крайне удивлена, но потом мне объяснили, что сын хозяина дачи — инвалид-колясочник — еще со школы дружит с одним из наших парней. Так я и встретила человека, который после стал мне настоящим другом. Петюня из очень обеспеченной семьи крупного чиновника. Родители прочили ему блестящую дипломатическую карьеру, но тут эта авария, которая лишила его возможности нормально передвигаться, иметь детей… Лишила всего! — я невольно поежилась — вода в ванне начала остывать, но Иван, похоже, не замечал этого. — Ситуация у Петюни была в чем-то сходна с моей. Мы подружились… А потом было совершенно дикое, но удивительно удачное, как показала жизнь, предложение со стороны его отца. Он хотел, чтобы мы с его сыном поженились. Расчет был верен. Я, случись чего с родителями, стала бы поддержкой и опорой для их сына, и даже то, что у меня уже был маленький ребенок, было в плюс — своих-то Петюня уже никогда бы не заимел. Мне же подобный контракт и вовсе давал очевидные и более чем ощутимые преимущества. Во-первых, выйдя замуж, я обретала свободу. Я ведь тогда еще была несовершеннолетней и отец, хоть и отказался от меня, формально все еще имел право по собственному усмотрению кроить мою жизнь. Ну, а во-вторых, да и в прочих… Прописка, квартира, официальное удочерение для Натки, возможность учиться, помощь в карьере… В общем, сам понимаешь. О любви и близости с каким-то другим мужчиной, кроме Никиты, я и помыслить не могла. Петюня был добр, чуток и хорош со мной, а главное с Наткой. Я согласилась.

— Постой, постой, а Никита? Он так и исчез с концами? Даже не узнал, что у него родилась дочь?

— Нет, почему же… Узнал…