Победа на Янусе - Андрэ Нортон

— Но тогда здесь были бы города, — возразил Шенн. — Мы находились здесь несколько месяцев и изучили почти всю планету. Мы обязательно обнаружили бы эти города или хотя бы следы бывших городов.

— Возможно, это древняя раса, — задумчиво произнес Тор-вальд. — Очень древняя раса, которая, вероятно, пала, но кто-то все-таки остался и счел разумным скрыться в каком-нибудь надежном убежище. Нет, мы не обнаружили ни городов, ни доказательств местной культуры прошлого либо настоящего. Но это… — Он дотронулся до своей куртки. — Его я нашел на берегу острова. Наверное, мы искали аборигенов не в том месте.

— А море… — Шенн с интересом взглянул на зеленую поверхность, подернутую мелкой рябью у самого края фиорда.

— Именно так! Море!

— Но ведь год тому назад или чуть раньше здесь побывали наши изыскатели. Они не обнаружили никаких следов чьего-либо пребывания.

— Все наши четыре опорных лагеря располагались внутри континента, а исследования берега проводились главным образом с флиттера, если не считать одной поисковой партии… тогда я и нашел медальон. Естественно, у местного населения имелись веские причины не показываться нам. Потому они и не живут на суше вовсе. Кстати, вполне возможно, что в отличие от нас они способны существовать и в воде при помощи каких-нибудь дополнительных искусственных вспомогательных средств.

— А теперь…

— Теперь мы должны совершить настоящую попытку обнаружить их, если они живут где-то поблизости. Дружественная местная раса может помочь нам изменить жизнь на этой планете. И главное — помочь в борьбе с трогами.

— Значит, когда вы спорили с Феннистоном, вы говорили совсем не о снах и видениях, верно? — вставил Шенн.

Торвальд пристально посмотрел на него:

— Когда ты слышал это, Ланти?

К своему смущению, Шенн почувствовал, что покраснел.

— Я слышал ваш разговор в тот день, когда вы покидали штаб-квартиру, — тихо ответил он и добавил в свою защиту: — Честное слово, вы так громко спорили, что вас могла услышать добрая половина лагеря!

Хмурое выражение исчезло с лица офицера. Он издал короткий смешок и промолвил:

— Да-а, сдается мне, что тем утром мы так орали… Сны! Ха! — Он немного помолчал и вновь вернулся к теме разговора: — Да, сны, вероятно, это были сны… но очень важные. Мы их предупреждали все время, даже на стартовой полосе. Лор-ри был первым в поиске; именно он составил карту Колдуна, и он — прекрасный парень! Я думаю, что могу нарушить тайну и теперь рассказать тебе, что его корабль был оборудован новейшим экспериментальным оборудованием, которое запечатлевало все происходящее… что ж, можешь назвать это «эманацией», если угодно… но излучение было настолько слабо, что его источник обнаружить так и не смогли. И всякий раз, когда это регистрировалось, считалось, что Лорри видел это во сне. К несчастью, оборудование было совсем новым и только на стадии тестирования, а когда позднее данные попали в лабораторию, то все посчитали настолько странным и непостоянным, что власть предержащие стали задавать вопросы по поводу полученной информации. Ну, им представили с полдюжины ответов касательно записанной пленки, а Лорри получил сигнал только тогда, когда находился в большом заливе на юге. Позже прибыли еще два корабля изыскателей и доставили уже отлаженное и протестированное оборудование. Они не сделали никаких записей, а все записанное во время первого эксперимента стерли, как ошибочные данные. На такой большой планете, как Колдун, очень сложно что-либо обнаружить, когда нет доказательств, что она заселена. И на Колдун наложили лапу ребята-колонизаторы.

Шенн вспомнил свой собственный полусон-полуявь, когда видел скалу-череп, возвышающуюся у самой кромки воды. Интересно, у этого ли моря? Еще одна незначительная, но часть головоломки…

— Когда я спал на плоту, то видел гору, похожую на череп, — медленно проговорил он, думая о том, есть ли вообще какой-либо смысл в его словах.

Внезапно Торвальд вскинул руку и указал на Тагги, застывшем в тревожной стойке. До них донесся сильный настораживающий запах.

— Да, на плоту тебе пригрезилась гора-череп. А мне пещера с зеленой завесой, смахивающей на вуаль. Между прочим, мы оба находились на воде… на воде, которая связана с этим морем. Могла ли вода стать проводником? Интересно… — Его рука снова полезла под куртку и достала медальон. Он нервно заходил по пляжу, усеянному галькой, затем приблизился к воде и окунул в нее пальцы. Затем уронил с нее несколько капель на медальон, который держал в другой руке.

— Что вы делаете? — спросил Шенн, ничего не понимая.

Торвальд не проронил ни слова. Теперь он прижимал влажную руку к сухой, ладонь к ладони, крепко сжимая между ними костяной кругляш. Он немного повернулся к воде, обратив к нему лицо и устремив взгляд далеко в открытое море.

— Сюда, — произнес он бесцветным и совершенно чужим голосом.

Шенн уставился на лицо офицера. В эти мгновения тревога покинула его совершенно. Сейчас Торвальд больше не был человеком, которого он знал; рядом с Шенном стоял кто-то другой. Торвальд словно поменял личность. Молодой терранец сперва испугался, но буквально через секунду он понял, что нужно действовать. Он вспомнил старые деньки, обычно заканчивающиеся кровавыми потасовками в Трущобах Тира.

Ребром ладони он резко ударил по запястью офицера. Костяная монетка упала в песок, а Торвальд пошатнулся. Затем он прошел несколько шагов, чтобы обрести равновесие, и, прежде чем это ему удалось, Шенн наступил на медальон.

Торвальд резко повернулся к нему, с необыкновенной быстротою выхватив шокер. Но Шенн уже приготовился и стоял напротив, сжимая в руке свой шокер. И он заговорил… очень быстро:

— Эта вещь опасна! Что вы сделали… что вы с собой сделали?

Его вопрос, заданный суровым требовательным тоном, будто пронзил офицера, и Торвальд вновь стал самим собой.

— Что я сделал? — переспросил он.

— Вы действовали так, словно кто-то управлял вашим разумом!

Торвальд с удивлением посмотрел на своего спутника, затем Шенн заметил в его взгляде искорку интереса.

— В ту минуту, когда вы капнули водой на медальон, вы изменились, — продолжал Шенн.

Торвальд спрятал шокер в кобуру.

— М-да, — задумчиво произнес он, — почему же мне захотелось капнуть на него водой? Выходит, что-то побудило меня это сделать… — Он провел все еще влажной рукой по щекам, затем по лбу, словно пытаясь избавиться от неведомой боли. — Что еще я сделал?

— Смотрели на море и сказали: «Сюда», — поспешно ответил Шенн.