Зелёный шум - Анатолий Иванович Дементьев

Что есть духу лиса помчалась прочь. Ну кто бы мог догадаться, что в снегу скрыт капкан!

Долго бегала рыжая в поисках добычи, но сегодня ей не везло. Видно, придётся опять ложиться голодной. А мороз всё крепчает. Тут чуткий слух лисы уловил тонкий писк. Это под снегом пробежала мышь. Писк повторился. Лисица направилась на знакомый звук. У куста полыни она остановилась и, собрав всё тело в комок, сделала большой молниеносный прыжок. В воздухе закружилась снежная пыль, и на лисьих зубах в последний раз пискнула мышь.

Лиса проглотила маленького грызуна даже не разжевав. Смахнула капельку крови с морды и, откинув в сторону пышный хвост, присела. Где есть одна мышь, там должны быть и другие. Вот снова где-то под снегом послышался писк. Рыжая направилась туда. Ловкий скачок — и ещё один грызун поплатился жизнью. Охота эта не хитрая: слушай и определяй, где возятся и пищат мыши, рассчитай прыжок и будешь с добычей. Бывает, и промахнешься, но беда невелика — мышей много. Под снегом у них понаделаны ходы-переходы, вот они и бегают, не боясь мороза.

Лисица так увлеклась, что не заметила, как вышла из леса в поле. Порой она останавливалась, осматриваясь по сторонам, прислушивалась, но ничего подозрительного не замечала и продолжала охоту.

А в это время за ёлками, запорошёнными снегом, стоял, притаившись, человек. Одетый в белый халат и белую шапку, на снежном фоне он был почти невидим. Человек поднёс к глазам бинокль, внимательно оглядел поле и заметил мышкующую лису. Понаблюдав за ней, охотник снял широкие лыжи, притоптал снег и прилёг за ёлкой. Вытащив из кармана тонкую костяную трубочку — манок, человек поднес её к губам и подул. Звук манка очень походил на мышиный писк.

Лисица уловила этот звук, посмотрела в сторону, где притаился охотник, и, не разглядев его, затрусила к ёлочке. Снова пискнула мышь, замолчала… опять пискнула. Она где-то здесь, у развесистой ёлки.

Негромкий ружейный выстрел нарушил морозную тишину. Рыжая высоко подпрыгнула, взметнув снежную пыль, и упала. Из-за ёлки вышел охотник, подобрал добычу. Встряхнул лисицу и довольный сказал:

— Хороша рыжая шубка. Отличный получится воротник.

МАЛЫШ

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Малыш — это зайчонок. Он родился всего несколько часов назад и теперь сидит тихо-тихо, скрытый пышным кустом, незаметный для самого зоркого глаза. Где-то поблизости затаились братишки и сестрёнки Малыша. Зайчонок их не видит, хотя они почти рядом.

Слабый ветер шевелит листья на деревьях, покачивают головками яркие цветы. Солнечные лучи, пробив зелёную толщу веток, упали на спину Малыша. Ему хорошо; слегка волнистая короткая шерстка уже высохла и распушилась. Маленького зверька издалека можно принять за серый мячик. Выдают только влажные бусинки глаз.

В лесу, не умолкая, поют птицы. Иногда они пролетают совсем близко, и зайчонок в страхе плотнее прижимается к земле: кто знает, что это за птицы. Маленького беззащитного зверька может обидеть каждый, кому вздумается.

Вот неподалёку затрещали сухие ветки. Огромный бурый зверь на высоких ногах шёл, не разбирая дороги. Остановился вблизи Малыша, скусил зелёную ветку, пожевал и, шумно дохнув, отправился дальше. Одной ногой он ступил совсем рядом с зайчонком, оставив глубокую вмятину на влажной земле. Ломая молодую поросль, бурая громада скрылась за деревьями. Лось мог бы наступить на Малыша, и наверно, даже не заметил бы этого.

Зайчонок не знает, что двигаться ему нельзя: на земле останется невидимый, но пахучий след, по которому его легко может найти и лиса, и другой хищный зверь. Малыш ещё ничего не знает, он только что пришёл в жизнь, он беззащитен, но его охраняет инстинкт, который как бы говорит ему: не двигайся, так ты незаметен, так ты сохранишь себя.

Зайчонок сидит неподвижно, прижав уши к спине, греется в лучах ласкового солнца и украдкой посматривает по сторонам.

РАЗНЫЕ МАТЕРИ

Так, не двигаясь, Малыш просидел под кустом до вечера. Солнце уже спряталось за деревьями, небо потемнело, и маленькую лужайку окутали мягкие сумерки. Лес наполнили таинственные шорохи, поскрипывания, писки. Порой, всколыхнув тёплый воздух, над лужайкой проносились неясные тени.

Из-за облаков выплыла жёлтая луна, облила своим сиянием и деревья, и лужайку, и зайчонка. Раза два протяжно ухнул филин, потом раздался чей-то пронзительный крик, и снова наступила тишина.

Малышу хотелось есть. Голод всё сильнее давал себя знать, и зайчонок потихоньку начал переступать с лапки на лапку, шевелить ушами, оглядываться по сторонам, словно ожидая кого-то.

И когда поблизости послышался лёгкий шорох, Малыш не испугался. Он повернулся на шум, приподнялся, поводя ушами. Зайчиха появилась внезапно, словно из-под земли. Тотчас в разных местах зашевелилась трава и к зайчихе подскакало несколько серых комочков — сестрёнки и братишки Малыша. Они не знали, их это мать или чужая, это было неважно. Каждый хотел есть и поспешил, отталкивая других, ткнуться в теплое мягкое брюшко зайчихи, найти сосок и с наслаждением втягивать вкусное густое молоко.

Малыш сосал торопливо, жадно. И не напрасно: вспугнутая каким-то шумом зайчиха исчезла так же внезапно, как и появилась. Серые комочки разбежались в стороны и затаились. Малыш опять остался один. Первая ночь прошла для него спокойно, если не считать резких звуков, порой нарушавших сонную тишину леса.

А утром снова показалось солнце, обогрело и приласкало продрогшего зайчонка.

Весь этот день он тоже просидел под кустом. Есть Малыш не хотел: ведь заячье молоко в пять раз питательнее коровьего. И в этот день, и в следующий зайчонок почти не двигался, никто его не тревожил.

На четвёртый день Малыш снова почувствовал голод. На этот раз другая зайчиха накормила его тёплым молоком. Её не интересовало, чей попался зайчонок, — встретился, значит, надо накормить. Так повторялось несколько раз. Малыша и его сестрёнок и братьев кормили разные зайчихи. Может быть, прибегала и настоящая мать, но зайчата её не знали, да и она тоже не отличила бы своих детей от чужих, которых в это время в лесу появилось много. Если бы зайчиха постоянно находилась при детях, она подвергла бы их большей опасности. А предоставленные себе малыши лучше прятались и не привлекали внимания многочисленных врагов.

ПЕРВЫЕ ПРЫЖКИ

Прошло несколько дней. Малыш немного подрос и окреп. Он больше не пугался каждого шороха, каждого крика лесной птицы или зверя, но вёл себя осторожно. Он терпеливо ждал появления зайчихи, и едва она показывалась, бросался к ней, награждая себя за многодневную голодовку. А потом зайчихи перестали появляться: время кормления детёнышей прошло.