Переписка, 1911–1936 - Василий Васильевич Кандинский

правдой или нет — уже давно было бы предъявлено доказательство, что это неправда.

НО МЫ ЭТО ЗНАЕМ! МЫ ЗНАЕМ ЭТО ПО СОБСТВЕННОМУ ОПЫТУ!

Троцкий и Ленин пролили реки крови (чего, впрочем, не избежала ни одна революция в мировой истории!), чтобы претворить в жизнь свою теорию, разумеется, превратную (но, как у большинства благодетелей человечества, совершённую с добрыми намерениями). Они заслужили проклятье и должны быть покараны: тот, кто берётся за такие вещи, не имеет права на ошибку! Но станут ли люди лучше или счастливее, если будут воплощены, с таким же фанатизмом и кровопролитием, другие теории, хотя бы и противоположные, но ничуть не более верные (потому что ложны все теории, и только наша вера от случая к случаю придаёт им некое мерцание истины, достаточное, чтобы мы обманулись)?

Но к чему может привести антисемитизм, как не к насилию? Разве трудно это себе представить? Вы, возможно, удовлетворитесь лишением евреев гражданских прав. Тогда Эйнштейн, Малер, я и многие другие окажутся отстранены. Но одно несомненно: те гораздо более упорные элементы, стойкость которых сохранила беззащитное еврейство двадцатого века от всего остального человечества, — их искоренить не удастся. Ибо они достаточно сплочены, чтобы выполнить задачу, поставленную перед ними Богом: выжить в изгнании, оставаясь несломленными и не смешиваясь с другими народами, — пока не придёт час спасения!

В конце концов антисемиты — это благоустроители мира, столь же близорукие и ещё менее прозорливые, чем коммунисты. Утописты люди хорошие, а предприниматели — дурные.

Я должен заканчивать, потому что от печатания у меня уже болят глаза. Мне пришлось прерваться на пару дней, и теперь я понимаю, что сделал очень большую моральную и тактическую ошибку:

Я спорил! Я защищался!

Я забыл, что речь не идёт о правоте и неправоте, правде и неправде, понимании и слепоте, но лишь о вопросе власти, а в этой области слепы все, и любовь ослепляет не меньше ненависти.

Я забыл, что спорить не имеет смысла, потому что меня всё равно не услышат, потому что ни у кого нет желания понять, хотят лишь не услышать, что говорит другой.

Если хотите, прочтите то, что я написал, но убедительно прошу об одном: не шлите мне возражений. Не совершайте ту же ошибку, что и я. И чтобы предупредить Вас от этого, скажу вот что:

Я Вас не пойму; я не могу Вас понять. Возможно, ещё несколько дней назад я надеялся произвести на Вас впечатление своими доводами. Сегодня я в это больше не верю и чувствую, что почти уронил свое достоинство, начав защищаться.

Я решил ответить на Ваше письмо, потому что хотел показать Вам, что и в своей новой одежде Кандинский по-прежнему для меня существует и что я не потерял уважения, которое когда-то к не му питал. И если Вы возьмётесь передать от меня поклон моему прежнему другу Кандинскому, я с огромным желанием пошлю ему самое тёплое приветствие, но не удержусь и от дополнения:

Мы с Вами давно не виделись, и кто знает, увидимся ли когда-нибудь; если же всё-таки нам суждено встретиться, было бы горько пройти мимо, не заметив друг друга. И потому примите мой самый сердечный привет.

[на копии письма, оставшейся у Шёнберга, подписи нет]

Пауль Штефан, Рудольф Кастнер, Шёнберг, Отто Клемперер, Герман Шерхен, Антон Веберн и Эрвин Штайн на музыкальном фестивале.

Донауэшинген (Германия). 1924

Гертруда и Арнольд Шёнберги. Около 1925

Программа к премьере оперы Шёнберга «Счастливая рука». Вена. 1924

Удостоверение личности профессора Баухауза Василия Кандинского. Дессау. 1927

Обложка журнала Bauchaus (1 июля 1928) с фотографиями преподавателей.

Слева направо: Василий Кандинский, Лионель Фейнингер, Пауль Клее, Ханнес Мейер, Хиннерк Шепер, Джозеф Альберс, Ждуст Шмидт, Гунта Штольц, Ханс Витвер, Эрнст Каллаи, Оскар Шлеммер, Март Стам

Пауль Клее и Василий Кандинский. Дессау. 1927.

Фото Нины Кандинской

1928

66. Нина и Василий Кандинские — Шёнбергу

Около 18 мая 1928 г.(открытка)

[открытка из Жуан-ле-Пен, «Ла-Жирель», Шёнбергу в Рокебрюн кап Марта, Павильон Севинье]

18. [05.?] 1928

Итак, «случай» хочешь не хочешь снова привёл нас в то же место. Сначала мы хотели двинуться дальше вдоль океанского берега, но жара и прекрасная местность нас остановили. Что если Вы и Ваша добрая супруга присоединитесь к нам здесь? Сердечно,

Ваш Кандинский

Вы знаете Жуан-Ле-Пен? Если нет, Вы просто должны его узнать. Будет чудесно, если вы к нам приедете. Напишите заблаговременно.

Ваша Нина Кандинская

Паспорт Шёнберга с визой для въезда в США. 1933

Пароход «Иль-де-Франс», на котором семья Шёнбергов отправилась в США. 1933

Гертруда и Арнольд Шёнберги с дочерью Нурией на борту «Иль-де-Франс». Нью-Йорк. 31 октября 1933

Василий Кандинский в студии. Нейи-сюр-Сен. 1936.

Фото Бориса Липницкого

1936

67. Кандинский — Шёнбергу

01 июля 1936 г

Нейи-сюр-Сен (Сена)

135, Бульвар Де-ла-Сен

Франция

1.07.1936

Дорогой господин Шёнберг,

я был очень рад получить от Вас несколько строк через г-на Данца{75}. Он заходил несколько дней тому назад и произвел очень интересное впечатление. Он дал мне свою книгу «Заратустра», которую я уже просмотрел (читать по-английски много мне не так уж легко) и нашёл там частое упоминание Вашего имени вкупе, как мне кажется, с очень удачными характеристиками.

Я неоднократно справлялся о Вас и Ваших делах у г-жи Шайер{76} и знаю, что Ваши обстоятельства великолепны, что меня чрезвычайно радует. Г-н Данц подтвердил прежнее известие и сказал, что вы теперь стали прямо-таки главным музыкальным диктатором в Калифорнии. Чудесно! Надеюсь, что Вы довольны этим местом, как и Ваша милая супруга.

Мы оба — Вы и я — долгие годы вели по сути «беспокойную» жизнь, летали по свету в разные стороны. У нас мало прав и на минимальный покой. Или, выражаясь непритязательно, на «относительный» покой. Мы с женой уже три года живем в Париже, где надеялись