История Лорда: Лед и Пламя - мортифактор

— Я продолжу. Том не просто взял твою кровь для ритуала; он сотворил своё тело на основе твоей крови, и в его венах течёт твоя жизнь. Это создало невозможное. Вы стали кровными братьями, едины в крови. Человек всегда способен совершенствовать то, что природа оставила недосказанным. Самое удивительное, что Том осуществил не только невозможное, но и величественное. Он связал кровных врагов пророчества, соединив их ещё более мощными узами крови. Братскими…

Шокировано открываю рот, не в силах произнести ни слова, закрываю его, глупо хлопая глазами. Что ты сейчас сказал, Альбус?!

— Именно благодаря этой кровной связи вы чувствовали друг друга и вторгаетесь в разум. Поверь, это из-за кровных уз, а не крестраж. Иначе, если бы Том использовал часть своей души, он бы уничтожил твою душу и вселился в твоё тело. Будем реалистами: твой брат — гений ментальной магии, а ты, даже сейчас, далёк от его уровня, Гарри. — Я, без сил, в шоке оступаюсь и падаю на задницу.

* * *

Теперь я понимаю все слова, произнесенные тогда Альбусом. Старый… гений. Ты знал. Всё знал! Осознавал, что мне предстоит принять это наследие. Знал, что Бузинная палочка не причинит мне вреда, поскольку я последний из своего рода. Том сам погубил себя, напав на меня. Разве он не сумел предугадать угрозу для себя? В прошлом он отверг или не признал наследие Павереллов.

Следовательно, для магии моя жизнь всегда будет в приоритете, как символ её сохранности. По крови и родственным узам я являюсь ближним потомком многих великих магических семей: Блэк, Розье, Лестрейндж, Уизли. И это лишь за последние два поколения.

Стоит заметить, что истинный магический род — это не титул, не удивительная магия, не тайные знания и не золото. Это магия. Это история. Это поколения древних магов, которых смерть не лишает влияния в нашем мире.

Например: Дуэль в конце четвёртого курса. Защита отца, матери и Сириуса от дементоров, когда я шёл избавляться от крестража в Запретный лес. Это именно семья. Семья навеки. Гений. Чёртов старый гений!

— Ученик, ты всё ещё здесь? — из глубин раздумий меня вырвал недовольный голос Старика.

В его руках, сверкая на солнце, уютно устроились два простых одноручных меча. В его взгляде мелькало нечто пугающее и хищное.

— Смотри внимательно; этот уровень лишь ступень на нашем пути. Ты должен превзойти меня.

Неожиданно мастер присел, испустив утробный рык, и в одно мгновение распрямился. Я не успел разглядеть движения его рук — они были невообразимо быстры. И клинки восходили в лучах осеннего солнца, как всполохи молний, их блистательная поверхность отбрасывала солнечный свет, как будто сам воздух вокруг пронизан свирепой энергией.

Мир вокруг замер, и только звук, подобный резкому удару грома, разорвал тишину, когда он впервые ударил по воздуху. В этом мгновении я осознал одно: моя судьба уже написана в танце его мечей.

В следующую секунду воздух вокруг «старика» наполнился пронзительным свистом и ярким блеском бешено вращающейся стали. Кисти старого некроманта метались из стороны в сторону, но его руки оставались почти неподвижны; приблизиться к нему было невозможно. Он шагнул вперёд, и, как будто натянутая праща, его правая рука стремительно метнулась в мою сторону, подобно змеиному броску на добычу. Голубая молния клинка вспыхнула в моментальном ударе, а затем вновь вернулась назад, защищая его тело, описывая круги.

Вскоре он начал с дикой скоростью носиться по полю, время от времени сокрушая молодые ели ударами своего клинка. Я в полном восторге ощущал, как оружие Мастера разрезает мою одежду, филигранно скользя по коже не оставляя даже порезов.

Ошарашенный, я смотрел на это невероятное зрелище; хоть некромант и был погружён в медитацию, его движения и удары были столь отточены. Что я едва успевал уловить его действия: лишь тень, еле уловимая, и веерообразные волны от движений оружия. Удивительно! Мастер.

— Ну как? — скупо улыбаясь, спросил остановившийся Мастер.

— Здорово! — не скрывая восхищения, смотрел на Учителя. — я тоже так смогу, Мастер?

— А как иначе, — жутковато усмехнувшись, Мастер откинул один из мечей, и в его руках, словно из ниоткуда, появилась катана, а в другой — ножны. Пусть я и не знаток, но эта катана явно была необычной. Длиной свыше метра, с длинной рукояткой и слегка изогнутым лезвием, оно плавно переходило в рукоятку, совершенно без гарды.

— Это так называемый меч-посох, или ширасайя. Преимущество этого оружия в том, что с его помощью можно применять три стиля боя. Ниторю — использование двух катан, в нашем же случае, используется катана и ножны в качестве второго оружия. Иторю — подразумевает практику с одним мечом. И то, чему обучать тебя я не буду, у этого стиля нет аналогов, и сам я им не владею. Стиль боя посоха и меча. Технику ты должен определить сам. А школа боя будет кэндзюцу. Некогда обучать тебя защитным техникам или техникам одного удара.

Кэндзюцу — это школа наступательного характера, в которой основной акцент сделан на мощные удары для массовых сражений, стремительные атаки в одиночном бою, скользящие блоки и колоссальную скорость передвижения. Я освоил эту школу боя. Как ни странно, что британец применяет восточные техники боя, но они самые смертоносные и отточенные, что делает их идеальными для мага в боевой медитации. Тебе всё ясно? Лови!

— Да, мастер, все понятно, — машинально перехватил катану, к счастью, за рукоять. Однако в этом потоке наставлений я уловил лишь суть: я должен быть стремителен, использовать катану как с ножнами, так и без них, и… и всё. Остальные слова ускользнули от моего сознания.

— А теперь начнём работать.

Шаг. Удар. Блок. Отскок. Блок. Удар от плеча до пояса. Отскок. Блок. Прыжок. Перекат. Круговой удар. Удар в колено. Блок. Уворот…

Движения сливаются в едином танце, каждое — отражение мгновения, каждое — дыхание жизни. Я погружаюсь в ритм, где каждая атака наполняется силой, а каждое уклонение становится искусством. Это не просто тренировка — это симфония тела и духа, игра на грани света и тьмы, где каждый шаг ведет к прозрению, а каждый удар отзывается в бесконечности.

Пот, как дождь, стекает по спине и лицу, несмотря на каждые час отдыха; всё тело и связки мучительно протестуют при каждом движении, посылая волны боли. Они настойчиво намекают, что пора остановиться. Но Мастер не щадит меня, подгоняя с непреклонностью. Солнце уже скрылось за горизонтом, и лишь магия Мастера освещает поляну, заставляя меня трудиться еще час. Как же сквиб использует магию? Я был прав: эта поляна