Ультиматум крупного калибра - Александр Александрович Тамоников

это должен знать лучше моего, поскольку ты – человек ученый. Ноги двигаются?

– Двигаются! – сказал Муромцев.

– А как дышится?

– Как и прежде – через раз!

– Вот видишь! – преувеличенно радостным голосом произнес Рябов. – И ноги двигаются, и дышится через раз. Так что – все у нас замечательно. А ты – стреляться. Говорю же – дурак…

* * *

К зарослям с северной стороны аэродрома они добрались хоть и не скоро, зато без приключений и происшествий, никем не замеченные. Муромцев, по его собственным словам, чувствовал себя вполне сносно, даже пытался шутить. Добравшись до места, Рябов сказал ему:

– Ну, вот и пришли. Полежи, отдохни. А я подам сигнал нашим бревнышкам. Чую – они где-то поблизости.

– Но… – попытался протестовать Муромцев.

– Сказано тебе – полежи, значит – полежи! – полушепотом прикрикнул на него Рябов. – Вот ведь неугомонный!

…Дубко возник перед ними неожиданно – будто вырос из-под земли. Рябов даже охнул от удивления, увидев перед собой его фигуру.

– Ну, ты вообще!.. – только и выговорил он.

– Как Василий? – первым делом спросил Дубко.

– Живой Василий, – отозвался Муромцев вместо Рябова. – И – готов к дальнейшим подвигам.

Какое-то время Дубко молча смотрел на лежащего Муромцева, затем спросил:

– Куда тебя?

– В правый бок его, – теперь уже вместо Муромцева ответил Рябов.

– Навылет? – спросил Дубко.

– Если бы! – вздохнул Рябов. – Застряли где-то, заразы. Если судить по картине, то в количестве двух штук.

– Понятно, – сказал Дубко. – Укол сделал?

– Даже – два, – сказал Рябов. – Один – еще там, на базе, другой – совсем недавно.

– Подействовало? – Этот вопрос относился уже к Муромцеву.

– Еще как, – усмехнулся Муромцев. – Могу даже станцевать…

– Еще натанцуешься, – улыбнулся Дубко. – Ну и что там на базе?

– Красивые фейерверки, – сказал Рябов. – И, само собою, радостные пляски вокруг них. Приглашали и нас попраздновать. Но мы – люди скромные, отказались.

– Значит, связи у них нет, – констатировал Дубко.

– Причем надолго, – дополнил Муромцев. – Мы вывели из строя и электрическую подстанцию, и центральный узел связи. Взорвали…

– А как же передовая американская аппаратура? – удивился Дубко.

– К черту такую аппаратуру! – махнул рукой Рябов. – Не подействовала! Я же говорю – старые способы куда лучше! Надежнее. Вот – наш Василий подтвердит.

– Подтверждаю, – через силу улыбнулся Муромцев.

– Ладно, – подвел итоги Дубко. – Я на три секунды отлучусь. И вернусь сюда в трех экземплярах, вместе с Юрием и Андреем. Будем думать, как жить дальше…

Глава 8

Громкая ночная диверсия на американской базе «Голубые цветы» во всех смыслах сыграла свою роль. Да иначе и быть не могло. Лишить базу электричества и связи, причем – на долгое время, это, как ни крути, был не просто акт диверсии сам по себе, а настоящий политический акт, политическая диверсия! Причем совершенная в самый неподходящий для американской стороны момент!

В самом деле. К Берлинской стене уже были выдвинуты переоборудованные под бульдозеры танки в сопровождении танков обычных, а также другой военной техники и, конечно, солдат. С обратной стороны к стене подошли советские танки вместе с воинскими подразделениями Восточной Германии. Никто не знал, что предпримет та или иная сторона в следующую минуту. Опаснейшая и непредсказуемая ситуация!

И что самое для американской стороны печальное – то, что на данный момент времени она находилась в заведомо невыгодном положении по сравнению с противоположной стороной. У советских и восточногерманских сил со связью было все в порядке, чего не скажешь об американских силах после ночной диверсии на базе «Голубые цветы». А как, скажите, воевать, если у тебя нет связи? Как отдавать приказы? Может, через курьеров? Или – голубиной почтой? Вот то-то и оно. И если бы, скажем, в самый ближайший момент советские танки вздумали открыть огонь и ринуться в наступление, то для американской стороны это был бы заведомый проигрыш. И ладно бы только в локальном сражении у Берлинской стены! Так ведь нет! Это поражение неминуемо повлекло бы за собой и другое поражение – гораздо более значительное и куда как с большими последствиями. Это было бы репутационное поражение всех Соединенных Штатов, а коль репутационное, то, значит, и политическое. А уж этого никак нельзя было допустить. И потому – необходимо было искать выход. Причем срочно.

Вот на такую во всех отношениях непредсказуемую, опасную и безрадостную тему и состоялся телефонный разговор между начальником базы «Голубые цветы» полковником Дэвисом и его прямым начальником – генералом Галлахером. Генерал находился по ту сторону океана, в Штатах, а полковник, соответственно, в западной части Германии. Конечно же, не у себя в кабинете, поскольку связи на базе «Голубые цветы» по-прежнему не было, да и сам кабинет изрядно пострадал от ночного взрыва. Говорил полковник Дэвис с генералом из расположения западногерманской воинской части. Других способов связаться с командованием у него не было.

– Поздравляю вас, полковник! – В голосе генерала Галлахера слышались откровенная издевка и неприкрытое раздражение. – Вы – замечательный офицер и командир! И база у вас замечательная! И хотелось бы отыскать какой-нибудь изъян в вашей работе, но – этого сделать невозможно! Потому что нет у вас никаких изъянов! Одни сплошные достоинства! Так и будет доложено командованию! А там и президент узнает о ваших подвигах. Не сомневаюсь, он также оценит их по достоинству. Так что будьте готовы к получению заслуженной награды.

– Мы делаем все возможное, чтобы в самое ближайшее время восстановить снабжение базы электроэнергией, а также наладить связь! – заверил полковник Дэвис.

– Неужели? – В голосе генерала явственно ощущалось откровенное издевательство. – Что же, вы сами додумались до этого? Или кто-то вам подсказал?

Полковник удрученно промолчал, потому что ничего не мог сказать в ответ, нечем ему было оправдаться.

– Молчите? – Голос генерала на другом конце провода становился все раздраженнее. – Умное молчание – это ценное качество. Редкое, а потому и ценное… Но только – это не ваш случай. Потому что у меня к вам масса вопросов, на которые вам придется отвечать.

– Я вас слушаю! – с готовностью ответил