Билл — герой Галактики на планете Бутылочных мозгов [на планете закупоренных мозгов] - Гарри Гаррисон

— Да, и что случилось?

— Нам вдвоём было слишком тесно, — сказал ЦРУ. — Можешь представить, как тяжело, когда в твой мозг втискивается женщина. Билл, я не собирался причинить ей вред. Я попытался найти устраивающее всех решение.

— Где Иллирия? — проревел Билл, его огромная мускулистая рука нависла над сверхминиатюрным ЦРУ в крошечной рубке управления.

— Послушай, я пытаюсь тебе объяснить, — съежась пролепетал ЦРУ. — Дай же мне возможность сделать это! Трудно разговаривать, когда ты такой крошечный.

— Так вернись к своему реальному размеру, — сказал Билл.

— Боюсь, это будет трудно сделать, — несчастливо зашмыгав носом ответил ЦРУ.

— Я хочу немедленно узнать об Иллирии, — сердито прорычал Билл. Он просунул руку в голову чинжера и зажал ЦРУ между большим и указательным пальцами. Другая рука Билла сжалась в занесённый кулак, готовый растереть ЦРУ в порошок.

— Так как пространство было ограничено, — ответил ЦРУ, — она решила совершить Манёвр Янсенита. Я просил её не делать этого, но ты ведь знаешь, Билл, она — точно настоящий десантник. Я даже предложил освободить для неё эту голову. Но она и слышать об этом не желала. Это классная девушка, Билл. Тебе повезло, что ты знаешь её.

— Что такое Манёвр Янсенита? — нормальным тоном спросил Билл. Его горло охрипло от рёва.

— Он был изобретён, а точнее открыт, на планете Янсен-7, расположенной в окрестностях Угольного Мешка. У местного вида была проблема, знаешь...

Разъяснения ЦРУ были прерваны раздавшимся из интеркома голосом Хама Дью:

— Билл! Скорее поднимись сюда! У нас неприятности!

— Минутку, — ответил Билл. — Я только...

— Бросай все и поднимайся сюда! — проревел Дью. — Если тебе, конечно, дорога шкура. Если нет, занимайся своими делами.

— Я вернусь, — сказал Билл миниатюрному агенту. — Никуда не уходи. Он поспешил в рубку управления.

— Что происходит? — спросил он.

Хам Дью указал на панорамную видеопанель, дававшую без искажений изображение около двухсот градусов космического пространства. Билл увидел направляющиеся к ним на большой скорости и маневрирующим три маленьких корабля. Сверкающие вспышки в энергетическом поле корабля указывали на то, что некоторые их ракеты прорывались сквозь защиту. За ними шли ещё два корабля. Это были небольшие корабли — похоже, истребители-перехватчики, раскрашенные в зловещие коричневые и розовые цвета свинглов с Омникрона-2.

— Но мы же не воюем со свинглами! — произнёс Билл.

— Скажи им об этом, — сказал Хам Дью. — Давай, займись левым атомным орудием.

Билл пробежал в орудийный отсек и уселся в кресло управления. Он переключился на ручное управление, в то время как двойная вспышка потрясла их корабль. Из-за перенапряжения защитных полей потускнел свет.

— Ещё одно такое попадание, и нам крышка, — проскрежетал Дью.

Корабли свинглов атаковали судно Дью со всех направлений, и Дью с Биллом занялись управлением атомными орудиями, каждый по своему борту. Тут и там ярко вспыхивали лазерные лучи, наполняя космическую тьму ярким светом. Один из свинглов, смелее других, пренебрегая оборонительными действиями, пробивался прямо в направлении защитных щитов корабля.

— Получи, молокосос, — заорал Дью.

— Пойман, — проревел Билл.

Оба бойца навели прицелы на приближающегося бандита. Когда в энергетический щит попали торпеды, их корабль содрогнулся и завибрировал, швырнув двух парней и перебив всю посуду на крошечном корабельном камбузе. Билл в последний момент успел уничтожить бандита, послав его пылающие останки кувыркаться в космосе. К этому времени Дью насчитал ещё пять рейдеров, и ещё около двенадцати остались неподсчитанными.

— С кормы приближается ещё одна эскадрилья, — сказал Билл, бросив беглый взгляд в прикреплённое к прицелу зеркало заднего вида.

— Эти парни похоже сведу меня с ума, — прорычал Дью, обнажив поразительно белые и явно искусственные зубы. — Дружище, пристегнись. Я попытаюсь сделать кое-что необычное.

Билл схватил ремни безопасности и быстро набросил их. Он услышал доносящиеся с корабельного камбуза пронзительные вопли, похожие на те, которые издавал бы безжалостно сдавленный миниатюрный человечек. Хам выпустил полную кассету тормозных ракет, одновременно занося корабль в невозможно крутой поворот.

Позади них уносились прочь корабли свинглов, не могущие повторить такой явно самоубийственный манёвр. Как только они удалились на небольшое расстояние от них, Дью врубил экстренный переход на сверх-световую скорость. Послышался треск металла и визг перепуганного человека. Корабль задрожал, словно крыса в пасти терьера, а затем внезапно рванул с ускорением, которого невозможно добиться в нормальных условиях.

Космос замерцал. Солнца появлялись и исчезали. Корабль вращался по мере увеличения скорости, и Билла метало от стенки к стенке. Дью остался пристёгнутым, но тоже был изрядно потрёпан.

Билл взглянул в зеркала, затем снова произвёл проверку с помощью радар-детектора.

— Можешь теперь расслабиться! — сказал он Дью. — Мы оторвались от них.

— Расслабиться! — воскликнул Дью. — Ах, если бы я не любил так нежно!

— Ты имеешь в виду...

— Всё верно, — ответил Дью.

Потеряв управление, вращаясь и болтаясь, корабль с пронзительным визгом падал сквозь тонкий верхний слой атмосферы планеты. Земля приближалась очень быстро. Что, в общем-то, не имело особого значения, так как они должны были сгореть на такой скорости задолго до столкновения.

Теперь пой, Муза, об этом спуске сквозь верхние слои атмосферы, когда днище корабля раскалилось докрасна от трения, об Хаме Дью, отчаянно пытающемся замедлить падение корабля, дрожащего и крутящегося, словно пьяная бабочка. А ещё расскажи нам о Билле, мечущемся от стенки к стенке при изменении положения корабля, пытающемся вернуться на кухню, где он оставил ЦРУ, чинжера и, вероятно — трудно было сказать в тот момент — Иллирию. Сантиметр за сантиметром полз он, пока Дью выпускал тормозные ракеты и пытался выполнить немыслимые манёвры, о которых вы не прочтёте ни в одном из изданий «Спутника Космопилотов», стараясь как можно сильнее сбросить скорость корабля, до того как они либо сгорят в атмосфере, либо столкнутся с быстро растущей поверхностью словно пушечное ядро.

Наконец они нырнули в плотный облачный слой, состоявший из красных и багровых облаков с серебристой каймой, пронеслись сквозь него и вынырнули с другой стороны, получив возможность как следует рассмотреть планету. Это был оранжево-жёлтый мир, с ярко-зелёными пятнами тут и там, и длинными тёмными штрихами, которые могли с равным успехом быть как каналами, так и чем-нибудь другим. Трудно было определённо сказать на такой скорости, такой высоте и при таком ускорении.

Билл пробрался на камбуз. Чинжер нашёл крошечный противоперегрузочный гамак, из тех, которые используются для предохранения от взрыва яиц. Билл, с трудом переводя дыхание, хрипло спросил, выбиваясь из сил:

— Иллирия, с тобой всё в порядке? Ты уже дома?

Но ему ответил голос ЦРУ:

— Билл, как я уже говорил, я должен пояснить это.

Но похоже пояснения могли подождать, может быть даже навсегда, так как земля уже стремительно надвигалась словно взбесившийся локомотив, только намного больше, и так как Билл все ещё не был пристегнут, то у него был прекрасный шанс быть размазанным тонким слоем по стенкам при ударе.

И тут, в последний момент, распахнулась дверь кладовой и Билл увидел внутри гигантский котёл, заполненный пастообразной бледно-серой субстанцией. Это, как он позднее узнал, было тесто для гигантского пирога, ганья, которое взбил Дью перед тем как проблемы на Разбоне заставили его изменить планы. Из последних сил Билл потянулся вперёд.

Тесто обволокло его своей липкой консистенцией. К счастью сотрясение корабля передалось тесту с атласной эластичностью. Она защитила Билла лучше, чем это сделали бы стандартные ремни. В последний момент перед ударом, ящерица-чинжер с управляющей ей миниатюрным агентом нырнула в чан позади него. Затем корабль врезался в землю с костедробильным толчком и Билла обволокла благодатная тьма.

8

Перед возвращением сознания есть момент, когда вы не помните, как потеряли его. Вы слишком заняты просто возвращением сознания. Итак, мгновение там только это, а затем, мгновение спустя, не воспоминание о том, что лишило вас сознания — это придёт позже — а только предчувствие того, как это случилось. Это предчувствие приходит покрытым тонкой вуалью предварительного волнения. Так было и с Биллом. Если вы, конечно, отследили эту глубокую мысль. Когда оно вернулось снова, он сперва вспомнил, что он — Билл, затем, что кое-что лишило его сознания, а уж затем, что он не мог очнуться в очень приятных условиях. Так часто происходит переход от сновидений к суровой действительности. В своих грёзах, пока он находился в отключке, Билл был императором бесконечного космоса. Возможно. Но видения поблекли, и как только он очнулся, ему на ум пришла мысль, что он охотнее бы не вспоминал, что происходит в это время.