Анникка - Наташа Ридаль

убивать, потому как не она была полюбовницей хозяина, а я. Да, прости Господи, не устояла я против его ласк и отдалась ему вся безраздельно. Только Иван Иванович жене во всем сознался и покаялся. И она его простила.

– Когда это случилось? – нахмурился Додо.

– За три дня до того, как утопленницу нашли. Меня Зинаида Алексеевна выгнать хотела, да только как без кухарки? Вот меня и оставили, пока другую не возьмут, – всё так же не глядя на собеседников частила Дуня. – А потом это несчастье с Сашенькой приключилось… И не до меня им стало… Так я и служила у них, покуда в заграницу не уехали…

Додо и Ада переглянулись.

– Скажите, Дуня, вы не замечали чего-нибудь необычного до или сразу после того происшествия на пруду? – осторожно поинтересовалась Ада.

– Необычного? – не поняла экономка.

– Ну, может, кто-то вел себя странно, не так, как всегда? Сказал или сделал что-то, что показалось вам подозрительным?

Маленькие глазки Дуни забегали по комнате, лицо сделалось озабоченным, на нем отобразилась напряженная работа мысли.

– Подозрительным? – повторила она. – Нет, ничего такого… – случайно встретившись взглядом с Адой, Дуня быстро опустила глаза и попятилась. – Мне надо идти, барышня. Юлия Сергеевна, поди, меня обыскалась. Вы, главное, того… на Зинаиду Алексеевну плохо не думайте. Не убивала она…

С этими словами экономка выскользнула за дверь.

– Итак, – резюмировал Додо, – Зинаиду Алексеевну Чижову из подозреваемых можно исключить за отсутствием у нее мотива для убийства.

– Остаются англичане и Пекка Саволайнен, – кивнула Ада.

– А вам не показалось, что Дуня знает больше, чем говорит?

– Да, возможно. Дадим ей время подумать. Надеюсь, с ее помощью мы приблизимся к разгадке. А пока вернемся в сад – мне захотелось танцевать.

В саду стояли столики с напитками и закусками. Из граммофона несся фривольный бразильский матчиш21, и молодежь в самых фантастических костюмах резво отплясывала на лужайке. Еще бы! – в этом хулиганском танце можно было обнимать даму, балансируя на грани непристойности.

Внезапно случилось то, чего Ада никак не ожидала: Додо схватил ее за руку и, не дав опомниться, увлек за собой на импровизированную танцевальную площадку. В следующий миг они уже кружились вместе с другими парами, обнимаясь у всех на виду. И никому не было дела! Чтобы не потерять голову, Ада сосредоточилась на скользящем шаге. Брискин вновь ее удивил: она никогда бы не подумала, что он так хорошо танцует. Да еще в тоге римского префекта Иудеи!

Ничто не разгоняет тоску лучше, чем зажигательный танец. Когда пластинка доиграла до конца, Ада чувствовала себя абсолютно свободной – от воспоминаний о покинутом доме, от щемящей внутренней пустоты, образовавшейся после смерти Михаила Андреевича, и даже от необходимости соблюдать приличия. На маскараде у Нежинской никто их не соблюдал.

Хозяйка появилась с огромным тортом, покрытым шоколадно-сливочной глазурью, который она двумя руками несла на блюде.

– «Захер», дамы и господа, – торжественно провозгласила Юлия Сергеевна. – Только что доставлен от Карла Трубе. Но сначала наш милейший Альберт Иванович объявит лучшие костюмы.

На лужайку вышел Альберт Иванович Бательт, еще не достигший пятидесятилетнего рубежа, но успевший за свою жизнь побывать представителем ряда торговых фирм (он продавал всё что только возможно – от угля и металлов до галантереи и дамского белья). За ним прошествовал старик Шпергазе с картонной коробкой, в которой лежали призы. Второй приз за женский костюм достался маске «Курочка с цыплятками», за мужской – «Ночному сторожу у фонарного столба». Ей вручили золотую брошь, ему – золотую булавку. Первый мужской приз жюри присудило скелету с надписью на спине: «Долой туберкулез». Федор Федорович выдал маске золотое кольцо с аметистом. Первый женский приз получила «Саломея» – ее запястье украсил золотой браслет. В заключение господин Бательт поблагодарил благотворительницу, Елизавету Эмильевну Принц, предоставившую призы из собственных драгоценностей.

Гости дружно накинулись на «Захер», а обитатели «Виллы Рено» обступили портниху, которая, по общему мнению, была достойна дорогого украшения.

– Поздравляю, Лизанька! – Лена чуть не задушила девушку в объятиях. – Смотрите, как чудесно, что вы пошли на маскарад!

– Примите мои поздравления, Елизавета Петровна, – в свою очередь проронил Владимир Федорович. – Такому костюму позавидовала бы сама Сара Бернар22.

Оскар, самодовольно улыбаясь, поцеловал Лизе ручку с браслетом и пригласил на следующий танец – скандальный кекуок, который эмигрировал из Америки в начале века и стал невероятно популярным перед Великой войной. Владимир Федорович, Ада и Додо отошли к столику с напитками. Первые двое взяли по рюмке домашней морошковой настойки, Додо сделал глоток клюквенного морса.

– Памятуя о вашей вредной привычке, я рад, что вы совершенно отказались от алкоголя, – сказал ему Владимир Федорович. – В «Новой русской жизни»23 буквально на днях писали о массовом отравлении древесным спиртом. Он был в водке, которую изготавливают в подпольных условиях. Только представьте, выпив ее, трое ослепли, а девять несчастных отдали Богу душу!

– Какой ужас, – содрогнулась Ада, на секунду вообразив, что Додо тоже мог отравиться.

– В качестве противоядия рекомендуют немедленно выпить соды, чайную ложку на стакан воды, – продолжал Владимир Федорович. – Но, полагаю, всё зависит от крепости организма. Лучше не рисковать. Хотя я очень хорошо понимаю наших соотечественников – крепкий алкоголь стирает память почище мифической травы, гореусладной, сердцу забвенье бедствий дающей24. Увы, ненадолго…

– Вы правы, – согласился Додо. – Я и впрямь искал забвенья в бутылке, пока мне не подсказали, что есть иные способы примириться с действительностью. И вот я вновь обрел радость жизни.

Говоря это, он не смотрел на Аду, но она разгадала в его словах очередное завуалированное признание в любви.

– Поделитесь со мной своим секретом, Додо! – воскликнул Владимир Федорович, в его голосе послышалась мольба. – Как снова научиться радоваться, когда кажется, что жизнь кончена?

Додо закурил, выпустил облачко дыма и ответил:

– Оглянитесь вокруг. Присмотритесь хорошенько. Уверен, для вас еще не всё потеряно. Может статься, ваше счастье прячется за одной их этих масок, – он сделал неопределенный жест в сторону танцующих.

– Ох, Додо, надеюсь, это не «Курочка с цыплятками», – невольно улыбнулся Владимир Федорович, потом приосанился и со словами: «А, чем черт не шутит» пошел на лужайку.

Юлия Сергеевна поставила новую пластинку и крикнула, перекрывая голоса и смех:

– Дамы приглашают!

В этот момент к столику подлетела хохочущая Лена Оржельская. За нею следовал мужчина, офицерскую выправку которого не мог замаскировать даже нелепый костюм ассирийца (пестрый халат, охваченный на талии широким поясом). Полька буквально повисла на Додо, забрала у него сигарету, затянулась и, отшвырнув окурок, выдохнула ему в лицо:

– Идемте танцевать.

Ада осталась наедине с Федором Калиновским. Не дождавшись приглашения