Ужасно увлекательная жизнь главной героини - Анастасия Медведева

силы. Иначе накроет раньше времени, - перебивает меня глава Дома Триведи, а затем заходит внутрь.

- О! Молодой человек… - произносит нараспев женщина лет тридцати, встречая нас внутри, и желает продолжить, но ей не дают и шанса:

- Я Аниш Триведи. И мне нужна свободная комната, - отрезает мой спасатель, после чего женщина бледнеет.

- Проклятый Кли…

- Быстро! - рявкает Аниш.

- Сию минуту! Вот, сюда! Следуйте за мной, пожалуйста! - местная «хостес» на трясущихся ногах ведёт нас в коридор за шторкой.

Боюсь представить, какое впечатление мы производим, как парочка.

Слово «неистовый» теряется на фоне главы Дома Триведи.

Неловко-то как.

Или это не неловкость - то, что я сейчас ощущаю?..

«Хостес» останавливается перед первой же дверью и, развернувшись к нам, натягивает на лицо улыбку:

- Ещё не вечер, и свободных комнат полно! Вам так повезло! Проходите, пожалуйста!

Аниш молча заводит меня внутрь, после чего закрывает дверь на замок - прямо перед лицом мокрой от холодного пота женщины.

- Ложись, - отдаёт короткую команду.

Сердце делает резкий скачок.

- Аша, ложись на кровать, - чуть спокойнее повторяет Аниш.

Ложусь, наплевав на чистоту покрывала. Волнение начинает накатывать волнами. Что он со мной сделал, что сейчас так переживает? А Аниш именно переживает: я это вижу по его поджатым губам.

- Ты что-то повредил мне? - уточняю осторожно.

- Это был единственный способ избавиться от дурной крови, - звучит бесстрастный ответ.

Сосредоточившись на своём теле, пытаюсь найти повреждение.

Не нахожу.

- Аниш…

- Ничего не говори. Я понимаю, что поторопился. Но у тебя был такой испуганный взгляд - а этот приём хоть и болезненный, но действенный...

- Аниш, всё хорошо.

- На теле есть одна точка, которая отвечает за погашение острых реакций организма - во время отравлений или…

- Аниш, - кладу ладонь на его руку, вынуждая остановиться и посмотреть на меня, - всё хорошо. У меня ничего не болит. Я с детства тренирую тело и практикую дыхательную технику, способную справляться с такими ситуациями, как эта. Я испугалась, ты был прав. Но у страха глаза велики; сейчас я чувствую себя нормально.

Молодой человек опускает взгляд на наши руки, а затем переводит его на моё лицо.

- У тебя… не может ничего не болеть, - произносит он сосредоточенным голосом.

Прикусываю щеку изнутри.

Я знала, что это «дыхание жизни», переданное мамой нам с Лилой, как-то влияет на выносливость - но, чтобы настолько…

И ведь я не могу рассказать об этом Анишу! Объяснить, что я отличаюсь... от него… ото всех.

- Но не болит, - совсем тихо отвечаю, ощутив прилив крови к щекам.

Так, это проклятое тело опять меня подводит? Что за жизнь?! Разве старые настройки не стёрлись? Ведь госпожа Кири сказала…

Пульс начинает отдаваться в ушах, а жар распространяется по всему лицу.

Госпожа Кири сказала, что ещё с того дня, как они пришли с проверкой в наш дом, моё сознание было освобождено от вложенной программы. И с тех пор всё, что я испытывала в присутствии Аниша — это только мои собственные эмоции и чувства.

Ещё раз пытаюсь наскоро проанализировать своё состояние: тело ощущается непривычно легким, сердце бьётся слишком быстро… да и температура, кажется, повышена, а ещё зрение теперь имеет какой-то необъяснимый эффект - размытия по краям и фокуса на конкретной цели.

Ох, ты ж, ё…

Вес моей ладони на Его руке стал равен центнеру, если не тонне... Ей там не место! Надо убрать её. Почему получается лишь пальцы подобрать поближе?! Что с моей рукой?! А ЧТО С МОИМ ДЫХАНИЕМ?!?!

Рвано выдыхаю, во все глаза глядя на главу Дома Триведи, склонившегося надо мной.

Это всё - моё?! Правда?.. Он мне, правда, нравится?

- Господин Аниш… - хочу попросить молодого человека покинуть комнату, как вдруг ощущаю вес его тела на моём собственном, его горячие губы - на моих губах, а потом его язык в моём рту... Всеблагой, как горячо!.. Во мне всё вибрирует, отзываясь на его близость, а в животе что-то приятно закручивается, опускаясь всё ниже… пальцы ног немеют от удовольствия, а пульсация между ног вынуждает искать такое положение, при котором удовлетворены будут оба, - Не могу больше!.. - вырывается из меня, когда понимаю, что не справляюсь с привалившим счастьем.

Всего этого много - до головокружения. Я буквально едва сознание не теряю.

- Только не останавливай меня… - слышу его приглушенный голос из какого-то прекрасного далёко, - прошу…

А чего он там просит-то? Я ж ему всё позволяю! Я…

- АНИШ, СТОЙ! - восклицаю громко, резко отодвинув его от себя за плечи.

- Что?.. - растерянно отзывается молодой человек с взъерошенными волосами, припухшими от поцелуев губами и абсолютно шальным взглядом, помутнённым тягучим и неукротимым - как раскаленная лава - желанием.

Да он же ходячий…

Зажмуриваюсь с такой силой, что вижу взрывающиеся звёзды под веками.

- Аниш, мы в борделе, - произношу, не глядя на него.

- Я в курсе, - слышу чуть хрипловатый ответ.

Нет. Он правда такой…

ЫЫЫ!

- А у меня жених есть. Как я потом это объясню? - выбираясь из-под него на ощупь и отсаживаясь подальше, выдавливаю из себя.

- Жених… да… - звучит заторможенный ответ, и я решаюсь приоткрыть глаз.

ЫЫЫЫЫ!!! Он всё такой же сексуальный!!!

Даже когда сидит и пытается осмыслить происходящее!

- То, что мы делаем - неправильно, - шепчу напряженно.

Да что я вообще несу?! «Жених» мне именно для таких нужд и нужен! Чтоб тылы мои прикрывать, когда возникнет необходимость! Так почему сейчас я говорю всё это?! Неужели я…

- Я не хочу терять девственность в борделе, - произношу ровным голосом.

Я не хочу терять девственность в борделе - с тобой.

Черт…

Я не хочу, чтобы ты был одним из тех, кого я буду использовать в своих целях. Я…

Твою ж…

- Ты что, плачешь? - напряженно спрашивает Аниш.

- Я немного запуталась, - поджав губы, смотрю на него растерянно и ничего не могу поделать - плачу. Тихонечко. Вообще без звуков. Просто две мокрые дорожки.

Мне же семнадцать лет в этом мире, в конце концов!

А, может, всего семнадцать…

ДА КТО Ж ЗНАЕТ-ТО?!

- Я… прости… я совсем забыл, что ты ещё… - моя новая любовь не менее растерянно озирается, затем слезает с кровати, пытаясь привести идеальный беспорядок на голове