Ливонское наследие (СИ) - Романов Герман Иванович

Мошенник! Таких епископов надо на фонарях развешивать! Сняв сутану с пастырским крестом и перстнем прелата!

— Смотрите сами, мой дорогой брат, — данное обращение молодого человека к весьма почтенному возрастом архиерею в обыденной жизни прозвучало бы нелепым, но они ведь лица духовные, князья церкви, да и статусом Магнус повыше будет, тем более при вновь открывшихся обстоятельствах. А дела были скверные, и он их снова перечислил:

— Почти все приходы разорены, драгоценной утвари и облачений нет, прихожане разбежались, и храмы стоят пустые. Московиты под боком и в любой момент могут напасть, довершая разорение. Одни расходы, и что главное — ни талера доходов. Ведь так, мой брат?!

— Я предупреждал, брат, что так дело и обстоит, но король Фредерик был с этим согласен…

— Да, но мой венценосный брат не знал, что всю доходную часть монастырских владений в Ревеле выкупил магистрат у вас за одиннадцать тысяч четыреста талеров, и мне этих денег теперь не получить. Также как и дальнейших сборов! А одно это уже уменьшает сумму платежа более чем вдвое из тех 22-х тысяч, на которых была достигнута предварительная договоренность. Нехорошо так обманывать короля — монархи обид не прощают, тем более таких… неожиданных…

Удар был серьезный, Мориц фон Врангель побледнел. А вот Магнус покраснел — гнев начинал прорываться наружу. Да, крысы побежали с корабля тонущей Ливонии, выпивая при этом из несчастной страны последние капли теплой еще крови — напоследок куснуть и будет пропитание. Глаза прохиндея забегали, нужно было хоть как-то объяснить столь наглое попрание договоренностей, сослаться на «непреодолимые обстоятельства». И бывший ревельский епископ выбрал именно этот вариант.

— Магистрат заставил пойти меня на эти уступки, угрожая, что если я откажусь, то город просто проведет секуляризацию. Вы же знаете, как надругаются над нашей матерью-церковью в землях, где принято учение богомерзкого Лютера с его «тезисами».

Потому оно и принято, что такие шакалы выжимали все соки со своих приходов, да еще торгуя свидетельствами по отпущению грехов — мысли Магнуса настолько отразились на его лице, что пожилой прелат потупил глаза, затем взгляд вильнул в сторону.

— Я понимаю, — кротко ответил Магнус, — но времена тяжелые и денег в королевской казне не хватает. Потому и предлагаю шесть тысяч триста талеров, хотя только этот монастырь стоит пять тысяч шестьсот талеров. Но епископство нельзя отдать под «покровительство» по частям, только цельное и совокупное. Хотя доходную часть можно урезать существенно, перепоручив сбор в пользу третьих лиц.

Удар был страшной силы — фон Врангель вздрогнул от неожиданности. Не ожидал старый пройдоха, что молодой епископ окажется столь дотошным, тщательно выяснив перед покупкой наличие иных обстоятельств по предполагаемой сделке. Молодой датчанин этого не сделал, поверил на слово брату во Христе, но старый эстонец внутри был от природы скуповат и прижимист, и наученный горьким опытом, дотошно изучил тему вопроса, отправив в Ревель людей заранее. А взятки решили вопрос, нужно было просто найти информированного члена магистрата, что было с легкостью достигнуто — продажными оказались все ратманы. И выдали уже бывшего ревельского епископа с головой, и даже уши прятать не стали, назвав точные суммы не только проведенной сделки, но и тех, от которых отказались.

— Хорошо, брат мой, я возьму эту сумму в знак согласия на принятие вашего покровительства, — теперь Врангелю деваться было некуда, только соглашаться на предложенный вариант. — И поеду с вами в Пернов, дабы собравшийся ландтаг утвердил договоренность.

— Зачем нам ландтаг?! Нет, ландтаг нам не нужен — то дела церковные и не будем ими озадачивать мирян, — Магнус улыбнулся, увидев вытянувшееся лицо епископа, которое приняло лошадиные черты. Вернее, ослиные — ведь мошенники не ожидают, что их самих могут подвести под «выездную сессию», поймав на «горячем».

Схема с ландтагом обычная афера, в которой участвует магистр — тут и гадать не нужно. Депутаты просто не утвердили бы сделку, и Магнусу пришлось покупать их голоса в розницу — платить, платить и еще раз платить, ведь аппетит растет во время еды. Потому Кетлер так легко подписал бумаги с «признанием», потому что хотел использовать схему с ландтагом. А вот ему Магнусу такая «разводка» нужна?!

Правильно — ни в коем случае!

Вот он и направил сделку в иное русло, и совершенно законно — то дела ревельские, и остальным совать свой нос сюда нельзя. В этом вопросе его поддержат и ратманы, которым сильно не хотелось платить ордену, пусть опосредованно — город то ганзейский.

Что за нравы?!

Все видят его молодость, считают не за грех обмануть щенка королевской крови. Да какое там обмануть — нагло «хапнуть», «развести», «кинуть», «бомбануть», «облапошить» — список можно продолжать и продолжать — ибо нет грехам человеческим конца, одна лишь бесконечность. И очень удивляются, когда он ответно платит такой же монетой, прямо-таки немой вопль к небесам сразу же в глазах появляется, наивным до беспредельной наглости — мы так не договаривались!

— Выпьем вина за наше согласие, мой дорогой брат!

Епископ Врангель поднял серебряный кубок — вино было налито из кувшина на его глазах, и Магнус, после секундного замешательства, рискнул взять второй. Сделал вид, что пьет, но даже не пригубил, не коснулся языком, хотя запах вина взбудоражил кровь.

После долгого рассказа Уве какими бывают яды, возможные последствия для организма получать не хотелось. Ведь пить можно из одной чаши, но один умрет, а другого просто «пронесет» — потому что противоядие заранее примет, и, воспользовавшись доверием, умертвит своего сотрапезника. А знал немец настолько много в этой «отрасли», что Магнус возликовал, что тот служит ему, а не супротив его.

— Вступайте и владейте наследием, брат, теперь у вас три епископства, и земель намного больше, чем у рижского архиепископа.

Магнус только улыбнулся — Врангель «оскалил зубы», намекнув, что проблем у него вскоре будет выше крыши. Вильгельм Бранденбургский из влиятельного рода Гогенцоллернов постарается сделать все, чтобы убрать резко усилившегося датского оппонента. И коадъютор у него известный — брат родной Христофор, герцог Мекленбургский, причем лютеранин. Очень удобная ситуация при разной веры братьев — любой вопрос можно обойти с должным цинизмом. Потому и убрался архиепископ из города в замок. А вот серьезной воинской силы нет — противостояние с рижанами зашло слишком далеко, и если бы не помощь польского короля Сигизмунда-Августа, то дело могло дойти до секуляризации.

Мог ли отправить убийцу этот прелат?!

Вполне, да и иезуиты вроде бы уже появились, со своим зловещим девизом — «к вящей славе Господней». Но вряд ли они до Эстонии дотянулись — и расстояние большое, и время прошло почти ничего. Да и Лойола, основатель «общества Иисуса», умер совсем недавно.

Но кто же организовал покушение в Хапсальском замке?!

Ответа на этот вопрос пока не имелось, но поиски следовало продолжать. Магнус внимательно посмотрел на Врангеля — решение он принял. Этот пройдоха зря радуется, посчитав, что «нагрел» датского принца. Он уже нанял корабль, чтобы доплыть до Мекленбурга, вот только задача эта далеко нетривиальная — отдавать за здорово живешь два центнера полновесного серебра Магнус не собирался — слишком велика сумма, которой хватит на небольшую мануфактуру. Но то будет дело для Карстена Роде — может быть и получится «экспроприация экспроприаторов».

И ничего тут не поделать — нужно накопить достаточный капитал, ведь большие дела не совершаются с малыми деньгами, а большие деньги не появятся, если не экономить в малом…

Магнус тяжело вздохнул, глядя на башню «Длинного Германа». Теперь он ревельский епископ, но пока только по названию. Нужно надежно закрепиться в городе, а как это сделать, он пока не знал. Хорошо, что его кнехты в Тоомпеа вошли — хоть какой-то рычаг давления появился, осталось только создать подходящие условия и набрать конфидиентов…