Космическая опера - Джек Вэнс

Туманное Ущелье тоже было огромной пропастью, такой глубокой, что дна почти не было видно за завесой тумана. Склоны ущелья блестели и переливались, и лучи солнца, как тысячи хрустальных копий, разлетались во всех направлениях. Опускавшуюся на ревущих старых двигателях лодку окружили брызги света всех цветов. Воздух, казалось, дрожал от ослепительного мерцания отраженных от склонов лучей.

Когда корабль приблизился к обрыву, раздалось неожиданное «фшшш», и рядом с путешественниками появилась патрульная лодка.

— По какому вы делу? — обратился к землянам шолиец с большой черной звездой на капюшоне.

— Мы журналисты с Земли и хотели бы сфотографировать дом погибшего Сына.

— У вас есть Сертификат Благонадежности из Министерства Правопорядка?

— Сертификат Благонадежности? — Пэдди наклонился вперед, чтобы лучше слышать. — Конечно, я благонадежен, наглый дрозд! Ну, погоди, сейчас я доберусь до тебя.

Фэй толкнула Блэкторна локтем.

— Он всего-навсего говорит о разрешении. Не стоит ему грубить.

Пэдди оборвал фразу на полуслове.

Девушка обратилась к полицейскому:

— Нет, у нас нет разрешения, но мы хотели всего лишь сделать несколько снимков.

Офицер был непреклонен.

— Мне очень жаль, но…

Шолиец в штатском, стоявший рядом с полицейским, побормотал что-то себе в капюшон. Полицейский со звездой на капюшоне настороженно взглянул на Блэкторна и спросил:

— Как давно вы прибыли?

— Вчера.

Он набрал номер на коммуникаторе и, связавшись с диспетчером, кивнул и повернулся к путешественникам.

— Вам разрешено посетить резиденцию.

— Спасибо, — поблагодарила Фэй.

— Подозрительные черти, — зашептал ей на ухо Пэдди. — Хотят заманить нас в ловушку. Голову даю на отсечение, что они весь день следили за нами.

— Неприятное ощущение, — согласилась девушка, — как будто мы оказались в мышеловке.

— Ничего. Удача, сопутствующая Блэкторнам, все еще за нас.

Корабль погрузился в мерцающую бездну, и путешественники увидели высокие стены, увитые гирляндами кристаллов, похожими на гроздья винограда. Чем выше поднимался Альмах по небосклону, тем ярче становились краски дня. Над пропастью распростерлась сияющая паутина разноцветных лучей, казалось, что, прикоснувшись к спутанной сети огненных всполохов, ощутишь ладонью их жар и трепетание.

Появившийся неизвестно откуда патруль сопровождал корабль журналистов, не отставая от них ни на шаг.

— В знак особого расположения к журналистам с Земли, вам будет разрешено осмотреть особняк. Семья погибшего сейчас находится в другом месте, но слугам дано распоряжение всячески помогать вам. Вам подадут любые напитки и закуски.

Офицер отвесил издевательский поклон, и патрульный корабль исчез так внезапно, словно его притянули назад за трос.

— Попались мыши, — констатировал Пэдди.

— Возможно, они не подозревают непосредственно нас, — размышляя вслух, предположила Фэй. — Просто, наверное, считают, что мы своего рода сообщники преступников, и ждут, пока мы проглотим наживку. Но об этом подумаем позднее, а сейчас воспользуемся предоставленным шансом.

Лодка приземлилась на террасу. Вокруг царила ничем не нарушаемая тишина. Перед путешественниками распахнулись холодные залы особняка, и их глазам предстали роскошные интерьеры, которыми так славится Шол, — кресла всевозможных размеров и самых причудливых форм и обитые шелком персикового цвета стены. Во дворце не было ни дверей, ни стеклянных окон: дверные и оконные проемы были затянуты тончайшей пленкой сжатого воздуха, защищавшей от насекомых и пыли и разрывавшейся перед лицами входивших с легким хлопком, так что казалось, будто проходишь сквозь мыльный пузырь.

Мажордом встретил журналистов сдержанным поклоном и в течение следующего часа показывал приезжим виллу, отвечая на все их вопросы, но не добавляя что-либо от себя. Очевидно, он считал подобное занятие ниже своего достоинства. Пэдди и Фэй торопливо делали снимки.

Их интересовала находившаяся за особняком терраса. Защищенная от многоцветного сияния, исходившего от ущелья, навесом, она была залита холодным и мягким светом. Напротив возвышался пятидесятифутовый утес, облицованный пластинами кварца.

Невольно оба отсчитали три панели вправо и две вверх и остановили свой взгляд на прозрачном желтоватом квадрате, усеянном миллионом сверкающих блесток.

Когда им объявили, что ланч подан, мажордом проводил гостей к небольшому столу, сервированному синтетическими фруктами, грибными тостами, графинами с шербетами и хрустящими палочками из пористого темно-коричневого вещества, на вкус напоминавшего мясо.

Пэдди был в подавленном настроении. Он дважды взглянул на Фэй, попытался заговорить, но прикусил язык, заметив ее предупреждающе нахмуренные брови. Мажордом подал журналистам легкого розового вина, и они взяли бокалы и подошли к балюстраде, опоясывавшей террасу, чтобы насладиться видом залива.

Почти не шевеля губами, Фэй еле слышно произнесла:

— У меня такое чувство, будто каждое наше слово ловят необычайно чувствительные локаторы.

Пэдди кивнул в знак согласия.

Потягивая вино, девушка созерцала расцвеченную разноцветными потоками света пустоту.

— Сегодня нам вряд ли удастся что-нибудь сделать.

— Нет, почему же, мы можем вернуться в Эвели на наш корабль.

Едва путешественники поднялись над Туманным Ущельем, как перед ними вновь возник патрульный корабль и пошел параллельным курсом. Шолиец-капрал попросил у журналистов отснятую пленку для цензурной экспертизы.

Блэкторн с мрачным видом снял картридж и передал его офицеру.

— Завтра вы сможете получить пленку обратно, — объявил шолиец.

Пэдди и Фэй заметили, что их корабль явно обыскивали. Все осталось на своих местах, но именно особенная чистота кабины явственнее всего свидетельствовала об обыске.

— А, вандалы! — прорычал Пэдди сквозь зубы. — Интересно…

Поймав на себе красноречивый взгляд Фэй, он замолк и впоследствии выражал свои мысли не иначе как шепотом.

В течение получаса они говорили исключительно об отвлеченных вещах. Затем, когда Альмах опустился в огненный океан лавандовых и оранжевых красок, путешественники вышли из лодки, подошли к краю взлетного поля и остановились перед пастью разверстого ущелья, со дна которого поднимались розоватые тени и тянулись к небу кольца холодного тумана.

— Возможно, они не простукивали стенки корабля в надежде найти тайник и не устанавливали скрытую камеру, чтобы следить за каждым нашим движением, но, как ты знаешь, они ужасно мнительные существа и не упустят ни одного шанса лишний раз подвергнуть пришельцев проверке. Мне даже кажется, что они специально оставили в кабине следы обыска, чтобы мы обнаружили преследование и в панике выдали все имеющиеся у нас секреты.

— Фэй, — мрачно начал ирландец, — нам конец. Мы попали в мертвую зону. Они будут рассматривать каждую из сделанных нами фотографий своими глазами-сверлами. И как только мы вернемся в Туманное Ущелье, чтобы забрать пленку, они запечатают нас в бутылке, как зеленого беса из Балликастла.

Фэй прижала бледную ладонь к щеке и промолчала. Пэдди ощутил неожиданно нахлынувшую волну нежности к беззащитному существу и утвердился в сознании необходимости всячески защищать вверенную ему жизнь. Взглянув на золотистую головку девушки, он обнял ее за плечи.

— Пэдди, — сказала она, — у меня появилась идея…

Блэкторн окинул взглядом ночное небо.

— У меня тоже.

Девушка повернулась и с интересом посмотрела на него.

— Какая?

— Сначала ты скажи, что ты предлагаешь.

— Вполне вероятно, что вся информация выгравирована или каким-либо другим способом нанесена на кварцевую пластину фосфорисцирующей краской, которая проявляется только при воздействии определенных частот.

— Ну, разумеется!

— Значит, если мы, предположим, облучим утес в указанной последовательности частот, вся стена вспыхнет под лучами прожектора, и только на одной-единственной пластине загорится послание Сына.

— Правильно.

— Тогда завтра ночью мы отправимся в Ущелье и сделаем сотни снимков.

— Ах, — воскликнул Пэдди, восхищенно глядя в лицо девушки, — какой ум скрывается в этой кудрявой головке!

Фэй рассмеялась.

— Ну, а что ты предлагаешь?

— Я предлагаю тебе выйти за меня замуж, Фэй, — запинаясь, вымолвил Блэкторн.

— Знаешь, Пэдди Блэкторн, — сказала девушка, — ты хочешь жениться на мне не более чем на шолийском капрале.

— Нет, я действительно хочу взять тебя в жены, — убежденно сказал ирландец. — И никогда больше не говори, что это не так.