Песни хищных птиц - Рия Альв

шутку – сгорал на солнце почти мгновенно, так что приходилось снабжать его защитными кремами.

– У него только один из родителей с островов, сам Дей там почти никогда не жил и большую часть жизни провел в Сторграде. – Это был компромисс. Хотя и для сторградца Дей бледноват. Но селить его в Рейнгард было слишком опасно, местные хорошо знали город.

– А кто из родителей – отец или мать? – Глаза мисс Саманты нездорово заблестели. Фрея начала спешно придумывать предлог, чтобы поскорее уйти, при этом не вызвав подозрений.

– Отец, – наугад сказала она. Никак не удавалось вспомнить, обговаривали ли они с Деем этот вопрос.

– Говорят, на островах все мужчины красавцы, – мечтательно вздохнула мисс Саманта.

«Дей пошел в мать», – чуть не ляпнула Фрея просто в силу природной язвительности, которую слишком часто приходилось сдерживать.

– Не знаю, я никогда не видела его отца. – В первый раз Фрея не соврала.

– Да? А вы давно знакомы?

– Года два, просто не довелось.

– Как познакомились?

– На службе. Дей состоит в личной гвардии Лорда.

– Ну надо же, в таком-то возрасте. А в каком звании?

– Лейтенант.

Мисс Саманта уже несколько переходила границы вежливости, впрочем, Фрее было очевидно – ее очень хотят поймать на лжи. Возможно, даже уже поймали. Обычно подобные вопросы адресовали самому Дею, но Фрея так врать не умела. Скорее всего, мисс Саманта это чувствовала.

Но Фрея успокаивала себя тем, что это ложь во благо. Не хватало еще, чтобы к Дею выстроилась очередь из паломников, прознавших, что он избранный.

– Довольно важная должность, – продолжала мисс Саманта, а Фрея мысленно проклинала себя за то, что привлекла ее внимание. – Не следовало бы называть такого человека просто по имени, но Дей – любезный и скромный юноша, все никак не назовет имя своего рода, чтобы к нему можно было вежливо обратиться.

Дей. Любезный и скромный юноша.

Фрея бы рассмеялась в голос, но не при людях же.

Да и сейчас было не до смеха, потому что имя рода Дея в природе не существовало. Однажды Фрея предложила придумать, потому что, ну странно это, без родового имени, как-то же должны к тебе обращаться. Но Дей только отмахнулся.

– Пусть зовут по имени, – сказал он тогда, – меня это не напрягает. Не люблю всякие формальности, все эти «мистер», «сэр» – как-то не по мне. Да и рода у меня нет, не вижу смысла его выдумывать. Я ничей и ниоткуда. Это меня устраивает.

«Ничей и ниоткуда», – зачем-то повторила про себя Фрея. Эти слова из уст Дея ее почему-то задели.

Вот сейчас она придумает для его несуществующего рода какое-нибудь дурацкое имя, пусть жалеет, что сам не сочинил, пока возможность была.

– Его родовое имя… – начала было Фрея и ойкнула.

Терпение Рейнеке кончилось совсем. Он вцепился зубами в штанину Фреи и потянул так сильно, что ткань чуть не треснула. Фрея бы легко удержалась на ногах, но для лучшего эффекта оступилась, даже чуть не упала. Потом нагнулась, подхватив роскатта на руки и говоря ему что-то успокаивающее. В общем, старательно делала вид, что совершенно забыла, о чем они говорили с мисс Самантой минуту назад.

– Простите, он такой нетерпеливый, нам пора, а то еще вытворит что-нибудь, – улыбнулась Фрея и помахала рукой. – Хорошего вам дня.

– И вам, Леди Фрея, не попадите под дождь! – крикнула ей вслед мисс Саманта. Голос ее звучал несколько раздосадованно.

Когда Фрея вышла к вересковому полю, гроза придвинулась уже совсем близко. На самом деле Фрея не очень понимала, почему роскатт повел ее именно так. К Вечному древу было две дороги, одна эта, через поле, другая же огибала его, идя через пролесок. Через поле Фрея не ходила. Больше не ходила.

Вереск цвел пышно, ярко. Качался фиолетово-лиловым морем под порывами холодного влажного ветра. Он нес с собой грозу, запах мокрой пыли и чувство тревоги.

Где-то вспыхнуло. Фрея едва заметила белый росчерк краем глаза, но обернулась резко, как будто в нее пустили боевое заклятие. Весь горизонт на западе был затянут темно-серыми густыми, как моркетский туман, тучами. Раздался раскат грома. Такой оглушительный, словно небо рухнуло, навалившись на кроны деревьев всей своей тяжестью.

Очередной порыв ветра принес с собой облако пыли. Фрея заслонила глаза локтем. Вереск вокруг нее шел волнами, деревья вдалеке шумели. Казалось, что этот шум надвигается на нее вместе с грозой, которая идет со всех сторон, так что беги не беги – нагонит.

«Настигнет», – свистел ветер.

Белая вспышка снова расколола небо надвое и ударила в землю совсем близко, будто только за вересковым полем. Фрея принялась отсчитывать время между молнией и громом.

«Грянет», – звук обрушился на нее отовсюду. Она забыла, сколько успела насчитать, но поняла – гроза почти над ее головой.

Нужно было бежать и прятаться, а не стоять здесь одной между вереском и небом, будто неосторожный зверек, не видящий нацеленной на него стрелы.

Нужно было бежать, но Фрея стояла и смотрела на грозу, как завороженная, словно ее ноги приросли к месту. Это был не страх, но память о страхе, яркое, острое, как молния, воспоминание. Оно пробирало до костей, и Фрея не понимала, что с ним делать.

– Думаю, мы промокнем до нитки раньше, чем успеем дойти до конца поля.

Дей оказался рядом. Словно возник из ниоткуда, видимо, Фрея не услышала его шагов в шуме ветра и шелесте листьев, так что она даже не знала, сколько он здесь.

Сколько он здесь стоял и смотрел на грозу. При этом Дей не наблюдал, он ждал. Смотрел в небо с вызовом, будто говоря: «Ну давай, удиви меня, попробуй испугать». И в то же время с восхищением, почти с трепетом: «Подойди, покажись во всей красе».

«Одно стихийное бедствие любуется другим», – подумала Фрея.

– Если так и будем стоять, то точно промокнем, а пока у нас есть шанс спастись, – сказала она.

Дей кивнул, легким, до странного привычным жестом приобнял ее за плечи, и так они пошли вперед. Он совершенно не замечал, что с Фреей что-то не так, что она вздрагивает от каждого раската грома, что до боли стискивает собственное запястье, стараясь не впиваться в него ногтями.

Точнее, Дей крайне талантливо делал вид, что не замечает. И Фрея была ему за это благодарна.

Небо вновь расчертила молния, но Фрея увидела лишь отражение вспышки в глазах Дея. Ярко-желтый росчерк по медово-золотому.

– Любишь грозы? – зачем-то спросила Фрея, ей самой показалось, что ее голос потонул в шуме, но Дей ее услышал и тут же ответил:

– Да.