Человеческий фактор - Василий Головачев

Командовал экипажем Варфоломей Бунич, сорокапятилетний уроженец Гомеля, участник двадцати с лишним звёздных экспедиций, награждённый многими орденами и медалями. Его подчинёнными были первый пилот (драйвер-прима) Маркус Леон, второй пилот (драйвер-секунда) Чеслав Ржичка, бортинженер Теодор Оссовски, инконик Рэм Блюминг и оператор защиты Роберт Портер. Все – мужчины. Ни одного трикстера.

В состав экспедиции вошли восемь человек, в том числе Люсьен Леблан – как ответственный представитель Федерального Агентства по контролю за опасными исследованиями и «угол» квалитета ответственности наравне с капитаном корабля и начальником экспедиции, и Всеволод Шапиро, включённый в отряд по настоянию руководства Института нестандартных физических проблем в качестве эксперта-физика.

Начальником экспедиции стал шестидесятипятилетний африканец Тульпаан Нтомба, доктор ксенопсихологии, профессор, заместитель генерального секретаря Комкона.

Шапиро хорошо знал его по встречам на европейских симпозиумах универсалистов и относился с уважением, хотя не всегда соглашался с выводами Тульпаана. Они даже успели поспорить перед отлётом на тему, кто населяет центральную звёздную область Млечного Пути – балдж, гуманоиды или существа, отличные обликом от человека. Тульпаан считал, что межзвёздное сообщество в центре Галактики управляется негуманоидами, Шапиро возражал, приводя в качестве доказательства своих умозаключений факт отказа жителей ядра от контактов с человечеством.

– Сущность нашей гуманоидной цивилизации, – говорил он, – характеризуется трансформацией сырья в отходы и природной гармонии и красоты в урбанистическое уродство. Естественно, наши соседи, пережившие этот бардак у себя, не хотят иметь с нами никакого дела. Поэтому они должны быть гуманоидами, пережившими стадию социальной организации.

Он лукавил, конечно, потому что и сам склонялся к мысли, что логика разумных существ ядра далека от человеческой, а иметь таковую могли только оттолкнувшиеся от всего человеческого мыслители.

С другой стороны, магелланцы – существа, населявшие звёзды Магеллановых Облаков[18], приславшие землянам сообщение о гибели цивилизации «пылевиков», тоже были негуманоидами, но соседей-людей не игнорировали.

В два часа по среднесолнечному времени пассажиры заняли свои места в каютах, имевших защитные коконы; члены экипажа находились в рубке давно.

Шапиро уже не раз бывал в космосе, поэтому каюту оглядел по-хозяйски, глотнул опунциевого коктейля и устроился в кокон-кресле, настраивая связь с сетью интеркома.

До посадки он успел поговорить с Иваном Грымовым и пообещал полковнику, ставшему вдруг генералом и руководителем секретного отряда «Стелс», вести не зависимые от руководства экспедиции записи всего, что будет происходить в ядре Галактики, а при случае послать весточку вместе с пакетом основных сообщений отряда коммуникаторов.

Система обзора корабля показала стотридцатикилометровый кратер Эйткен, расположенный на обратной стороне Луны, с поверхности которого «Непобедимый» – двухсотметровой высоты купол «жидкого металла» – должен был начать свой бросок к ядру Галактики длиной почти двадцать восемь тысяч световых лет. Пейзаж особого впечатления не производил, в кратере практически не было поселений, не считая разлапистой антенны дальнего обзора космоса, принадлежащей «Сфере» – визуально-наблюдательному конгломерату человечества, контролирующему пространство Солнечной системы. Поэтому Всеволод не стал тратить время на любование лунным ландшафтом. Он сразу установил контакт с инком:

– Сэр, когда с вами можно пообщаться?

– В любой момент, сэр, – мягким баритоном ответил Платон.

– Очень рад! У меня к вам есть несколько вопросов.

– Слушаю, сэр.

– Сколько мы сделаем остановок на пути к ядру?

– Программа остановок мне неизвестна, сэр.

– Соблюдение секретности? – фыркнул Шапиро.

– Совершенно верно, сэр.

– Нельзя ли остановиться в созвездии Скорпиона, расстояние небольшое, всего четыре тысячи эсве, и посмотреть хотя бы одним глазком на Мешок Привидения? Это очень интересная двойная звезда, окружённая волокнами азота, углерода и кислорода, у неё с десяток планет и, возможно, на них есть вода, а следовательно – жизнь.

– Извините, сэр, планетарная туманность NGC 6153, о которой вы говорите, лежит далеко в стороне от нашей траектории.

– Жаль. Что ж, ждём первую остановку.

Шапиро принялся мурлыкать песенку и пить коктейль, пока голос капитана не напомнил пассажирам об обязанности привести кокон-кресла в походное положение.

Торжественных речей и прочих прощальных формальностей не предвиделось. Экспедицию готовили в жесточайшей спешке в связи с угрозой нового столкновения с неведомым Вирусом, и рейд «Непобедимого» к ядру Галактики должен был дать ответ на вопрос: есть у человечества союзники в борьбе с Вирусом или нет. Самое пикантное в этой ситуации (по мнению Шапиро) крылось в решении направить космолёт с контактной группой достаточно открыто, и не знать об этом агенты Вируса не могли. Но какое принимали участие в подготовке и какие цели преследовали, догадаться было трудно, на какую бы логику аналитики-люди ни опирались.

Легко, как пушинка, «Непобедимый» оторвался от дна кратера и пошёл вверх.

На самочувствии пассажиров и членов экипажа это не отразилось никак, внутри корабля поддерживалась почти земная сила тяжести.

Ухнули вниз купола вокзала и технических пристроек, фрактал антенны, склоны кольцевого вала кратера. За несколько секунд Луна из серо-серебристого, с чёрными тенями, плоского щита превратилась в сверкающую монету и начала уменьшаться на глазах, приобретая размер сверкающей пылинки. Капитан включил режим шпуга – двойного ускорения.

– Отсчёт старта, – прилетел в наушник голос Платона, сменяясь пульсацией метронома.

На счёте «ноль» «Непобедимый», отдалившись от родной планеты и её спутника на миллион километров, нырнул в «струну», и Шапиро перестал о чём-либо думать, привычно проваливаясь вничто небытия.

Сознание вернулось быстро, собрало распавшиеся на короткий миг нити ощущений и мыслей в единый поток, по костям черепа пробежала волна болезненного искривления.

– Сэр, тоник, пожалуйста.

Не открывая глаз, Шапиро нащупал губами трубочку активатора, сделал пару глотков. Неприятная ломота в костях черепа прошла, голову пронзил освежающий ветерок. Он открыл глаза.

Вокруг космолёта простиралась в бесконечность глубокая чернота космоса, пронизанная колкими лучиками звёзд. Впереди – прямо напротив наблюдателя (так была настроена система обзора) – сияла красивая, сотканная из кисейно-световых вуалей туманность, занимая всю переднюю полусферу обзора. Это была биполярная планетарная туманность NGC 2346, известная астрономам под названием Бабочка. Она располагалась в созвездии Единорога на расстоянии в две тысячи триста световых лет и представляла собой расширяющийся газовый пузырь, получившийся после сброса газовой оболочки главной звезды – красного гиганта. А свою форму «крыльев бабочки» она получила в результате взаимодействия со второй звездой пары, находящейся практически рядом с первой; их разделяло расстояние всего в два миллиона километров, что было гораздо меньше радиуса орбиты Меркурия[19].

Почему капитан, а может быть, начальник экспедиции, избрали этот район космоса для первой остановки корабля, Шапиро не знал, ему об этом никто не говорил, но систему Бабочки он разглядывал с покровительственным удовольствием, как эксперт, побывавший в местах, располагавшихся намного дальше, за пределами Солнечной системы и Галактики.

– Платон?

– Да, сэр?

– Солнце и Бабочка отделяет две тысячи светолет?

– Две тысячи триста, сэр.

– Значит, мы сейчас видим туманность не ту, что видим с Земли, и не там.

– Разумеется, сэр.

– Она сильно изменилась за истекшие две с лишним тысячи лет?

– Не намного, сэр. Диаметр вырос всего на пять а.е.[20] Газ и пыль сконцентрировались в волокнах наподобие кометных хвостов, но эти волокна, несмотря на уплотнение, не успели сформироваться в планеты.

– Спасибо, друг. – Шапиро переключил линию связи. – Тульпаан, сэр?

– Слушаю вас, Всеволод, – ответил начальник экспедиции.

– Что мы здесь делаем? Зачем понадобился такой крюк? Не проще было бы лететь сразу в глубь Стрельца, к ядру, а не к звёздам Единорога?

– Это реперная точка для проверки всех систем корабля и получения дополнительных инструкций от Службы безопасности.

– Императив «СРАМ»?

– Нечто в этом роде, Всеволод.

– То есть полюбуемся на Бабочку и прыгнем к ядру?

– Запланирована ещё одна остановка.